Люси Монтгомери - Энни с острова принца Эдуарда

– Знаете ли, Джейн, я… не могу стать женою Билли! – произнесла она на одном дыхании. – Мне и в голову не пришла бы подобная мысль… никогда!

– Мне бы тоже, – призналась Джейн. – Билли ведь даже ухаживать бы не смог из-за своей дурацкой стеснительности. Но все же подумайте, Энни. Билли ведь неплохой парень. Уж я-то знаю, он как-никак мой брат. Дурных привычек у него нет, к тому же он может работать, как лошадь, и на него вполне можно положиться. Поверьте мне, синица в руках лучше, чем журавль в небе! Билли сказал, что если вы настоите на том, чтобы продолжать учебу в колледже, он чинить препятствия не будет. Хотя лучше бы вам пожениться до начала полевых работ… Он никогда и руки на вас не поднимет, Энни. А мне о лучшей невестке и мечтать не приходится…

– Не могу я выйти замуж за Билли, – решительно сказала Энни. Она, в конце концов, пришла в себя после легкого шока и даже успела немного рассердиться. Как все это было глупо!!! Она заявила подруге:

– Бесполезно говорить об этом, Джейн. Как кандидата в женихи я его не воспринимаю. Так ему и передайте.

– Да я и не думала, что вы отнесетесь всерьез к его предложению, – заключила Джейн, с явным облегчением. Она, во всяком случае, сделала все, что было в ее силах. Считая миссию свою выполненной, сестра незадачливого жениха добавила:

– Ну, вам решать, Энни. Надеюсь, вы не пожалеете!

Голос Джейн звучал довольно холодно. Хотя кто-кто, а она прекрасно понимала, что у влюбленного Билли нет никаких шансов склонить Энни к браку с ним. Тем не менее, она не могла скрыть своего негодования. Какая-то там Энни Ширли, безродная сирота, отказала ее брату, принадлежащему к уважаемому в Эвонли семейству Эндрюсов.

«Ну, гордыня наказуема», – не без некоторого злорадства подумала она.

А Энни позволила себе улыбнуться в темноте. Ее развеселила мысль о том, что «она когда-нибудь может пожалеть, что не вышла за Билли Эндрюса».

– Надеюсь, Билли не очень расстроится, – сочувственно сказала она.

Джейн откинула голову на подушку.

– Не волнуйтесь, сердце его от этого не разобьется: оно у него из достаточно надежной субстанции… К тому же, Нетти Блуэт ему тоже небезразлична. Мать хочет, чтобы он женился именно на ней. Она ведь такая хозяйственная и практичная! Когда Билли узнает, что вы его отвергли, он без сомнения возьмет Нетти. Только никому не рассказывайте содержание нашего разговора, хорошо?

– Конечно, конечно! – поспешно пообещала Энни, у которой и в мыслях не было «выносить сор из избы».

Зачем же ей рассказывать направо и налево историю, как «посватался» к ней не кто-нибудь, а Билли Эндрюс, и как она ему отказала, а потом выяснилось, что у него в «запасе» есть ее «счастливая соперница» – Нетти Блуэт! Нетти Блуэт!!

– А сейчас самое время нам поспать, – заметила Джейн.

Сама-то она заснула быстро и легко; но, не имея о том ни малейшего представления, Джейн уподобилась леди Макбет и лишила Энни… о нет, не жизни, конечно, но животворящего и долгожданного сна. Несостоявшаяся невеста ворочалась на своих перинах и подушках и никак не могла уснуть. В голову ей лезли мысли, лишенные всякой романтики. И только на следующее утро она позволила себе от души посмеяться надо всей этой историей. Когда Джейн с достоинством удалилась домой – все еще не простившая Энни безапелляционного отказа от альянса с домом Эндрюсов, – последняя ретировалась в свою комнатку, плотно затворив за собой дверь, и вволю нахохоталась.

«Как хочется кому-нибудь рассказать этот анекдот! – думала она. – Но нельзя. Даже Диане! Даже если бы я не дала слова Джейн не болтать лишнего, вряд ли я поделилась бы этим секретом с моей Дианой. Она ведь теперь все передает Фреду! Уж знаю я! Но, однако, мне впервые сделали предложение! Конечно, следовало думать, что однажды это произойдет! Но кто бы мог предположить, что «жених» даже пришлет «сватью»… Все это и забавно, и грустно одновременно».

