Галина Булахова - Волки

«Вот это удача!» Он направился обратно:

– Ну, что, – подойдя к деду и глядя на Матюхиных, спросил, – отдохнули? Там волчьи следы. Пошли. Думаю, немного осталось. Собрались, пошли. Подул слегка ветер, пошел снег. Кузьмич оглянулся. Матюхины явно тормозили, а надо было торопиться. Следы заметёт, и потеряется след. Он оглянулся на деда:

– Ну, дед, ты молодец, хорошо идёшь, не в пример этим Матюхиным. Зря я на тебя тогда наехал.

– Так, это… Тут нужен навык, ходить на этих снегоступах. Давай их подождём.

Они остановились, глядя, как те еле виднелись за идущим снегом.

– Следы заметёт! Потом иди туда не знаю куда, – сказал озабоченно Кузьмич, глядя на приближающихся Ивана и Прохора.

– Должны быть где-то уже рядом.

– Кто? – не понял дед.

– Кто-кто – волки. Они сейчас на днёвке. Где-нибудь на опушке спят. Ты дождись их – он кивнул в сторону Матюхиных, а я пойду. По следам догоните.

Пройдя метров сто, заметил крупные припорошенные снегом следы, вернее, их очертания. Кузьмич шел тихонько. Взглянул под шатёр густой ели и увидел чёткие отпечатки крупных лап. Замер, как вкопанный. Смотрит, а там рыжие кочки, и, как одна, округлённые. Всмотрелся: так это же волки!!! Кузьмич оглянулся, дед и Матюхины постепенно приближались. Он поднял руку вверх, пытаясь им объяснить, что он нашёл волков. Те встали. Затем скрестил руки и показал налево и направо. Матюхины бросили приваду и рассыпались вместе с дедом в цепь. Стали тихо приближаться. Кузьмич разглядывал «кочки» волков: ближайший крупный волк, за ним, лежит другой, поменьше. Чуть дальше – ещё три волка, а за ними в стороне, как копна, лежит здоровенный волчина. Несколько секунд Кузьмич стоял, как заворожённый. Краем глаза видел уже поодаль, слева, Ивана, справа – подошедшего Прохора, где-то там должен быть дед. Решил, наконец, стрелять ближнего, а затем лежащего рядом. Выстрелил под лопатку по первому волку, в одно мгновение перевёл стволы чуть правее и выстрелил под лопатку второму вскочившему волку. Стреляные волки лежали неподвижно, а другие, не поняв, откуда идёт опасность, бросились бежать прямо в сторону стрелявшего. Кузьмич в этот момент не на шутку струхнул. И было от чего, ибо впереди нёсся на мах здоровенный волчина, за ним, один за другим, ещё два волка, а чуть сбоку скачет четвёртый. Хоть и был испуг, но в какой-то момент понял: волки в панике и не видят ничего, а поэтому бегут прямо на него. Вот они уже рядом, вот проскакивают мимо. Стрелять бы!!! Наконец, опомнившись, Кузьмич пустил заряд картечи в последнего волка, и… всех остальных скрыл густой подлесок. Тут же услышал выстрелы слева и справа. В следующее мгновение шагах в сорока, раскидывая снег между кочек, вырвался ещё один волк, и со всех ног, как очумелый, нёсся прямо на Прохора, который стоял далеко от всех остальных. Волк явно не замечал человека. Вот что значит белый костюм зимой. Подпустив метров на пятнадцать, Прохор нажал на спусковой крючок – выстрела нет. Переводит палец на второй крючок и видит: волк, наконец, его замечает. Свежевыпавший снег не задерживает движения, хотя из-под лап летели его фонтаны. Волк – это был Акила, по инерции катился прямо в ноги человека и ничего не мог сделать! В его глазах дикий ужас! Уши прижаты, шерсть дыбом от загривка до хвоста! Прохор слышал уже, как тот не по-волчьи громко сопит, пасть открыта и слышались какие-то утробные звуки. Не «доехав» до него шагов пять, Акила, наконец, справился кое-как с инерцией и страхом, боком скользя и буксуя лапами, стал отворачивать вправо. В этот момент с боку на Прохора, как молния, налетела Веста. Случилось всё очень быстро, никто даже и не заметил ничего. Её зубы быстро лязгнули по горлу человека – и всё!!! Теперь Веста и Акила мчались что есть духу. Впереди была свобода, а позади смерть. Смерть их детей, смерть их стаи. Их дети погибли под выстрелами охотников, которым была безразлична их жизнь. Теперь они неслись так быстро, насколько могли, затравленно оглядываясь. Если бы они могли спросить, они бы обязательно спросили:

