Виталий Гавряев - Контра

"Вы правы, барон. Я и мои оружейники, постоянно работаем, пытаясь изыскать что-то новое, более эффективное. Вот только это не означает, что открытия в этой области, согласны "сыпаться" на нас, как из рога изобилия. Кое что конечно есть, но вся проблема заключается в отсутствии "свободных" денег необходимых для начала производства наших задумок. Мы конечно же можем сделать несколько образцов, обстрелять их на новом стрельбище, палить в цель и просто так, чуть ли не до полного износа ствола. Затем, разобрать его, рассмотреть каждую деталь под лупой. Это даст нам возможность подумать над возможными конструктивными улучшениями. Вот только, это такой долгий процесс, а безденежье, не позволяет наладить массовый выпуск этих новых ружей. Наше ГАУ не заинтересовано в перевооружении российских войск. Вот как-то так. Мы бьёмся, пытаемся доказать важность наших изобретений, а эффект: "Как об стенку горох." — Никто не желает нас услышать".

"Зря вы так обижаетесь граф, есть один малоизвестный посторонним людям нюанс. Кардинально перевооружать войска во время войны, это почти самоубийство. — остановившись возле сундука, неожиданно возразил штабс-капитан. — Лучше массово выпускать то оружие, производство которого уже налажено, пусть даже оно устарело. Иначе, вы рискуете оставить солдат на поле боя безоружными".

"А я и не прошу, чтоб государственные заводы, переходили на выпуск моих пулемётов и патронов. Я согласен на его самостоятельное производство, лишь бы войска их закупали. Согласен даже продавать его по себестоимости. Со временем, я всё равно смогу, постепенно, начать наращивать его выпуск. У меня даже есть небольшой задел. Уверен, Виктор вам рассказал о начале строительства новых цехов".

"Да. — твёрдо глядя в глаза собеседника, ответил барон. — Мы знаем и про заложенные фундаменты цехов, и то, что сейчас, вы при участии графа Мусин-Елецкого Михаил Николаевича, в основном, заняты изготовлением новых станков. И про ваши долги — огромные кредиты взятые у наших столичных иудеев, нам тоже известно. Даже то, что оба ваши имения находятся в залоге. Уважаем. Вы целеустремлённый, не боящийся рисковать муж [75] Здесь имеется в виду не семейное положение, а мужчина. . Но и мы к вам прибыли ни как обычные просители".

С этими словами, преждевременно поседевший барон присел возле сундука, и неизвестно каким образом появившемся в его руке ключом, отпёр запирающий его навесной замок. К этому моменту, рядом с ним уже стоял поручик Смирнов, который и помог открыть увесистую крышку. И то, что предстало взору Александра, произвело эффект разорвавшейся бомбы.

"Вот. Можете считать это нашим вкладом в ваше, такое нужное для империи дело. Точнее, оплатой за нашу учёбу, пулемёты и боеприпасы к ним". — Не сдерживая довольной улыбки, сказал Овечкин, рассматривая как от удивления у Саши вытянулось лицо и он, несколько раз, уподобляясь рыбе, беззвучно открыл рот. У графа просто не было слов.

"Ну что молчите, Александр Юрьевич, надеюсь этого богатства, что мы привезли, хватит для закупки у вас всего того, что так необходимо нашему полку?" — Наслаждаясь достигнутым эффектом, поинтересовался барон. Пусть он был и прямолинейным человеком, но, несмотря на это, небольшая толика позёрства была ему не чужда.

"Более чем достаточно". — Тихо ответил Саша, не отводя взгляд от разбитого на несколько секций сундука. Чего там только не лежало. В одном, самом большом отделении, находились золотые монеты, в том что немного уступало первому по размеру, располагались серебряные кругляшки чеканки британского монетного двора. Хранились там и бумажные купюры, аккуратно упакованные в пачки, перевязанные тонкими ленточками, и педантично разложенные отдельные ячейки.

