Януш Корчак - Кайтусь-чародей

Кайтусь чувствует внутри весёлое тепло и поразительную лёгкость, словно он по воздуху плывёт. И сердце стучит, стучит.

Вышел Кайтусь за кладбищенские ворота. В трамвай не сел, идёт пешком.

Одна улица, вторая, третья.

Улица узенькая.

Впереди Кайтуся идут две дамы. Одна с портфелем под мышкой, а вторая надушенная. И носовой платок к лицу прижимает. Зуб у неё, что ли, болит?

Кайтусь пытается обогнать их, но всё время кто-нибудь из них то оттолкнёт его, то дорогу заступит.

Вышел Кайтусь из терпения и подумал: «Пусть они пойдут задом наперёд».

Едва он успел отскочить, потому что дамы, вместо того чтобы вперёд, назад пошли. Точь-в-точь как раки. Нет, они не повернулись, а перебирают ногами и пятятся задом.

Люди удивлённо смотрят, а они продолжают болтать, словно ничего не случилось. С ума сошли они, что ли?

– Теперь такая мода. В Париже все богатые дамы только так и ходят, – пошутил велосипедист.

Но тут они толкнули пекаря, который нёс на голове поднос с булочками, и тот как пошёл их честить.

Перепугались дамы и побежали задом на другую сторону улицы.

А по улице автомобиль мчится.

Шофёр пытается затормозить, да только поздно.

– Задавит!

Кайтусь спокойно мысленно произнёс: «Пусть в аэроплан…»

Это он об автомобиле.

И в ту же секунду автомобиль поднялся в воздух: у него выросли крылья.

Обе дамы наткнулись на стену и замерли. Да на них уже никто и не смотрит. Все головы вверх задрали. Люди, что сидят в автомобиле, вопят со страху как безумные.

А летучий автомобиль исчез за крышами домов.

Прибежал полицейский. Следом репортёр из газеты.

– Что произошло? Кого переехали?

– Никого не переехали, просто это какая-то новая американская машина.

Каждый по-своему рассказывает. Репортёр вынул авторучку, записывает.

– Как всё началось?

– А вон те две. Вот они стоят. Задом наперёд ходят. Эти, что к стене прижались.

Толпа разрастается. Зевак всё больше и больше. Полицейский пытается их разогнать, да не может справиться.

«Вот глупый народ», – подумал Кайтусь и пошёл себе дальше.

Остановился он около афишной тумбы, решил посмотреть, что в кино показывают. А на тумбе висит большая жёлтая афиша: объявляется, что профессор прочтёт лекцию.

«Политико-экономическая лекция…»

– А что это такое?

Кайтусь не знает, что в Варшаву прибыла иностранная делегация… Приехали богачи, собираются основать банк, одолжить Польше денег.

– Этих заграничных гостей профессор будет уговаривать по-французски не бояться одолжить денег; хоть сейчас и кризис, но Польша страна богатая и отдаст долг, заплатит.

Иногда Кайтусю нравятся непонятные выражения, а иногда раздражают.

– Лекция. Ерунда. Пусть будет написано так:

И как повелел Кайтусь, так и стало – на всех афишных тумбах во всём городе, во всей Варшаве.

Захотелось Кайтусю есть.

Поехал он в такси на богатую улицу. Вышел у ресторана.

Ресторан первоклассный, шикарный. Сквозь огромные зеркальные стёкла видны столы, накрытые белыми скатертями, и на каждом – цветы.

«Войти или нет? Сколько тут стоит обед?»

Сунул Кайтусь руку в карман, а там сто злотых.

Ладно. Входит.

А в дверях швейцар в красной шинели с золотыми пуговицами. И не пускает Кайтуся.

– Куда? Зачем?

– Я хочу есть.

– Здесь запрещено побираться.

– Я заплачу́.

– Проваливай, говорю.

– Почему?

– Потому что я так сказал. А то выгоню в шею.

– Попробуй!

Швейцар хочет протянуть руку – и не может. Хочет позвать на помощь – не может. Стоит, глаза пучит, как будто задыхается. А Кайтусь по ковру входит в зал и садится за стол.

За одним столом сидят два господина и дама. За другим – офицер. За третьим – женщина и мальчик в матроске. А в центре весёлая компания: актёры и актрисы, которые играют в театрах.

Кайтусь сел один, смотрит на актёров, а они на него.

– Чего хочет этот маленький оборвыш?

– Потерпи, сейчас узнаем.

– Смотрите, какие у него грязные башмаки.

– И воротничок грязный.

– А ногти какие нестриженые.

Всё правильно. Кайтусь бедно одет, потому что отец у него столяр. Ботинки испачкал на кладбище. А ногти он просто не любит стричь.

Спрятал он ноги под стул, а куда руки деть, не знает.

– Официант! – позвал актёр. – Новый клиент пришёл.

– Это ещё что такое? Кто тебя впустил? А ну проваливай!

Все перестали есть и с любопытством смотрят, что будет.

Вбегает в зал швейцар:

– Я ему говорил, нельзя.

– А он вошёл. С мальчишкой не сумел справиться, недотёпа?

Появился хозяин, владелец ресторана. Толстый как бочка.

Кланяется офицеру:

– Здравствуйте.

Кланяется другому столику:

– Господину графу моё почтение.

И вдруг… грозным голосом Кайтусю:

– Чего надо?

– Хочу пообедать. Я заплачу, у меня есть сто злотых.

– Браво! Молодец, малыш! Ишь ты, сто злотых имеет!

– Не уступай! – подзуживают Кайтуся актёры.

– И не собираюсь уступать.

Ох, будет скандал.

– Мама, пошли. Я боюсь, – захныкал мальчик в матроске.

А Кайтусь стоит на своём:

– Я хочу есть. Заплачу, сколько положено.

– Деньги небось ворованные. Пошёл вон отсюда!

– Ах, ворованные! Ну погодите!

– Позовите полицейского!

Кайтусь встал. Что-то пробормотал. Обвёл зал глазами.

И в тот же миг окна распахнулись, а тарелки, ножи, бутылки, жареные цыплята, блюда и скатерти заплясали в воздухе.

Официанты тянутся руками к Кайтусю.

Но… вдруг все взлетают вверх. Приклеились волосами к потолку, висят, ногами дрыгают, словно пляшут. И толстый хозяин тоже.

Развеселившиеся актёры хлопают в ладоши.

– Пусть все остаются здесь, пока не выйду, – приказал Кайтусь.

«Лжёт пословица, что, дескать, не одежда красит человека», – с горечью подумал Кайтусь.

Дотронулся он пальцем до своей одежды, и вот уже по улице шагает нарядно одетый мальчик.

Зашёл Кайтусь в кофейню, выпил чашку шоколада, съел четыре пирожных. Расплатился. Дал на чай.

Опять сел в такси.

– В Лазенки [7].

И через несколько минут оказался в Лазенковском парке.

Сидит Кайтусь на скамейке у пруда.

И всё было бы хорошо: отдохнул бы он немножко и пошёл бы домой.

Но, как назло, делегация богачей в это время осматривала королевский дворец в Лазенках.

Банкиры вышли из дворца и остановились перед статуей. Она изображала греческую богиню с лютней и венком на голове.

Какой-то человек сопровождает гостей, кланяется и фальшиво улыбается. В точности как хозяин ресторана.