– ПОЧЕМУ?! ЗА ЧТО?! Они жили тут далеко-далеко, никому не мешая!..

Через час к ним присоединилась их дочь Мия. Видно было, что она нашла их, добравшись из последних сил. Всё тело её было в крови, из шеи очень сильно лилась кровь. Она обессилено легла около лап своей матери. Веста и Акила стали осторожно и аккуратно зализывать ей раны. Мия тихо судорожно скулила. Она попыталась, наверно, последний раз, лизнуть мать, но язык так и повис на её окровавленной морде. Веста тут же отпрянула. Она почувствовали, что к её дочери пришла СМЕРТЬ. Веста и Акила теперь стояли и глубоко, судорожно дышали. По их мордам катились слёзы. Веста отошла и завыла, к ней присоединился Акила. В их вое были хриповатые нотки отчаяния и одиночества. Повыв так еще минут десять, Веста оскалилась. Акила сразу понял: за свою дочь, умершую у них на глазах, за всех своих детей, за свою стаю – надо отомстить!!!

Кузьмич и дед собирали убитых волков. К ним присоединился, наконец, Иван:

– Ну, и сколько всего настреляли?

– Восьмерых собрали. Восемь на семьсот, это сколько будет?

– Думаю, двое ушли, – говорил Кузьмич, не обращая на арифметические подсчёты деда. – Давай, Иван, присоединяйся, надо шкуры с них содрать. Чтобы было что предъявлять. Где твой Прохор?

– Куда он денется? Сейчас подойдёт.

Шкуры серых хищников уже лежали на полозьях. Привада не пригодилась, её скинули в снег со словами:

– Сожрут.

– Куда твой Прохор, Иван, конкретно делся?

Стали икать, кричать. Наконец, его нашли лежащего в сугробе. Когда перевернули – содрогнулись: Прохор был мёртв. Он лежал с перегрызанным горлом.

Иван закричал, тряся безжизненное тело своего сына.

Кузьмич зачем-то тихо сказал, себе под нос:

– С мечом пришёл от меча и погиб.

– Ты это к чему? – так же тихо спросил у него дед.

– Да так, ни к чему.

Дед посмотрел на Кузьмича долгим проницательным взглядом, как бы пытаясь разгадать его слова. При этом оглянулся по сторонам и сказал:

– Так, это… Давайте потихоньку будем уходить. А?

На полозья вместе со шкурами волков положили безжизненное тело Прохора.

Начинало уже темнеть.

– Нужен привал, – сказал Кузьмич.

Иван сел на полозья рядом с телом сына. Было понятно, что костёр и всё остальное лежало на Кузьмиче и на деде. Чувствовалось, что мороз начинал крепчать. Они развели пока простой костёр, чтобы приготовить еду. Пока дед готовил её, Кузьмич начал строить бивак вокруг костра. Он собирал мох, который очень хорошо держит тепло. Сверху ложил лапник. Он знал, что лучше всего лапник – это еловый. Земля, прогретая костром, будет долго отдавать тепло. Чем больше тёплого воздуха в «перине», тем теплее спать. Поели. Выпили за упокой Прохора. И легли отдыхать.