Юрий Штаб - Второй Шанс

Саню моментально покинул весь тот кипучий водоворот нетерпения, который буквально выталкивал его вперед, когда перед конвертами стоял Серега. Он так же медленно встал и пошел к лежащему на полу бланку. Поднял его и замер, не решаясь прочитать имя. Сейчас на него смотрели чуть ли не все камеры, по крайней мере, на мониторе в задней части студии его лицо мелькало с самых разных ракурсов. Саня собрал волю в кулак и посмотрел в бланк.

— Александр! — заорал он. К нему снова вернулась вся его энергия. Он смеялся, несвязно благодарил организаторов, зрителей, ведущих. То бежал обниматься с Димой и Стасом, то спешил пожать руку Славику. Все это в сопровождении аплодисментов и поздравлений со стороны зрителей создавало хаотическую симфонию бурного триумфа. Когда разбушевавшиеся эмоции немного улеглись, Славик решил подвести черту под сегодняшней серией:

— Наконец-то мы узнали имена всех троих участников, продолжающих бороться за главный приз. Мы поздравляем их и желаем удачи в будущем.

Потом он привычно стал благодарить спонсоров и напоминать зрителям, что только от них зависит, кто же победит в шоу. В самом конце добавил:

— Мы пока не готовы сообщить вам, все ли в порядке с Сергеем. На данный момент могу лишь сказать, что его удалось привести в чувство. Ждите нашего следующего эфира через неделю. До свиданья.

Все постепенно стали расходиться. Я подошел поздравить Стаса и мы вдвоем отправились узнать, все ли с Серегой в порядке. Нас к нему не пустили — над ним колдовали врачи в отдельной палате. Медики не обошли вниманием и нас самих — все трое оставшихся участников и я с ними заодно прошли общую проверку.

— Мало ли. А вдруг у вас после сегодняшнего сердце начнет шалить, — объяснили они.

— Или нервы, — мрачно буркнул Стас.

— И это тоже может быть, — весело кивнул головой один из врачей.

Как и обычно, в первые пару дней после выпуска оставшиеся участники были благодушно и весьма дружелюбно настроены, даже друг на друга смотрели без неприязни. Я заметил, что Дима и Стас стали общаться как будто чаще, чем раньше. А вот Саня держался особняком и с конкурентами разве что приветствиями обменивался.

Я, следуя указаниям Гольцева, продолжал смотреть телевизор. Я включал его иногда даже с каким-то затаенным любопытством, в надежде, что уж в этот раз я пойму, зачем же люди его смотрят. Клацая по разным каналам и почти никогда не находя ничего достойного внимания, я решил, что мне просто не везет. Тогда я стал спрашивать самых разных людей — какие у них любимые передачи по телевизору? Этому опросу подвергались заключенные и охранники, журналисты и операторы Второго канала. Я даже созвонился с некоторыми знакомыми с воли, чтобы задать тот же вопрос.

Как я и предполагал, в ответ я часто слышал: «Второй шанс», конечно!», даже среди тех, кто сам в нем участвовал или своими глазами наблюдал через окуляр видеокамеры. Кроме нашего шоу звучали и другие названия: реалити-шоу, ток-шоу, сериалы и викторины. Я их запоминал и находил по телевизору или в интернете, но большая часть из них меня совершенно не впечатлила. Хотя были среди всего этого сонма и по настоящему познавательные, захватывающие и оригинальные программы, но в процентном соотношении они занимали совершенно мизерную долю эфирного времени. В итоге надолго моего терпения не хватало и я выключал телевизор. Я читал, ходил на тренировки или просто сидел, предаваясь размышлениям о том, как буду жить, если мой приговор пересмотрят.

Мой защитник оставался единственным человеком, общение с которым не записывалось на видео, что автоматически увеличивало ценность такого собеседника в несколько раз. Наступило время нашей встречи, адвокат зашел и поинтересовался моим самочувствием. И вот тут меня прорвало:

— Говорят, в христианских церквях иногда изображают сцены Страшного Суда или Ада. Если художник талантлив, то на картинах оживают разные чудовища, черти и демоны, короче все те ужасные твари, которых милосердный господь мог бы уничтожить, но предпочитает оставить для устрашения непокорных смертных. Теперь, когда я вынужден смотреть телевизор, мне кажется, что я брожу среди таких вот оживших иллюстраций. Телевидение — это как окно в другой мир. Этот мир населен демонами абсурда, глупости и тщеславия. Вы смотрите телевизор?

Меренков покачал головой и я решил его просветить:

— Какие-то бородатые трансвеститы, педофилы, дизайнеры с кастрюлями на голове. Маньяки, выкладывающие фото зарезанных ими жертв в социальные сети, экстрасенсы, которые ловят этих маньяков ментальными сачками прямо в прямом эфире. Зомби! Зомби, выбирающий зубную пасту. Вы же видели эту рекламу? И все это к вящей радости толпы. Это просто парад уродов. Стоит клацнуть пультом и они начинают гордо маршировать перед твоими глазами. Каждый из них кичится своим уродством, щеголяет ущербностью. И все хором кричат: «Смотри! Удивляйся! Восхищайся! Возжелай! Возжелай стать таким как мы». А, ну еще, конечно: «Покупай! Покупай! Покупай!». И каждый старается сунуть свое рыло в мое окно.

— Да ладно тебе, Виктор. Ты же не в том возрасте, чтобы бояться таких монстров.

— Я и не боюсь. Просто меня раздражает неспособность хотя-бы одно такое рыло разбить. Глядишь, другие подумали бы, прежде чем еще раз ко мне соваться.

— Они же не лезут лично к тебе.

— Вот это как раз хуже всего. Они же не выбирают жертв. Они просто прут напролом в каждое открытое окно, в любую дверь, не пропускают ни одну семью. И всем стараются навязать такое же мировоззрение.

— Ты ведь не прямо сегодня впервые включил телевизор после такого длительного перерыва, но почему-то именно сейчас тебя прорвало.

— Наверное, должна была накопиться какая-то критическая масса, после которой мое терпение лопнуло, — ответил я, потом включил телевизор и начал наугад переключать каналы. — Смотрите. Видите ведущую? Бедная — ее же били по лицу раскаленной сковородкой, ну … судя по размеру губ. Дальше. А вот. Обратите внимание на макияж, как его наносили? Открыть вам секрет? Это очень просто — хватаешь девушку за волосы и макаешь лицом в палитру раз десять. Я и сам так скоро научусь, стоит посмотреть еще пару шоу. Идем дальше. И здесь то же самое. На каждом канале свое поле чудес, своя маленькая кунсткамера.

— Ты так удивляешься, как будто не знал, что показывают по телевизору.

— Я забыл. Я его не смотрел уже много лет. В определенный момент стало понятно, что количество шлака заметно превышает объем полезной информации и я забросил пульт. За все эти годы монстры, оккупировавшие телепространство, никуда не исчезли, их стало наоборот больше. Они не выродились, не уступили место новому, молодому и сильному поколению. Законы естественного отбора то ли не действуют на экране, то ли, черт возьми, с точки зрения эволюции сегодняшние короли эфира вовсе не так слабы.