Семён Афанасьев - Младший сын 2

– Вы путаете меня с недобросовестным барыгой, – морщится Лим. – Я прекрасно различаю разные стадии отношений с клиентами. Бывает, когда нужно зарабатывать, работая вместе. Бывает, зарабатывает один банк: клиент должен был лучше оценивать свои риски. Но бывает, когда клиенту должен помочь сам Банк. Если ситуация сложная и клиент имеет свои отношения с нами . Что случается нечасто, скажем откровенно.

Видимо, все ханьцы в возрасте любят поговорить. Ван, как и этот Лим, тоже обожает поднимать какие-то абстрактные темы, длиной в три четверти делового разговора. Интересно, это у них национальное? Или это часть какого-то регламента проверки? Понять бы, чтоб не нагрубить. Потому что меня уже слегка начинает «вести» в процессе разговора. А когда я нервничаю, я крайне неконструктивен эмоционально.

– Давайте уточним наши с вами цели и задачи, – аккуратно возвращаю собеседника к теме нашего разговора. – Моя цель – не помощь банка, если вы о финансировании. Денег у семьи достаточно своих. Мне нужен лишь доступ к ним, в рамках, не противоречащих вашим и нашим законам.

– Принимается, – кивает хань. – Я тоже об этом. У меня к вам три вопроса, но есть проблема. Я не говорю на вашем языке, а своего переводчика с туркан у меня нет. По крайней мере, такого, чтоб я ему мог доверять на сто процентов. В этом деликатном вопросе.

Ну да. Отец был образованным человеком и говорил на их языке (как и на языках всех основных соседей). Мать тоже…

– Отец и мать говорили на вашем языке, – напоминаю, если он забыл. – Каким образом вы приняли от них вопросы на туркане? И зачем, если не секрет?

– Вопросы были на двух языках, ваш и наш. Ответы на некоторые из них включают собственные имена, – весело просвещает меня китаец. – И я не уверен, что они воспроизводятся без искажений…

– Давайте вы вначале зададите ваши вопросы?! – искренне удивляюсь непонятному затыку на ровном месте. – А потом будем обсуждать. Господин Ван, сидящий рядом с вами, отлично говорит на туркане, дикий акцент не в счёт…

Лим начинает жизнерадостно ржать в этом месте:

– Господин Ван порой говорит достаточно невнятно даже на нашем языке. У него очень специфическая дикция, мне его приходится переспрашивать даже по-нашему. На всякий случай, – лицо Лима становится серьёзным. – Если какие-то из вопросов вам не понравятся, пожалуйста, имейте виду: они составлены исключительно вашими же родителями.

Хань смотрит на меня ясными глазами, давая понять: «Если вы – тот, за кого себе выдаёте».

– Да без проблем, – ворчу. – Спрашивайте уже.

– Как звали того члена вашей Семьи, пепельница из головы которого хранится в музее одной из северных стран?

– Он не член семьи, – качаю головой. – Пра-род один, это да. Если смотреть до самого первого известного общего предка… Но вы этого не поймёте. Видимо, этот вопрос был на туркане, если вы не различаете понятий РОД и СЕМЬЯ. Видимо, на вашем языке это записывается одним и тем же иероглифом.

Лим молча смотрит на меня, потому продолжаю:

– Самого человека звали Кенесары Қасымұлы [4] https://ru.wikipedia.org/wiki/Кенесары_Касымов . Тоже из төре , если вам это о чём-то скажет. Ақсүйек , или « Белая кость », если на этом языке. Из деталей, которые идентифицируют личность: у него и деда, и деда его деда звали одинаково. Он внук и праправнук двух ханов по имени Аблай [5] https://ru.wikipedia.org/wiki/Абылай-хан . Потому что его деда назвали в честь своего деда. Видимо, в Федерациях были бы Аблай Первый и Аблай Второй.

– Кто из вас выбрал ойратам лучшего коня, но остался героем своего народа? – с нечитаемым выражением лица продолжает хань.

– Төле би [6] https://ru.wikipedia.org/wiki/Толе-би , – пожимаю плечами, ещё раз удивляясь изворотливости мышления отца либо матери (не знаю, кто из них составлял этот дурацкий опросник). – Но только я не уверен, что это была правда. Сам эпизод был обыгран в художественном фильме, который не понятно как соотносится с реальностью. Меня учили, что наиболее детальные подробности той войны наиболее полно сохранились именно в ваши х архивах, на вашем языке. У ЖонгГуо в ту пору была самая лучшая система сбора и архивирования любых сведений в регионе, включая архивы для истории. А у нас тогда даже грамотных было не особо много, не говоря уж о том, что нам было не до хроник. Стоял вопрос физического выживания народа.

– И последний вопрос, он очень личный, Ваше Величество. – Уже достаточно церемонно продолжает Лим, как будто затевая какой-то подвох.

Подвохом, вопреки моим ожиданиям, оказывается просто тема, о которой с чужими людьми не говорят.

– Что сказала ваша мать вашему отцу в день вашего восьмилетия, когда отец после встречи с иностранцами на ваше семейное торжество пришёл нетрезвым?

– На эти темы с чужаками не говорят, – непроизвольно злюсь, не зная, что сказать дальше в этой ситуации.

Сам-то случай я помню более чем хорошо. Там потом было что рассказать людям. Если желаешь, чтоб над тобой ржали во весь голос…

– Вы только что правильно обозначили первую часть ответа, Ваше Величество. – Более чем вежливо кланяется по комму китаец. – Но здесь в инструкции написано дальше: «Молодец. Но проговори весь эпизод до конца!»

– «Закрой свою пьяную глотку и иди спать, тупой ишак…» – бормочу, чуть сконфужено. – Рассказывать, что было дальше, после этих слов? Либо могу воспроизвести оригинальную фразу на туркане, у нас для обозначения животного «осёл» есть несколько разных слов.

– Нет необходимости, – качает головой Лим. – Всё верно, – на лице китайца нет и тени эмоций.

Он на какое-то время погружается в свой комм, а у меня возникает такое впечатление, что у них и не такие проверки в банке встречаются.

– Давайте по механике, – без какого-то перехода продолжает Лим, выныривая из своего комма через несколько секунд. – В тех местах, где вы сейчас, у нас есть устоявшийся и достаточно серьёзный контрагент, UNI GROUP.

– Видел такой банк на улице, когда гулял по городу. Даже более одного, – киваю.

– Я в курсе всех ваших проблем с удостоверениями личности и ID от господина Вана, потому, пожалуйста, скачайте прямо сейчас приложение нашего банка на свой комм и установите его. Оставаясь на связи всё это время, – вежливо продолжает инструкции хань.

– Есть, – говорю через три минуты после всех манипуляций. – Зажёгся вопрос: назовите себя.

– Не нужно ничего вводить, выберите внизу «Отпечаток пальца».

– Есть. Требует ввести цифровой код, – поднимаю глаза на него.

– Дата рождения вашей матери, в порядке год, месяц, день, по вашему календарю. – Лим вежливо смотрит на меня.