Владимир Стрельников - Водяной. Часть 1-3

— Не думаю, что мы сможем что-либо сделать водяному духу, господин. В людские игры он обычно не лезет, я вообще первый раз вживую вижу подобного, хотя и слышал не раз нечто вроде. В основном, от русских. Правда, считал все это сказками. Но в родной среде сила его почти абсолютна, потому не надо злить его. — Исмаил-бей почтительно поклонился паше, и скрыл хитрый блеск глаз. Да, он знает посла уже больше десяти лет, и понимает ход его мыслей. И потому радостно потирает про себя ладони, чувствуя в них тяжесть золотого слитка. Паша мудр и щедр, никто из состава посольства, верно ему служащие, не останется обделенным. Разве приехавшие на днях ставленники Хусрев-паши, но практически наверняка их отправят обратно с золотом и алюминием, они люди везиря, вот пусть и охраняют по дороге до Истанбула имущество казны. Хотя, вряд ли доедет золото именно до столицы, наверняка потеряется в какой-либо из многочисленных провинций. Но это уже не их головная боль. А водяной — да какая разница, ну столкнулись они разок с непознанным, так неисповедим замысел Аллаха, и потому не стоит переживать из-за этого. — Я начну готовить караван до Истанбула, для перевозки ценностей, господин?

— Да, готовь. Не будем доверять драгоценные металлы перекупщикам и их векселям, дорогой Исмаил-бей. — Паша кивнул, соглашаясь. — Турции нужны деньги, не стоит их терять при обмене. А пока вели отложить треть слитков золота и алюминия в нашу посольскую сокровищницу, а серебряные монеты пусть соберут в хурджуны и отнесут ко мне в покои. Я пошел, надо еще составить донесения министру, визирю и султану. Да пребудут они в здоровье и благополучии.

Я сидел, смотрел на стоящих передо мной навытяжку девчонок, и думал, что мне с ними делать. Барышни выращены из захваченных европейких детишек в специальной школе, воспитаны в верности и преданности, мыслить иначе не умеют. Для них жизнь — это момент до героической гибели, причем скорой гибели. Обрабатывать шахидок искусство древнее, и вот передо мной стоит его результат. Я совершенно не уверен, что смогу сделать из этих девчонок нормальных девиц. Да, я их выкупил, формально они мои служанки. Но вот больше чем уверен, что в этих прекрасных головках есть слова-закладки, и вполне вероятен случай, когда невзрачный господин шепнет этим девочкам словечко, и через сутки они сожгут мой дом, отравив всех людей в нем. Мда…

Айлин — та самая пятнадцатилетняя шатеночка, высокая по здешним меркам, худенькая, прогонистая девчонка, тростиночка. Коротко стрижена, даже ушки не проколоты, может вполне за молодого мальчишку сойти. Кажется, чуть сильнее ветер дунет, и переломится. Хотя сама из сплошных жил состоит. Родителей не помнит совершенно, но по остаткам памяти, она из греческих поселений.

Мавия чуть ниже, старше на два года, красивая блондинка, с очень неплохой фигуркой. Роскошная грива золотистых волос, коса в руку толщиной. Глазищи огромные, голубые. Польская дворянка, это точно. Пусть совсем крохой была, но это в памяти осталось.

Обе девочки очень неплохие фехтовальщицы, сабля и шпага, могут и обеими руками, разбираются в ядах, прекрасная альпийская подготовка, могут влезть в открытое окошко хоть пятого этажа. Лучницы, умеют стрелять из пистолетов и винтовок. Грамотные, знают кроме турецкого и арабского русский и французский.

Короче, не девочки, а универсальные машинки-убийцы. Одноразового использования, фактически. Пусть дорогое, но оружие одного удара. Да уж… восток дело тонкое.

— И что мне с вами делать? — В пустоту задал вопрос я, не надеясь на ответ. Девчонки молчат с момента их фактической продажи. Наверное, устои рухнули у них. Готовили к службе во славу султана, а продали как дорогие игрушки. Причем кому? Водяному! Даже не человеку!

— Здравствуй, маэстро. Добрый день, усто. Здравствуйте, учитель. — многоголосо поздоровались со мной мои русалочки, входя в комнату. Эффектно входя, в своем обнажено-чешуйчатом виде. Я их так специально попросил войти, их вид разбивает мозги не только у парней. Вон, обе ассасинки недобитые глазки выпучили, и дышать как забыли.

Марина, глянув на них, усмехнулась и прыжком перемахнула половину немалого зала, ныряя в бассейн уже в хвостатом состоянии. Чуть позже к ней с визгом присоединилась Хилола, а Анфиса кротко подошла ко мне, и встала сзади-слева.

— Вы понимаете, что я должен был вас обеих убить? — Помолчав, спросил я.

Девушки, подумав, кивнули, не переставая косить глазом на русалочек. Анфиса горделиво качнула головой, волосы волной тяжелого шелка перекатились с плеча на плечо.

— Готовы стать подобными? — Я встал, и сделал шаг к девушкам.

Те, зачарованно, кивнули. Мои русалочки замерли, а я вогнал в сердца ассасинок по ледяной сосульке. И перехватил души девчонок, вгоняя тела в создаваемые капсулы. Какое-то время я молча работал, запуская программу перерождения, и закончив ее, отошел в сторону. Две капсулы лежали в нишах пола, около бассейна. Конечно, это не прямо в реке, но через эту залу проходит арык, так что условия соблюдены. Опять же, удобно, под наблюдением, не в диких землях. Сюда, в этот зал слуги не входят, даже не убираются. Мне не долго смахнуть пыль с мраморных стен и такого же пола, прошелся водным вихрем, и чистота.

Мои русалочки долго молчали, но потом встряхнулись, и подошли ко мне.

— Мастер… вы их практически убили сами. Мы же вами спасены. Не есть ли это ошибка? — Марина уселась на пол около капсулы, и провела пальцем по краю радужного поля.

— Нет. Я могу так делать, нужно согласие. Ну, или как у вас, желание жить на грани смерти. — Я подошел, погладил ее по голове. — У этих девушек не было будущего, как у человечек, Марин. Их выращивали чтобы убить и умереть. Мы же дадим им шанс. Да и вам сестры не помешают.

Лето сорокового года девятнадцатого века прошло относительно спокойно. Я наконец-таки закончил возню с музеями, открыв оба филиала. Не ожидал, что они настолько окажутся востребованными народом — первый месяц шел сплошной поток посетителей и посетительниц. Женщин я запускал два дня в неделю, мужчин четыре. Все-таки очень жесткие мусульманские принципы, не стоит дразнить гусей. Но мужские дни делил тоже на два — два дня шли далеко не бедные, а два самая беднота, посещение было просто по пропуску, который можно было оформить у старейшины слободы или маххалли. В общем, аншлаг. Причем никаких проблем не было, правда, экскурсоводами у меня служили отставные полицейские. Ну а что, вполне себе нормальная мужская работа, люди опытные, читать умеют, заучивать и озвучивать текст тоже.

За доспехи массагетского князя мне на самом деле подарили шесть золотистых ахалтекинцев. Подумав, я оставил коней. У меня уже три русалочки есть, еще две наклевываются, плюс пацанов надо выводить будет — еще маловато будет. Потому начал собирать свой табун, выкупил у турецкого посла тот самый кишлак (выкупил за символическую цену в сто золотых), нанял десяток семей, докупил еще пяток чистокровных кобылок-аргамаков, и десяток кобылок-полукровок. Шайрам тоже подобрал подруг — трех вполне себе годных першеронов-полукровок. Барышни весьма в теле, моим парням их поломать вряд ли удасться.