Брэдли Дентон - Крутая медь

– Кстати, очень жалко было, когда узнал, что его не стало. Я тогда в казенном доме жил, иначе бы обязательно на похороны пришел. Упокой его душу, Господи, и твою маму тоже.

– Спасибо, Бобби, – сказал я, опуская руки.

– Кстати, коли речь зашла, – продолжил он. – Хочу тебе сказать, что тоже опечалился, услышав про твою малышку. Ужасная штука, этот синдром внезапной смерти. Ни ты не виноват, ни жена, и никто не знает, почему. Похоже, эта потеря повлияла на твой брак, и я сожалел, когда услышал об этом. Я нормально отношусь к смешанным бракам, правда.

Я поглядел в глаза Бобби Тону. Не думаю, что в них было сострадание. Но хотелось верить, что было.

– Ценю твои соболезнования, – ответил я. – Но, надеюсь, ты не обидишься, если я попрошу тебя опустить эту ручную пушку.

Он подошел на шаг ближе.

– Что ж, ты все такой же, – отметил он. – Подожду, пока ты не высадишь меня в городе.

Этого я и ожидал.

– Поехали, – сказал я.

Завел мотор «Тойоты», включил фары, а Бобби Тон все еще держал «Судью» стволом в мою сторону.

– Сынок, я думал, мне показалось, – сказал он. – Ты действительно лицо черным выкрасил, так?

– Не хотел бы говорить об этом, – ответил я.

Бобби прокашлялся.

– Ну, это совершенно неуместно, должен тебе сказать. Поскольку у нас есть немного времени, пока ехать будем, объясню, почему. А когда мы доедем до места, я попрошу честно показать, что ты понял и принял мое послание понимания и терпимости.

– Сколько? – спросил я.

– В зависимости от того, сколько у тебя есть, – ответил Бобби Тон. Прошел вперед и постучал стволом «Судьи» по лобовому стеклу «Тойоты». – Ладно тебе, сынок. Я оставил мою новую машину позади газовой заправки. Жду не дождусь, когда ты ее увидишь. Большой серебристый «Додж Рэм», старая модель. Руки чешутся снова за его руль сесть.

Я вывел «Тойтоту» на грунтовую дорогу, ведущую меня обратно к пустым карманам.

Элизабет не вызывала меня в школу всю оставшуюся неделю. Но я пришел на весенний концерт в пятницу вечером, несмотря на стоимость билета в три бакса. Было любопытно, как поживают гангстеры-сузафонисты.

Даже не знаю, чего я ждал. Мэрайза, Кейли и Джаред сидели на своих местах в оркестре и играли хорошо. Насколько я могу понять. Акустика в спортзале школы Кингмэна отвратительная, особенно с моего места, в заднем ряду. Но Дэвид Гаррет, похоже, был доволен учениками, как и все остальные родители и бабушки с дедушками. Оркестр не раз вставал кланяться в ответ на аплодисменты, а «Звезды и полосы навсегда» даже на бис сыграли.

Но у меня было четкое ощущение, что это лишь подготовка.

Соло на тубе в исполнении Мэрайзы было отличным, даже в убогой акустике спортзала. Не понимаю, как ей удавалось сделать каждый звук этого китового пердежа даже лучше, чем в репетиционной. Но у нее получилось.

Когда отыграли выход на бис, а Гаррет с оркестром выслушали аплодисменты, Элизабет поднялась со своего места в первом ряду и повернулась лицом к зрителям.

– Еще раз поблагодарим «Кугар Бэнд»! – крикнула она, и все зааплодировали и заулюлюкали. – Теперь для тех, кто может немного задержаться, ежегодная распродажа выпечки и обед с барбекю на стоянке школы, на заднем дворе. Мне сказали, что у некоторых членов оркестра есть для нас сюрприз.

Я остался на месте, пока оркестр собирался, а остальные выходили. Почти все шли на задний двор, похоже, в этом году распродажа выпечки действительно пойдет хорошо. Но я не собирался оставаться. Просто ждал, пока все выйдут и можно будет пройти к другой двери.

А потом заметил, что оркестранты складывают инструменты рядом со складными креслами в дальнем конце спортзала. И рядом с растущей горой инструментов стоят Донни, Тайлер и помощник шерифа Бизвэкс.

Надо выяснить, в чем тут дело.

Когда последние из оркестрантов положили кофры, я прошел с заднего ряда через весь спортзал. Голова Эрнеста едва заметно повернулась в мою сторону.

– Смирно, джентльмены, – сказал Эрнест, когда я подошел ближе. Парни прижались спинами к сложенным креслам и поглядели вверх и вдаль.

– Заместитель шерифа, – сказал я, проходя мимо и протягивая руку. – Не виделись с утра понедельника, думаю, дай, поздороваюсь.

Эрнест опять не пожал мне руки.

– С чего бы я тебя помнить должен?

Я опустил руку.

– Может, и нет. Я Мэтью Маркс. Обе фамилии на «экс» кончаются, приятели по алфавиту.

Эрнест опустил голову и мрачно глянул на меня поверх темных очков.

– Не бывает, – сказал он. – Есть что-то, чем могу помочь? А то у меня дела.

– Вполне понимаю, – ответил я. – Эти ребята вызвались добровольцами, помогать оркестру?

Эрнест кивнул.

– Именно так. А еще в ближайшем будущем они будут делать все, о чем я их попрошу, вплоть до чистки ботинок и ремонта машины. Сами вызвались это делать, чтобы послужить блестящим примером для всех молодых парней округа Кингмэн, желающих и дальше дышать воздухом свободы и иметь хоть какой-то шанс играть в футбол в следующем сезоне. Это правильно, джентльмены?

– Да, сэр, – в унисон ответили Донни и Тайлер.

Я не удержался от ухмылки. Жаль, что не слышал разговор Гаррета и Эрнеста, когда тот снял с него наручники. Видимо, Донни и Тайлеру предоставили выбор между арестом и покаянием. Не знаю, уверены ли они до сих пор, что правильный выбор сделали.

– Что-то смешное, мистер Маркс? – спросил Эрнест.

– Нет, сэр, – ответил я, качая головой. – Просто хотел поздоровкаться.

– Понял, – сказал Эрнест, приподнимая очки. – Возможно, больше ничего не захочешь сказать. А то что-то голос больно знакомый.

Я отдал ему честь, как и в прошлый раз, а затем развернулся и пошел к двери.

Но увидел Элизабет и Гаррета у задней двери. Элизабет махала рукой, подзывая меня.

Сделать вид, что я не заметил, не получилось бы, и я подошел.

– Не думаю, что вы официально знакомились, – сказала Элизабет очень быстро, как всегда в тех редких случаях, когда нервничала. – Мэтью Маркс, это Дэвид Гаррет. Дэвид, я и Мэтт раньше были женаты.

Мы с Гарретом пожали друг другу руки.

– Я тоже женат был, – сказал он.

– Но не на Элизабет.

– Повезло меньше.

– Пока не бранитесь? – спросил я, глядя на Элизабет.

Она возвела глаза к небу, будто молясь о силе духа.

– О’кей, это к делу не относится. А сейчас я хочу пирога. Дэвид?

– Иди пока, – сказал он. – Я бы хотел чуть-чуть поговорить с мистером Марксом наедине.

Глаза Элизабет расширилсь.

– О, это очень плохая мысль.

– Обещаю вести себя хорошо, – сказал Гаррет.

Я улыбнулся ему понимающей улыбкой.

– Я тоже, как он.

Элизабет подняла руки, сдаваясь.

– Здесь заместитель шерифа. Так, на всякий случай говорю.