Василий Гурковский - Никто не уполномочивал. (Просто думаю так)

Каждый, кто мог, «отщипывал» себе что-нибудь из проходящего потока, направляемых на село государственных средств…

Поэтому, так называемую «помощь селу», как в выражение, лучше оставить для общих выступлений первых лиц государства, а именно помощь, лучше оказывать напрямую каждому зарегистрированному сельхозпредприятию или физическому лицу. По простой схеме – государство – сельхозпроизводитель.

Ликвидировать всю эту ступенчатую лестницу «прихлебателей» и исключить из этой системы коммерческие банки.

Желательно иметь на федеральном уровне специальный банк (сельхозбанк, крестьянский банк, не важно), а в регионах – его филиалы, всего одна ступень. Банк, естественно, государственный и только через него должны проходить все операции по цепи – государство – сельхозпроизводитель. Неважно, в этом банке будут аккумулироваться только бюджетные средства или заемные (государством), но село должно знать по расчетам с государством только один государственный банк.

Заявки на получение кредитов и т. п. госсредств, пусть, как и раньше – идут по лестничному варианту – район – область – центр, но выделение и перечисление средств от государства, должно идти по договорам напрямую, минуя все управленческие звенья. Повторяю, в движении государственных средств и при выделении и при возврате, не должны принимать участия коммерческие банки. Вообще.

Сельхозпроизводители, естественно, могут иметь с такими банками договорные отношения, но только не по государственным средствам. В противном случае, село будут продолжать грабить на разных уровнях и заготовители, и управленцы, вкупе с финансистами коммерческих банков… А вообще, подкармливать и поливать надо каждое растение, а не поле в целом…

1590…В советские времена, кроме прочих, было две нехороших тенденции на «низах» и в «верхах»…

…В армии на нижнем и среднем (рабочих) уровнях – умных, толковых, порядочных и, как правило, «неугодных» часто избирали (с подачи начальства) секретарями партийных организаций. Так было удобнее и проще от них избавиться, в случае чего, повод всегда найти можно. И наоборот– бестолковых, ни на что не способных чьих-то «сынков», и тоже с подачи начальства, избирали теми же секретарями парторганизаций, но уже для обеспечения чисто карьерного роста…

…Нечто похожее происходило и «наверху».Там «неугодных»,занимающих высокие посты в государстве, обременяли ответственностью за сельское хозяйство. Если кому-то «всучивали» это направление– все понимали, что для тех назначенцев– это конец, так как «оттуда возврата уж нету».

После царского премьера Столыпина П.А., возможно искренне болевшего за село, в России, затем в Союзе и нынешней России, к сожалению, до сих пор, сельским хозяйством (более ста лет!) заправляли случайные люди– или карьерные проходимцы или опальные политики. Можно вспомнить ряд фамилий в хрущевско-брежневские времена – Мацкевич, Полянский, при ельцинских временах – Руцкой (летчик– аграрник).

И тенденция, скорее всего продолжается, но уже не опальных назначают ответственными за этот тяжелейший, до основания разрушенный, в тоже время жизнеобеспечивающий сектор экономики, а несведущих, чтобы спросить не с кого было. А как спросить с человека, который не понимает, куда он попал и что от него хотят. Поэтому он и делает что-то для себя и своих близких, а отрасль еще больше разрушается и уничтожается. Россия выросла из села. Это главный источник ее жизни. Все-города, фабрики и заводы, все, что сегодня есть на нашей земле, появилось, благодаря нашему селу. Мы его с чужой подачи, но своими руками разрушили. Без села и сельхозпроизводства (своего), Россия никогда не станет великой державой, поэтому поднимать наше село должны не опальные люди или случайные проходимцы, а те, для которых наше село– то же, что наша Россия. Чужим, а несведущий это тоже чужой, в этой важнейшей российской отрасли, не должно быть места. Они только до разрушат то, что еще осталось…

1591…Недавно смотрел по телевизору двухчасовой документально-игровой материал " Хлеб для Сталина». После просмотра долго размышлял и о событиях восьмидесятилетней давности, а главной проходящей через фильм мыслью было т. н. «раскулачивание» на селе и, по касательной, там же, «коллективизация», то есть организация коллективных хозяйств (колхозов), и о самом появлении и публикации этой темы-факта.

Вопросов возникло очень много.

О самом появлении этого фильма. Для чего и для кого этот материал? Для самих участников тех событий? – Так они переболели этим и давно ушли в иной мир. Для нынешних молодых? – Так их такое уже за живое не заденет – на этом же канале, за время его существования, на экране, естественно, перебили, перерезали, удушили, утопили, сожгли и т. д., во много раз больше наших же людей, чем во время раскулачивания и коллективизации. Чтобы еще раз обгадить бывшего вождя? – Так на него уже столько вывалили грязи за чужие деньги, что один, два, десять новых фактов, отношение к нему не изменят в любую сторону. Тогда зачем и для кого? Здесь, на мой, обывательский взгляд, проявилась сущность самого канала, его идейной направленности. Вырывать из массива жизни нужные товарные куски, компоновать в определенной направленности и делать деньги. Причем получать их не только за эфирное время (а такие материалы в большом ходу за рубежом), а и за изменение настроения и сознания у наших людей.

Для тех, кто понимает и осознает происходящие в нашем селе процессы за последние восемьдесят лет, чуть больше, чем средний обыватель, этот фильм нанес очередную рану, всколыхнув огромную массу деревенского негатива за весь период и, особенно, за годы т. н. «реформ».

Скажу прямо, по моему мнению, и ведущий, и привлеченнные в фильм «вживую» потомки раскулаченных, очень далеки от нашего села и бывшего, и настоящего. Они просто выступают в роли констататоров бывшего факта, да, негативного, как факта, но общеизвестного. Они – своеобразный ФОН, убедительность. Не знаю, были или не были их предки раскулаченными, это не важно. Они, главное, есть, хотя в отличие от тысяч потомков раскулаченных, чувствуют себя сегодня довольно комфортно. Случайным, опять же на мой взгляд, среди них оказался кубанский губернатор. Наверное, он хотел помочь авторам, не знаю, и тоже оказался в этом фильме, среди «свидетелей» Дело в том, что мы с ним «одной крови», запорожской. Только он потомок казаков, переселенных на Кубань из Приднестровья в конце 18 века, а я из тех же казаков, по разным причинам на Кубань тогда не переехавших. Штаб (КОШ) Войска Верных Казаков, до его перевода на Кубань, находился в моем родном селе Слободзея, на левом берегу Днестра. Село наше было самым большим в царской России и потом в Союзе. Из 58 официально отработанных лет, 50 отдал сельскому хозяйству. Прошел всю иерархическую лестницу АПК, от тракториста, до министерства и руководства аграрным комитетом в Верховном Совете. Хорошо знаком со всеми аграрными регионами бывшего Союза их возможностями и состоянием. Кто знает – поймет, кто не знает – поверьте на слово ветерану, но лучшего места для развития сельхозпроизводства и переработки, чем Приднестровье, в Союзе не было. Чернозем, тепло, вода, производственные мощности и транспортные коммуникации, сельхознаука, а главное, люди – самая высокая плотность сельского населения, благоустроенные по полной программе села. На Кубани все это тоже было в наличии, но там похуже климат, более влажный.