Микаэл Ханьян - Беседы с ангелом по имени Билл

Круглая физиономия Билла просто светилась от радости.

– По лучил ось-таки!

– И что это у тебя получилось?

– Не у меня одного: тут постарался небольшой, но спаянный коллектив.

– Слушай, давай на этот раз без загадок, а?

– Думаешь, легко было загнать тебя в тот автобус? Во-первых, пришлось слегка увеличить прорехи в карманах той бабули, которая застряла при входе, пытаясь отыскать мелочь. Это дало дополнительных тридцать секунд, чтобы Лиз могла увидеть тебя из окна автобуса. Во-вторых, ребятам пришлось устроить небольшой затор в конце проспекта, из-за которого автобус тащился со скоростью черепахи и ты смог догнать его на следующей остановке. В третьих… Да зачем я всё это перечисляю? Достаточно сказать, что было задействовано до десяти ангелов двух смежных чинов. И всё это – чтобы две одинокие души могли познакомиться друг с другом.

Переварив услышанное и проникшись к ангелу каким-то новым доверием, я сказал:

– Ты знаешь, вчера она переехала ко мне.

– Быстро!

– Я и сам удивлен. Мне не свойственно бросаться в омут.

– А может, она Та Самая?

– Время покажет. Сейчас всё в кайф. Будем радоваться, пока можно.

– Звучит как-то не очень оптимистично.

– А откуда взяться особому оптимизму? Если повезет, будем наслаждаться друг другом год-два, а затем постепенно остынем. Если очень повезет, сохраним хорошие отношения, а дальше по накатанному: поженимся, нарожаем детей и пр.

– Боже, как скучно!

– Ты просто плохо понимаешь нашу жизнь. Есть идеалы, про которые нам рассказывают в книжках и которые показывают в кино. А есть жизнь, где всегда что-то не так: то внешность не идеальна, то получается как-то коряво, то скелеты вываливаются из шкафа в самое неподходящее время.

– Понятно. Положение серьезное, хотя ничего нового я не услышал.

– Будешь вправлять мозги?

– Буду.

Билл пощипал ус, почесал через шляпу голову и приступил к своему монологу.

– Любовь – это состояние. Очень простое и очень понятное. Это состояние благожелательности: ты желаешь человеку добра. Иными словами, ты его любишь.

– И всё?

– И всё.

– А как же называется то, что я испытываю по отношению к Лиз?

– А здесь много чего. Здесь и сексуальное влечение, и стремление объединиться со своей половиной, и восторг первооткрывателя, ведь любимый человек – это всегда «неизвестная земля».

– Первое и последнее мне понятно. А вот насчет второй половины… Как сказал классик, найти свою половину – еще менее вероятно, чем двум меченым горошинам оказаться рядом в мешке с горохом.

– Дурак ваш классик. Барином был, барином и остался.

– А при чём тут барство?

– А при том, что никто ведь и не утверждает, что всё происходит само собой.

– То есть?

– То есть, для этого нужно потрудиться. А сидеть и ждать, что великое единение наступит само собой – занятие действительно не только по-барски праздное, но и бесполезное. К сожалению, таких, как ваш классик – легион, и некоторые из них обладают выдающимся художественным даром. А художественный дар – это, помимо всего прочего, еще и дар внушения.

– Ты несправедлив. Классик был весьма достойным человеком и барские излишества презирал.

– Да-да. Ходил в рубище и сам пахал землю.

– А что в этом плохого?

– Всё прекрасно. За исключением установки. В ней-то вся проблема и кроется.

– Что еще за установка?

– Да, собственно, всё та же. Такая же, как и у тебя.

– Я ничего про установку не говорил.

– И не надо. Ее ведь вовсе не обязательно декларировать – достаточно показать, каким ты видишь перспективы ваших отношений, и всё становится ясно. Ты исходишь из того, что всё кончается, в том числе и любовь. Хотя достаточно посмотреть на определение, чтобы увидеть, что это не так.

– Но ведь ты не будешь отрицать, что страсть постепенно проходит?

– Нет, в нормальном случае она перерастает в иное чувство – чувство сопричастности, когда каждый становится частью нового единства. Просто нужно, во-первых, об этом знать, а во-вторых, что-то для этого делать. Нужно врастать в другого человека, вживаться в него, понимать его на уровнях, недоступных слову.

– Типа того, о чём мы уже говорили? Интуиция и всё такое?

– И всё такое. И тогда постепенно станет ясно, что влюбленность – это не высшая точка взаимоотношений, а только их начало.

– Ну, хорошо, предположим, что нужно просто изменить установку – настроиться на то, что отношения будут развиваться, укрепляться, в общем, цвести и пахнуть. А как быть с тем, что начинается-то всё, по сути, с обмана – с «розовых очков» – из-за которых потом и возникают самые жестокие разочарования?

– А вот тут, мой друг, и таится самое серьезное непонимание. Эти пресловутые «розовые очки» – настоящий подарок, которым нужно уметь пользоваться и, самое главное, функцию которого нужно правильно понимать.

– Ничего себе подарочек! Лучше бы дарили оптические фильтры: поднес к розовым очкам – и увидел реальное лицо.

– Ты бы лучше послушал – может пригодиться.

– Ладно, валяй.

– Так вот. То, что вы называете «розовыми очками», на деле представляет собой моментальное и исключительное смещение точки сборки.

– Это еще что?

– Это некий фокус, сосредоточение интуитивного понимания реальности. У людей, лишенных творческого дара или экстрасенсорных способностей и не обладающих мощной врожденной интуицией, это происходит только в состоянии влюбленности. Не буду вдаваться в подробности, но суть в том, что в этом состоянии происходит внезапная активация Канала Моментального Наполнения, то есть интуитивного канала, что позволяет сразу же показать потенциальную способность единения с возлюбленной или возлюбленным. Другими словами, тебе показывают, что ты можешь испытать, слившись с этим человеком.

– И этому можно верить?

– Макс, интуиция никогда не обманывает. Нужно только научиться ее слушать и не пользоваться ложными установками.

– Погоди, а зачем тогда говорить о Той Самой? Ведь если слияния можно достигнуть с любым человеком, в которого влюбляешься, а влюбленностей может быть много, то, значит, нет и одной-единственной?

Я представил себе Лиз. Когда я уходил на прогулку, она читала, уютно устроившись в кресле.

– Она всё еще читает, – отозвался Билл. – Но, если ты не хочешь, чтобы она отчалила к Морфею, тебе стоит поторопиться.

Я встал со скамейки. Ангел продолжал сидеть и, глядя куда-то в сторону, театрально произнес: