Юрий Штаб - Второй Шанс

Участников осталось всего шестеро. Теперь к каждому из них было приковано еще более пристальное внимание, чем в начале шоу. Придя как-то утром в столовую, я застал там всю компанию в полном составе за рассмотрением каких-то документов. Я поздоровался, сел и поинтересовался, что это за бумаги.

— Порадуйся за наших друзей, — ответил Антон. — Вот они и стали настоящими звездами.

Сам Антон не слишком расстроился, когда узнал, что на шоу он не попал, а со временем, увидев, каким нервотрепкам подвергаются участники, даже обрадовался своей, как он поначалу полагал, неудаче. Теперь он с любопытством следил за развитием событий, находя в этом хоть какое-то развлечение. Антон старался соблюдать нейтралитет в высказываниях, желая сохранить хорошие отношения и с Серегой и со Стасом.

— Участие в шоу — это не только погибшие нервные клетки — сказал Стас. — Есть и положительные стороны, например, вот этот договор. Неужели к тебе еще ни одна фирма не обращалась с подобным предложением? Это рекламный контракт.

Оказалось, что из шести участников к четырем обратились разные компании с предложением рекламировать их продукцию. Почему еще двоих проигнорировали, оставалось загадкой. Серега убедил себя и пытался убедить нас в том, что эти фирмы хотят, чтобы их продукцию представляли самые популярные конкурсанты и очень радовался, что оказался в списке «популярных». Похоже, проявление интереса к его персоне воодушевляло его даже больше, чем возможность заработать по контракту приличную сумму денег.

— Если догадка моя верна, значит, голосует за меня людей побольше, чем за тех двоих, которым контрактов не предложили. Следовательно, на шоу я задержусь еще не на одну неделю. Слушай, Витя, поинтересуйся у Гольцева, может он знает, по каким критериям нам рекламные договора предлагали.

— Спрошу при встрече. А как он сам отнесся к этим контрактам?

Ответил Стас:

— Организаторы такую возможность давно предусмотрели. Когда я во время кастинга подписывал договор со Вторым каналом, то там был пункт, согласно которому, я могу заключать индивидуальные рекламные контракты. Разумеется, получив одобрение Гольцева и отстегнув процент Второму каналу за то, что они сделали меня знаменитым.

Позже, в тот же день, во время прогулки я вышел во двор раньше остальных. Первым ко мне присоединился Серега.

— Слушай, это очень хорошо, что мне предложили подзаработать на рекламе, а то я только что сидел в камере, подсчитывал свои финансы и должен тебе сказать, что они на удивление быстро улетучиваются.

— Что ты хотя бы рекламировать будешь?

— Пиво.

— Ты же всегда говорил, что ты к этому напитку равнодушен и предпочитаешь квас.

— Для того чтобы рекламировать пиво, вовсе не обязательно его любить. Это же работа, в конце концов, а на работе часто приходится делать то, за что платят, а не то, что хочется. Так я о деньгах разговор начал. Как ты думаешь, банк не согласится увеличить мне сумму кредита?

— Под залог квартиры, которую ты им отдашь, если не расплатишься? А зачем им это? Они ее и так заберут, судя по всему, зачем им тебе еще деньги давать? Хотя, попытка не пытка, спроси у своего кредитного агента.

— А если я что-нибудь еще в залог оставлю? У меня еще машина есть.

— Я смотрю, ты готов поставить на карту все, лишь бы отсюда вырваться. А оказавшись на воле, без крыши над головой и без гроша в кармане, будешь сокрушенно вспоминать о том, что в тюрьме у тебя было почти все для комфортной жизни. У тебя же куча денег была, куда она делась?

Серега тяжело вздохнул и сокрушенно покачал головой:

— Голосования, будь они неладны. Ты даже не представляешь, сколько я за себя голосов уже отдал. Понимаешь, как только подходит время очередного прямого эфира, я себе места не нахожу — в голове мысли лишь о том, что конкуренты в эту самую секунду безостановочно себе рейтинг набивают и у меня руки тоже начинают чесаться. А если попытаешься сэкономить и из-за этого вылетишь, то тогда что? Потом хоть голову об стену разбей, а ничего уже не изменить — ты вылетел и обратной дороги нет! Помнишь, как я попал в «критическую пару»? Я тогда чуть не поседел!

«Критическую пару» Славик объявлял в начале каждой серии. Это были имена двух участников, которые набрали за неделю меньше всего голосов. Таким образом, у зрителей еще был шанс за ближайшие два часа, до подведения окончательных итогов, попытаться изменить вердикт. Однако голосовать для этого нужно было воистину не считаясь с интересами своего кошелька. Славик не уставал агитировать и в течение каждого выпуска по несколько раз просил телезрителей не быть равнодушными, ведь от их голоса зависит свобода одного из участников шоу.

— Да, ты тогда сидел как на иголках, — вспомнил я ту передачу.

Если два человека попадали в «критическую пару», это еще не означало, что один из них непременно вылетит. В половине случаев, из гонки выбывал кто-нибудь другой. Надо полагать, именно за двоих «утопающих» зрители начинали голосовать с удвоенной энергией. Благодаря этому к концу выпуска их рейтинг повышался настолько, что на самом дне таблицы оказывался кто-то из тех, кто в начале выпуска чувствовал себя в безопасности.

Когда такая ситуация произошла в первый раз, то вылетевший просто не поверил своим ушам. Все участники тогда с сочувствием, но и с нескрываемым облегчением поглядывали на двоих, составлявших «критическую пару», а те затравленно озирались по сторонам, ломали пальцы и с огромным трудом старались держать эмоции под контролем. Когда же Славик объявил результаты подсчета голосов, то оказалось, что с шоу прощается совсем другой участник. Это был Николай, который еще пять минут назад сидел, сыпал шутками, наверняка строил планы на следующий эфир и не о чем плохом не думал. Услышав свое имя, он в замешательстве осмотрелся по сторонам и ничего не понимающим взглядом уставился на Славика. Последний же стал благодарить Колю за участие и рассказывать, как ему жаль с ним расставаться. Вылетевший никак не мог поверить, что это — не шутка и он в самом деле покидает шоу. Вот дальше и начался настоящий концерт — Коля орал, психовал, обвинял Второй канал и лично Славика в нарушении обязательств. Он требовал, чтобы выгнали кого-то из «критической пары», ведь ее не зря составляли, а еще лучше пусть выгоняют сразу обоих. Потом он понял, что криками справедливости не добиться и полез в драку, но охранники быстро его скрутили. От этой серии Гольцев был в неописуемом восторге.

От воспоминаний меня отвлек голос Сереги:

— Когда мое имя назвали в «критической паре», я чуть в обморок не упал. Ты же знаешь, во время эфира участники не могут отправлять СМС, поэтому я всегда с трудом дожидался перерывов и начинал голосовать за себя как угорелый. Да почти все так делали! Как видишь, мое поведение неизменно оказывалось оправданно — я до сих пор не вылетел. А кто знает, если бы я хоть раз понадеялся на случай и не стал бы за себя голосовать, то сейчас, чего доброго, лежал бы с перерезанными венами, как Илья.