И хотя она не могла выразить словами, отчего ей грустно, она прекрасно это осознавала. Тайно девушка всегда рисовала себе иную картину сватовства. И всегда оно было прекрасным и романтичным. В мечтах. И некто , отважившийся просить ее руки, всегда представлялся Энни очень красивым, элегантным, красноречивым и с… темными очами. Неважно, был ли он Прекрасным Принцем, которому она в восторге скажет «да», или тем, кому пришлось бы отказать в изысканных выражениях, но окончательно и бесповоротно. В последнем случае отказ должен был бы прозвучать настолько деликатно, что его бы приняли почти с таким же восторгом, как и согласие. Затем ей поцеловали бы ручку и заверили в бесконечной преданности на всю оставшуюся жизнь. С гордостью и легкой грустью она всегда предавалась бы этим прекрасным воспоминаниям.

И вот, вместо трепетной сцены ей пришлось стать участницей небольшого скандала. Билли Эндрюс надумал жениться потому, что отец отдал ему верхнюю ферму! Чтобы склонить Энни к браку с ним, роль «сватьи» решила сыграть его сестра. Но так как Энни заартачилась, ему придется осчастливить Нетти Блуэт… Да, романтики хоть отбавляй. Просто страсти-мордасти! Энни засмеялась и затем вздохнула. Итак, одна мечта новоиспеченной «старой девы» приказала долго жить. Если та же участь ожидает и остальные ее мечты, не станет ли жизнь прозаичной и ординарной? Кто знает…

Второй семестр в Редмонде пролетел так же быстро, как и первый. «Промчался со скоростью метеора», как сказала Филиппа. Энни все нравилось: и стимулирующее соперничество среди студентов, и знакомство с новыми интересными людьми, и укрепление старой дружбы, и веселые мероприятия после занятий; она с удовольствием посещала всевозможные кружки, членом которых являлась, и расширяла круг своих интересов, занимаясь самообразованием. Она стремилась учиться успешно, так как очень хотела получить стипендию Торборна за успехи в английском. Тогда она смогла бы вернуться в Редмонд на следующий год, не рискуя подорвать и без того скромный бюджет Мариллы. Энни твердо решила впредь на него не рассчитывать.

Гильберт тоже претендовал на стипендию, но находил уйму времени для того, чтобы как можно чаще наведываться в дом под номером тридцать восемь на Сейнт-Джон-стрит… Он сопровождал Энни почти на все мероприятия, проводимые в колледже, и девушка прекрасно знала, что в Редмонде о них уже говорят не иначе, как о парочке. Энни сердилась, но поделать ничего не могла. Не расставаться же из-за этого с добрым старым другом, который, кстати, усвоил кое-какие уроки и стал мудрее. Его немало беспокоило то, что в опасной близости от Энни постоянно находились молодые студенты, которые и сами не прочь были бы приударить за стройной, рыжеволосой сокурсницей, чьи серые глаза сверкали, будто яркие, вечерние звезды. Нет, на первом курсе Энни вовсе не была окружена назойливыми ухажерами, подобно Филиппе Гордон, под чей каблучок мечтали попасть многие молодые люди, причем совершенно добровольно! Зато в заваленной подушками гостиной дома номер тридцать восемь на Сейнт-Джон-стрит часто появлялись студенты из числа тех, кто предпочитал поговорить про всякие -логии и -измы. Впрочем, худенький, башковитый сокурсник Энни, веселый, кругленький второкурсник и высокий эрудированный студент последнего курса приходили сюда и просто для того, чтобы поболтать и развеселиться. Гильберт всех их недолюбливал и страшно боялся несвоевременно выставить перед ними напоказ свои истинные чувства к Энни, которую старался от всего оберегать. Он претендовал только на дружбу, которая завязалась когда-то в Эвонли, и тем самым стал ближе к Энни, чем любой из «влюбленных пастушков», мечтавших обойти его на повороте… Энни искренне считала, что такого товарища и преданного друга, как Гил, ей никто не заменит. Она порадовалась, что он, по всей вероятности, выбросил из головы все «бредовые мысли»; впрочем, девушка довольно долго ломала свою собственную голову над тем, почему он это сделал…