Борис Батыршин - Забытые в небе

Настоящая опасность подстерегала на девяносто первом этаже, на узкой площадке пожарной лестницы, куда Пол повёл их в обход заваленных обломками парадных пролётов. «Там полно ловушек, объяснил он, – понатыкали за два года…» Кто именно понатыкал, почему именно за два года, и, главное, когда это Пол успел о них разузнать – Люк уточнять не стал, подозревая, что ответ ему не понравится…

К счастью, волосаны нападали только с двух сторон: сверху по лестнице и слева, из узкого пролома в стене. Атаку с фронта отражали лучники и минипиг, а с фланга маленький отряд защищала заточка Люка. Майка, вооружённая метровым куском арматуры, держалась у него за спиной.

Пол и Лея били навскидку и каждая их стрела находила цель. Увы – без особого результата: утыканные стрелами волосаны лезли вперёд, и если бы не Пумба, встретивший накат паучьей волны, дело могло обернуться скверно.

…очередной паук сделал кульбит и свалился на спину, конвульсивно подёргивая всеми восемью конечностями. Белёсое содержимое брюха, вспоротого клыками, разлеталось в стороны густыми сметанными брызгами. А Пумба продолжал лютовать: ещё одна членистоногая гадина отлетела в сторону, располосованная чуть ли не надвое. Минипиг, яростно визжа, крутанулся на месте и продемонстрировал третьему волосану свой коронный удар – двумя копытами сразу, прямо в головогрудь. Хитин хрустнул, паук попятился, осел на задние конечности, и подскочивший минипиг ударом клыков довершил дело. После чего обернулся к людям и довольно хрюкнул: «Ну как, хозяева, угодил вам верный Пумба?»

– Лихо это он… – Майка отлепилась от стены. Арматурина в её руке пальцах ходила ходуном. – А я-то, дура, сомневалась…

Она наклонилась к минипигу и провела пальцами по боку – там, где вцепился прыгнувший из дыры в стене паук-птицеед. Ни раны, ни даже ссадины – только потёк тёмной, едко пахнущей жидкости на жесткой, как проволока, щетине.

– Паучий яд. – пояснил Пол. – Человеку, чтобы потерять сознание, достаточно одного укуса. А вот щетину они не берут, слабоваты…

Штаны из толстой кожи тоже. – добавил Люк. – Вообще, они тут мелкие, не то, что на Нижних этажах. Такие опасны только скопом, а от одного-двух можно отмахаться обычной палкой. Или даже пинками.

– Эти молодые. – Пол перевернул дохлого паука. – Видите, шерсть на брюшке светлая? Недели две, как вылупился.

Лея обошла тушки волосанов, выдёргивая стрелы. Майка взяла у неё ддну и провела пальцами по красному оперению.

– Осторожно! – забеспокоилась девочка. – Там волосаний яд, не уколись!

Майка усмехнулась и вернула стрелы владелице. Действительно, уколоться ими было мудрено: наконечники сделаны из мягкого металла, смяты, затуплены.

– Им самим яд нипочём – ещё бы, их же собственный… – Лея пробежалась пальцами по стрелам, отобрала одну, отломила наконечник и отбросила треснутое древко прочь. – Вообще-то мы отравленные стрелы для руколазов готовим, ну и для птиц. Шокеров тоже берёт, только они тут не водятся…

– Волосаны тоже раньше не водились. – Пол поцокал языком, рассматривая смятые наконечники стрел. – Придём – надо отдать подправить, а то куда они такие годятся?

«…Отдать? Поправить? Кому?..»

Люк озадаченно нахмурился. Обычно Пол сам делал наконечники – плющил молотком гвозди и затачивал старым напильником до нужной остроты.

– Волосаны стали тут появляться примерно месяц назад. сказал Пол. – Наверное, забрались с Нижних этажей по вьющемуся плющу на фасаде. А теперь вот и гнёзда здесь устроили, потомство выводят. Надо найти кладки и истребить, пока не размножились. Да только мало нас для поисков…

Люк слушал, не веря своим ушам. Выходило, что Пол и его друзья-Огнепоклонники не просто скрывают что-то на Погорелых этажах – нет, они намерены обосноваться здесь всерьёз, и даже готовы затеять ради этого хлопотную облаву на волосанов.

««…а может, оно и к лучшему? Уйдут наверх, перестанут баламутить народ в Офисе. Глядишь, и у Леи мозги на место встанут…»

Пол выбрал в колчане стрелу с наконечником поострее и наложил на тетиву.

– Ладно, пошли, что ли? Немного осталось, ещё этажа три…

Лестничные пролёты плотно закупоривали перекрученные, смятые металлическими конструкциями, носившие следы когда-то бушевавшего здесь огня. Не похоже на обрушение, прикинул Люк: слишком уж много обломков, слишком тщательно перекрывают они проход. Похоже, их стаскивали сюда нарочно, и не просто стаскивали – старательно вбивали в лестничный пролёт, так что разобрать завал нет ни малейшей возможности.

Но оказалось, что у Пола на этот счёт имеется своё мнение. Он по плечо засунул руку в хитросплетение уголков, арматурин, перекрученных металлических полос, пошарил – и с натугой потянул. Раздался протяжный скрежет, и наружу показался кончик арматурины.

– Что встал? – обернулся он к Люку. – Давай, помогай, не видишь, заклинило!

Вдвоём они вытащили из завала полутораметровый железный прут. Пол ухватился за перегораживающую путь конструкцию – и к удивлению Люка легко отодвинул её в сторону, открывая узкий проход.

– Лезьте, только осторожно, тут железяки со всех сторон торчат. Я – последним, надо ещё засов на место вставить…

До сих пор из всех троих с огнём встречался один только Пол. Лея с Люком, увидев его, лишились дара речи. Огонь пугал, пробуждая к жизни унаследованные от древних ящеров, рефлексы – прочь от смертоносного жара от жгучих пляшущих язычков! – и в то же время взывал к другим инстинктам, не столь древним, но не менее могучим. Они призывали протянуть руки к пляшущим языкам, окунуться в волны живительного тепла, взять у соседа палочку, с нанизанными на неё кусочками мяса, исходящего ароматными жиром, тающего на языке, потрясающе, невероятно, вкусного…

Строители, возводя Башню Федерации, решили обойтись без плоской крыши с вертолётной площадкой или пентхаусом. Они плавно сузили верхушку башни, целиком застеклив и разместив на двух последних этажах ресторан и антресоль с барами. Пламя Великого пожара их не пощадило: огромные стёкла полопались, металлоконструкции перекорёжило невыносимым жаром. Но сама площадка пострадала мало. Новые владельцы расчистили её от обломков, отскоблили наслоения копоти и довершили «реконструкцию», соорудив в центре хижины хижин из ветвей и листьев, и протянул к древолианам мостки и висячие дорожки. По контуру установили плетёные загородки от ветра. Правда, их приходилось то и дело подновлять – на верхушке высочайшей башни Москва-Сити гуляли сквозняки.

Большой Костёр (так называли огонь, пылающий в бетонной ванне бывшего декоративного бассейна) не угасал ни на минуту. Он был настоящим центром посёлка. Здесь готовили пищу, коротали вечера за долгими беседами, просто сидели, бездумно глядя в языки пламени.