"Что граф, неужели не будете пересчитывать это богатство?" — Кто задал этот ехидный вопрос, Александр не понял, так как по прежнему прибывал в шоке от увиденного. Как и не ответил на него, в этот момент, его беспокоил другой вопрос.

"Друзья мои, откуда у вас такое богатство? Как такое вообще возможно?"

"Это долгая, и невероятно неправдоподобная история. — тоном профессионального сказателя, заговорил барон, исподволь косясь на смущённо покрасневшего поручика Смирнова. — Дело в том, что не успел окончиться день, когда мы "выкупили" у терских казаков их трофеи, как ваш тёзка, в сердцах, высказался в присутствии своего ординарца, мол: "Какие молодцы эти казачки. Как они лихо умыкнули у османских наёмников караван с новым вооружением. Жаль под моим началом не служат подобные им удальцы". — Сказал именно так, или немного иначе, это не важно. Но этот шельмец, его ординарец, поделился по секрету с одним знакомым солдатом. Служит у нас одна такая, весьма харизматичная личность, имеющая известность во всём полку. Это бывший студент, сосланный в солдаты за пьяную драку, окончившуюся смертоубийством двух его соучеников. Знаете такую поговорку: "Плохо когда из хамов пан, но ещё хуже когда из панов хам" [76] Переиначенная пословица "Из пана пан — это пан, из хама пан — это хам". . Вот это как раз наш случай. Князь Сокольский, пока привык к своему новому положению в обществе, попортил нам немало кровушки. Но, сейчас, это совершенно другая личность, и воюет отлично, и сослуживцы-солдаты его уважают. Самое главное, он не бунтует и больше не требует к себе особого отношения. Но мой сказ не об этом. Наш, ссыльный князюшка, услышав об этом, подбил пятерых бойцов, негласно признающих его старшинство на ночную вылазку к врагу".

Штабс-капитан, довольно хмыкнул, оценив то, с каким вниманием его слушает не только граф Мосальский-Вельяминов, но и, не понаслышке знающие эту историю его же боевые товарищи. Для усиления эффекта, выдержав небольшую паузу, придав голосу драматическое звучание усиливая эффект усиленной жестикуляцией, офицер продолжил свой рассказ:

"Как вы понимаете, идти в глубокий тыл им было не с руки. Нет ни лошадей, ни времени, вылазка то самовольная, вовремя не вернёшься, могут и в дезертиры записать. Вот они и решились прокрасться в сам стан врага. Пока эти наёмные собаки "дрыхли без задних ног", забившись в свои утеплённые "конуры". Поползали по вражескому стану, да случайно наткнулись там на жилище казначея, там не смотря на поздний час, горели светильники. И надо же как улыбнулась нашим героям капризная дева Фортуна, в тот день, наёмникам привезли их оплату и из-за того что добрались до места поздним вечером, решили сразу не выдавать. Казначей, при свете масляных плошек, как раз её пересчитывал, принимая у курьеров. Вот какие фортели иногда выкидывает судьба. И вновь удача была на нашей стороне, наши чудо богатыри, орудуя ножами перебили всех, кто в тот момент находился в той мазанке, начали с тех, кто дежурил возле неё. Итог. Также тихо, вся касса была доставлена нам, ну а поутру, едва забрезжил рассвет, в стане противника начался такой переполох, что даже нам было слышно. Вот мы, посовещавшись на офицерском собрании, решили не сдавать этот трофей в казну, и использовать его с пользой для нашего полка. Захваченную казну считать вкладом наших солдат в это благое дело. Ну а, офицеры, со своей стороны, тоже собрали некую сумму, кто сколько смог. Вот таким образом, у нас и появилась возможность заказать столь необходимое нам оружие. А Сокольскому, за его подвиги, вначале было объявлено взыскание, за самовольство, а затем, оное сняли, да произвели бойца в младшие урядники".