Игорь Шилов - Равноценный обмен

— Проходи, папаша, а то мне на долго — предложил я ему.

— Спасибо сынок. Башка болит спасу нет. Вот сейчас сдам, да подлечусь сразу.

Встреча старых друзей, не видевших друг друга долгое время, прошла в тёплой и дружеской обстановке. Правда о здоровье, делах и перспективах, спрашивал в основном я. Вопросы моего товарища крутились вокруг одной темы, войны на Родине.

— Что вы намерены делать, по этому поводу? — спросил меня Савва Тимофеевич, после того, как понял, что свежей информацией я не располагаю.

— Пока ничего. А что я должен делать, по-вашему?

— Использовать все имеющиеся у вас возможности, чтобы помочь стране в трудную минуту — категорично заявил Морозов.

— Да в нашей стране каждая минута трудная — как то само вырвалось у меня.

— Значит вы постоянно должны находится рядом с ней, как любящий сын, с тяжело больной матерью.

— Уж часом он сам тут виски втихаря, без спроса, не попивает? — подумалось мне, после такого заявления.

Да вроде не похоже, глаза не красные, румянец на щеках имеется, но не от запоя, да и руки не трясутся, кажется. Тогда откуда такие мысли в башке, может её так золотой песок опылил, что она оторвалась от реальности.

— Ладно Савва Тимофеевич, про мать мы позже поговорим, если повод, не дай бог конечно, возникнет. Вы мне сейчас лучше покажите и расскажите, чего вы тут на работали, пока я прохлаждался в Лос-Анджелесе.

Сообразив, что настало время держать ответ перед работодателем, Савва достал из стола толстую книгу и сказал:

— У меня всё готово. Извольте ознакомиться.

— Вы мне для начала живой вес покажите, а бумаги я и потом рассмотреть успею — попросил я его.

К этому времени дом, который первоначально был в аренде, Морозов выкупил и сделал в нём, не знаю законную ли, перепланировку. Здоровенная комната была разделена на три маленьких. В той которой находились мы, принимали гостей, в следующей жил Савва и два его охранника, а вот в третьей, та которая упиралась в стену, выходящую на улицу и в которой не было окон, служила хранилищем. Было оно оборудовано вполне профессионально, во всяком случае в этом месте лучшего просто нельзя было бы и желать.

— Я вам четыре сейфа приволок, а у вас тут у самих самый настоящий сейф имеется — похвалил я товарища.

— Ничего и они лишними не будут, повысят надёжность ещё больше.

— Куда уж больше то? — усмехнулся я, глядя на железную комнату.

Стены, потолок и пол этого не большого помещения обиты листовым железом, наверное, миллиметра в три толщиной, а входная дверь имеет два навесных замка и один внутренний. Самое настоящее банковское хранилище, ничем не хуже того, где я деньги храню.

— Сколько здесь? — спросил я экономиста, наконец то обратив внимание на гору мешков, занимающих почти треть пространства.

— Тысяча шестьсот семьдесят три килограмма и восемьдесят семь граммов — ответил он без запинки.

— Сколько? — не поверил я своим ушам.

— Да, да именно столько, сколько вы услышали. Вам не показалось — выставив грудь вперёд, как будто ожидая, что на неё тут же нацепят орден или на худой конец медаль, подтвердил господин Морозов свои предыдущие слова.

— Откуда столько то? — ошарашенный ответом, спросил я.

— Георгий Иванович подчистил свои закрома, и ваш покорный слуга тоже не сидел сложа руки — так и продолжая стоять в позе победителя, ответил Савва.

То то он мне тут про Родину заговорил. Вон оно в чём дело? Намекнул, вроде бы так, между прочим, что пора мол золотишко в Питер отправлять, слишком много у вас его тут скопилось. А что, может он и прав. Золото много, а денег почти не осталось. Чего там, миллиона три, ну может самую малость по больше. Разве это деньги?

Пока не стемнело, решил перевести в дом-сейф, все ценности, находящиеся на корабле, здесь они под более надёжной охраной будут. Потолкавшись в трюме подумал, что не мешало бы и железные ящики за одно перетащить к Морозову. Завтра наверняка с утра в дорогу двинем, а передоверять такое ответственное дело кому то другому не хочется.

Только когда все сейфы стояли в доме и после того, как стрелки часов перевалили за десять вечера, Савва Тимофеевич приступил к приёму золота, которое мы доставили из Лос-Анджелеса. Занимался он этим два часа и сорок минут, а по их истечении выяснилось, что общий вес нашего золотого запаса составляет две тонны двадцать пять килограмм и двадцать девять грамм.

— Да, с таким весом и на приём к царю батюшке не стыдно показаться — мечтательно закатив глаза, проблеял Савва.

Ничего я ему, по этому поводу, не сказал, выдал только сто тысяч на закуп золота, из тех денег, что привёз и пошёл в гостиницу, где меня уже наверняка заждался господин Иванов.

По знакомому маршруту вышли в пять утра, правда сделали это только я, Григорий Иванович, в компании с Вислоухим и Данила. Остальные выступят позже, им назад не возвращаться. А настырный Иванов чувствую на долго меня к себе тащит.

Геолог шагал по маршруту, как по родной деревне, лишь изредка поглядывая в сторону бегущего, как обычно впереди, Висяка. Он не переставая рассказывал о том сколько и чего они построили, какие тоннели прорыли, где конкретно и сколько намыли, и какие перспективы в дальнейшем ждут наш рудник. Я слушал его и поглядывал по сторонам, любуясь тем, что не так давно казалось мне страшным и ужасным. Вытаскивая из закоулков памяти события почти годичной давности, пытаюсь понять почему так торопился покинуть этот лес, стараясь как можно быстрее оказаться по ближе к цивилизации. И не нахожу ответа, как бы странно это не выглядело.

— Вам здесь не надоело, Григорий Иванович? — спросил я так и продолжавшего, о чём то говорить, геолога.

— Простите не расслышал. О чём вы спросили? — переспросил он меня.

— Я спрашивал, не надоело ли вам жить в дали от города?

— Не смешите меня Максим Сергеевич. Чтобы мне, старому разведчику недр, да надоело?

Мне в городе тяжело, а здесь я дома. Посмотрите вокруг и сами всё поймете.

Я потому и спрашиваю, что уже посмотрел, но вслух сказал совсем другое.

— Так вы считаете, что рудник может ещё увеличить объёмы добычи?

— Уверен. Всё говорит об этом и кроме того я считаю, что вы обязаны расширить площадь арендуемого участка. Но об этом позже поговорим. Давайте вернёмся к этому вопросу после того, как доберёмся до места.

Вот значит для чего он просил прихватить с собой тысяч триста. Они чего тут себе думают, что я эти цветастые бумажки рисую, что ли?

Заимку было не узнать. Да и как её можно было узнать, когда даже на месте избушки велись раскопки, а жилой посёлок находился примерно на километр ниже, по течению реки, ближе к океану. Там стояло что то около пятнадцати полноценных деревянных домов, правда с крохотными окошками, вместо тех, к которым мы все привыкли. Иванов повёл нас сразу туда и поселил в том доме, где квартировал сам.