Сергей Крехно - Кидонианка

Когда конвоир вышел, солдат остался стоять у двери с самым безмятежным выражением лица. Ивар не припас фраз на этот случай:

— Вам особое приглашение нужно? — сымпровизировал он.

Мужчина хмыкнул, но все же покинул помещение. Когда дверь закрылась, над ней загорелся зеленый огонек: комната опечатана и за ними никто не наблюдает. Де Карма никогда бы не поверил, что Монарх действительно придерживался всех законов своей страны: наверняка в стенах были микрофоны или даже камеры. Поэтому продолжил играть роль.

— Итак, господин Торвальдс, я имею честь быть вашим адвокатом.

Том удивленно заморгал.

— Я не знал… что мне полагается адвокат.

— Правда? — абсолютно искренне удивился Ивар. — Почему же?

— Мне сказали, что… мне много всего сказали.

— Вас пытали?

Мужчина замотал головой.

— Нет, разве что морально.

— Что же, я рад, что наше правительство еще сохраняет видимость законности, — последние два слова Ивар нарочито театрально отчеканил в окружающую пустоту, чтобы позлить наблюдателей.

Губернатор поджал губы, на полноценную улыбку он оказался неспособен.

— Итак, давайте начнем с основного.

Де Карма открыл кейс, достал папку с бумагами и разложил их на столе. Конечно, у адвоката нормального человека здесь должны храниться подробности дела и всевозможные полезные документы. Но у адвоката Его Светлейшества в папке скопилась лишь стопка белоснежных листов, исписанных кривым почерком де Кармы и разрисованных замысловатыми иллюстрациями от руки.

Губернатор много лет работал с письменными документами, так что с первого взгляда понял, что это за тексты. Он прочистил горло и застенчиво посмотрел на Ивара:

— Простите, — неловко начал он. — Мне кажется, это не те документы…

— Да? Почему же?

— Кажется, это стихи.

И правда, Ивар принес с собой стихи. Земляне привыкли изо всех сил сохранять налет аристократичности и пусть сама планета уже давно считалась просто грязной дырой, хоть какую-то видимость элитарности они все же сберегли. Чиновники тут используют для хранения документации исключительно бумагу — в конце работы над делом она оцифровывается в голограмму, но до этого момента положено иметь только бумажные копии документов. Одноразовая бумага на Земле в почете и считается чуть ли не базовым атрибутом любого предприятия.

Ивар — кидонианец до мозга костей, он в жизни не носил с собой целлюлозы и не держал в руках принтер для нее. Поэтому пришлось купить в первом попавшемся ларьке стопку листов с ручкой и вспомнить, как же рисовать эти чертовы каракули от руки. Вообще, удивительно, как дешево тут стоит бумага: наверное, это одна из немногих статей экспорта, в которой Монархия — безусловный монополист. Хотя вряд ли в галактике есть еще кто-то, кому она так позарез нужна.

Сначала Ивар хотел переписать какую-нибудь книгу, но в конечном итоге принялся сочинять поэму, которую вынашивал в голове уже несколько лет. В какой-то момент де Карма вошел во вкус и стал рисовать иллюстрации, призванные помочь понять драматизм сюжета. Для человека, в жизни не державшего ручки, у Ивара неплохо вышло — губернатор хотя бы понял, что это стихи, а не кардиограмма.

— Все верно, — согласился Ивар. — Как думаете, у меня ужасный почерк? Откровенно говоря, писать от руки — это не мое…

— Простите, я не совсем понимаю… — протянул Торвальдс, но осекся.

— Что же тут непонятного? — кидонианец представил себе озадаченные лица агентов Монарха, которые сейчас их подслушивают, и улыбнулся. — Моя беда в том, что я не помню, какие формы стихов существуют, так что вышла безумная отсебятина.

Де Карма извлек из кейса лазерную ручку. Хотел купить с чернилами, но не смог найти такие в продаже — местные откровенно высмеяли наивного кидонианца и сказали, что она стоит дороже, чем его жизнь.

Еще до покупки ему понравилась надпись на корпусе: «Не использовать на отражающих поверхностях». В тот момент промелькнула злая мысль, что, если убрать предупреждение, возможно, удастся сократить население Земли за счет отсеивания самых необразованных.

— Вы… вы принесли мне стихи?

— Поэму, — посчитал нужным пояснить Ивар. — У нее очень замысловатый сюжет, которым я не без гордости готов похвастаться. Подумываю даже о продолжении. Можете, кстати, оценить иллюстрации? Хочу понять, есть ли у меня талант или стоит нанимать художника.

Торвальдс нахмурился и сложил руки на груди.

— Это такой способ издеваться надо мной? Лучше бы вы подкупили настоящего адвоката, чем присылали сюда шута горохового. Настоящему я бы мог рассказать что-то секретное, а вам…

Ивар не понял, что значит «горохового», но времени переспрашивать не осталось. Он посмотрел на часы — с минуты на минуту должен был отключиться свет и тогда в дело вступит реальная магия перевоплощения. До того момента требовалось убедить чиновника, что перед ним не адвокат, а спаситель. Де Карма почему-то считал, что тупых стихов будет достаточно, но, видимо, люди не все такие догадливые, как хотелось бы.

— Как жаль, что даже вы не хотите оценить мои старания… а ведь у вас и выбора-то нет — вы в тюрьме! Кидонианская поэзия… — Ивар сделал паузу, чтобы Торвальдс обратил внимание на слово «Кидония», но тот только глупо заморгал, — имеет особый шарм. Вам стоило бы изучить мои рукописи — в них много отсылок к известным классикам. Кидонианским. Классикам.

Через мгновение в камере погас свет. Выключилось абсолютно все, в том числе система вентиляции. Ивар вдруг понял, как же сильно его раздражал скрежет тысячу лет не смазанного вентилятора под потолком.

Торвальдс вздрогнул и принялся судорожно вертеться в разные стороны, словно хотел спрятаться от темноты. Де Карма наклонился, схватил беднягу за воротник и уложил на стол. Чиновник попытался вырваться из его хватки, но сил у михъельмца не хватило.

— Не дергайся, все по плану, — тихо сказал Ивар.

— Что?! — мужчина едва не перешел на крик — спасло только пересохшее горло. Видимо, для него, как для изнеженного жителя метрополии, отключение света было равносильно концу цивилизации. Наверняка решил, что сейчас его прирежут. — О чем вы?! Я что, ослеп?!

— Да не ослеп ты, сиди, я все объясню, — Ивар притянул подзащитного к себе и прошептал туда, где, как он понадеялся, находилось его ухо. — Жди моей команды, если хочешь закончить день снаружи.

Торвальдс перестал дергаться и попытался сесть обратно, но, судя по звукам, промахнулся мимо стула и с лязгом ухнул на пол. Свет загорелся, и губернатор сектора Акулы обнаружился на полу в позе зародыша.

Ивар посмотрел на дверь: забавно, что за это время ни охрана, ни солдаты не заглянули в камеру. Или сами испугались, или попытались сделать вид, что все по плану. И ведь были бы правы — просто план де Кармы, а не Монарха.