Владимир Мясоедов - Реальность ПЛЮС

— Господи, у меня чуть сердце не остановилось, — пожаловалась девушка, отходя подальше к выходу из супермаркета и дрожащими руками пытаясь отсоединить рожок от автомата. Неудачно. — Семен, что это еще за мохнатые северные папуасы?

— Понятия не имею, но на жителей Новокузьминска они не похожи. — Все трое лежащих перед нами убитых обладали длиннющей и пребывающей в абсолютно беспорядке светлой шевелюрой пшеничного цвета и носили на себе самый минимум одежды. Ну, если костяные украшения за таковую не считать. Впрочем, отсуствие подходящих к суровой русской зиме тряпок они несколько компенсировали слоем то ли длинных волос, то ли самого настоящего меха, обильно покрывающего их тела. Не настолько, чтобы людей можно было перепутать с обезьянами, но пару-тройку толстых теплых носков связать бы получилось, если их как следует обрить. А еще они были здоровыми и необычайно мускулистыми — хоть сейчас отправляй на соревнование по тяжелой атлетике. А оружие их делалось из костей, очень больших костей. — Сдается мне, эти людоеды появились у нас примерно оттуда же, откуда и динозавры.

— Люба! — Мужчина, приведший нас в этот магазин, уже рвался вниз, в подвал, при этом голося на всю округу. — Любочка-а-а! Ваню-у-у-ша!

— Куда ж ты прешься?! — Буквально простонал я, бросаясь следом за ним и стараясь не смотреть себе под ноги. Не знаю уж, насколько хорошо автоматные пули пробивают кирпичные стены, но с тоненькими декоративными перегородками из гипсокартона справляются они просто отлично. И нескольких людоедов Аня все же уложила, когда палила наугад. — Пистолет хоть перезаряди, придурок!

Подвал магазина на удивление оказался неплохо освещен, вот только отнюдь не электричеством или солнечным светом. В качестве фонариков обосновавшиеся тут людоеды использовали черепа людей, которые при помощи какого-то колдовства заставили излучать темно-фиолетовое сияние. И если у меня еще имелись какие-то сомнения о том, что этих необычных дикарей следовало расстреливать из автоматов, то после того как я взглянул на их логово, они растаяли как дым. Худой как палка старик двухметрового роста с поседевшими волосами и подшерстком, из плеча которого сочилась кровь и относительно нормальных габаритов мужик, вероятно являющийся подростком по меркам этой расы, прижимали к стене двух зареванных детей, удерживая у их животов костяные ножи. А рядышком, на разведенном из разломанных на куски ящиков костре, жарились весьма узнаваемые человеческие ноги. Хотя на пол подвала были небрежно высыпаны вполне продукты. И не какие-нибудь консервы, которые дикари еще черта с два в качестве еды опознают, а груши и яблоки. И те из них, которые избежали судьбы оказаться раздавленными под большими ступнями, выглядели практически идеально сохранившимися.

— Эй, уроды, отпустите детей по-хорошему, пока мы не рассердились. — Старик злобно оскалился, продемонстрировав частокол желтоватых треугольных зубов, а после прошипел в наш адрес нечто гневное. Языка друг-друга мы явно не знали, но для понимания хватало и одной только интонации. И если бы взгляды могли убивать, то в подвале уже не осталось бы ни одного живого человека…Или нелюдя, очень похожего на представителей человеческой расы. Возможно, другие представители этого народа и заслуживают не только жизни, но и звания разумных существ, но стоящая передо мной парочка точно должна быть уничтожена. Не потому, что я какой-то там герой, радеющий за дело бобра и света, а чисто из разумного эгоизма. Чтобы по ночам мне спалось спокойней без боязни обнаружить по пробуждении себя или кого-нибудь из своих близких на обеденном столе.

— Твари! — Лицо мужчины исказилось от гнева, а пистолет в его руках дрожал так, будто вот-вот выстрелит. — Если вы хоть пальцем тронете моих детей…

— Тихо-тихо, — попыталась успокоить его Аня, которая спустилась в подвал следом за нами. — Мы заставим их отпустить…Не знаю правда как, но заставим…

Губы старика зашевелились и я через волшебные лизны увидел, как рядом с его ртом медленно появляется облачко, свитое из темно-фиолетовых, зеленых и даже черных нитей. Седой людоед вдобавок оказался еще и колдуном! Хорошо хоть магию он создавал не в единый миг, подобно пользователям зачарованных перстней, а использовал некий иной подход.

— Ну, нафиг! — Четко сказал я, решив не дожидаться пока старик закончит свое волшебство, а потом сделал пару шагов к сторону старого людоеда, вскинул оружие и, не обращая внимания на прижатый к жвоту девушки нож, выдал целую очередь. Но при стрельбе в упор целился не в голову седого колдуна, вынужденного согнуться над заложницей буквально в три погибели, а в плечо той руки, которой он держал оружие. Первые несколько пуль отскочили с искрами, но поскольку с последующими их разделяли едва ли доли секунды, отреагировать мерзавец не успел. Град свинца разорвал его плоть, толкая конечность в сторону от девочки и заставляя чертова каннибала с воплем повалиться на пол, где в его жизни и оказалась поставлена точка путем контрольного выстрела. — Слышь, сопляк, бросай оружие! А то с тобой то же самое будет, понял?!

Большая часть костей, которые нацепили на себя людоеды, представляла из себя грубые примитивные ожерелья или браслеты, играющие сугубо декоративную роль. Во всяком случае, волшебные линзы не видели в основной массе украшений, состоящих из каких-то грубых толстых веревок и чьих-то просверленных останков ничего необычного. Пульсация зеленого света, яркостью примерно в две котячьих единицы и предположительного соответствующего магической энергии, отмечались лишь в отдельных фрагментах этих уродливых поделок, внешне ничем особо не отличающихся. На убитом шамане таких артефактов, если конечно к подобным предметам вообще применимо данное слово, нашлось всего три штуки. Вдетый в нос длиннющий клык неведомого хищника, центральный фрагмент самого большого ожерелья в виде дугообразной кости почти метровой длинны, да примотанный к мохнатому локтю плоский осколок неправильной формы, отбитый от чего-то большего.

Прозвучавший прямо за спиной резкий треск выстрела чуть не заставил мое сердце остановиться, а из вздрогнувших рук чуть не вывалился автомат. В голове мгновенно промелькнула сотня гипотез того, чем может быть вызвана пальба, от агрессивных трупов до алчности нашего нового знакомого, решившего завладеть еще и автоматами. Когда же я рефлекторно развернулся, то увидел последнего людоеда, весьма активно скребущего руками и ногами пол подвала, несмотря на большую дырку в голове.

— Зачем?! — Нервно выкрикнула Аня, выпустив из рук пакет, куда она собирала с пола не слишком сильно испорченные яблоки. — Он же сдался!