Софья Непейвода - Обучение. Записки химеры 2

Тяжело вздохнула. Судя по всему, Русс тоже понимает, что Лисса в этих вопросах не переубедить. Ну или, по крайней мере, не в ближайшие недели. Даже страшно становится. Причём пугает вовсе не то, что скрывается под змейкой. Амёба, черви, ещё какая-то непривычная форма жизни — биологические особенности можно понять и принять. Но юноша… все байлоги глубоко погрязли в комплексах. Кстати, если подумать, это очень многое объясняет. Даже поведение того же Асса. Он ищет одобрения, пытается быть нужным, страдает, если на него не обращают внимания. Любопытно, это обосновано природной особенностью байлогов, или такие обширные комплексы сформировались из-за истории данного вида, воспитания… пропаганды, в конце концов?

В общем, Руссу удалось меня убедить. Лиссу тяжело физически, но не легче и в моральном плане. Юноша ошибочно считает, что немалая доля вины в том, что произошло, лежит на нём. Охраняет нас от самого себя, как от какого-то зла.

— Возможно, я всё-таки способна как-то помочь? — ещё немного подумав, спросила древтарца и поспешно продолжила: — Это уже насчёт другого. Можно ли мне остаться с Лиссом?

Русс некоторое время ковырял мягкую вешность, лежащую на полу — а она будто ласкалась к руке байлога.

— Нет. Примерив на себя — всё-таки нет, — наконец покачал головой спецназовец. Ещё подумал и пояснил: — Точнее, нет и по объективным причинам тоже. Если тебя сейчас покупать — то придётся со всем немалым кредитом брать. Ну допустим, у меня есть такие деньги. Но ты — мироходец. У Лисса нет и, скорее всего, ещё долго не будет нужного уровня допуска — чтобы гарантировать, что ты не навредишь. То есть отвечать за тебя придётся кому-то другому. У меня тоже нет. А если бы даже был — я постоянно в разъездах. Кроме того… дальше уже личное. Насколько понимаю, Лисс никогда себя не простит, если тебе из-за него придётся поступиться своей жизнью. Планами, надеждами… свободой. Ты можешь гарантировать, что делая такое предложение, не жертвуешь ничем, что было бы для тебя важно? — серьёзно посмотрел на меня Русс.

Я отвела взгляд, понимая, что даже если начну уверять в чём-то подобном, слова окажутся ложью. Опять собеседник прав.

Мы говорили ещё долго. Древтарец пообещал, что о Лиссе позаботятся, что юноша не будет рабом или бесправным. Сомневаться в сказанном не хотелось, хотя опасения всё равно оставались. Но поднятая тема напомнила ещё об одном друге.

— Насколько знаю, Ликрия купили ваши, древтарцы. Можно узнать, что его ждёт? — спросила, опасаясь в очередной раз получить в ответ, что судьба друга больше меня не касается и вообще не моё дело.

Но Русс отнёсся к беспокойству с пониманием и не стал отмахиваться.

— Ликрий — необычная химера. У него оба разума на уровне лидирующих. Разумы настолько высокого уровня вообще встречаются редко, причём даже у высокоразвитых цивилизаций, — пояснил «ангел». — Сама понимаешь, подобных химер мало. А значит — они недостаточно изучены. Поэтому даже такой, наполовину сумасшедший, Ликрий представляет для науки интерес. Его отправят в один из наших исследовательских центров по химеризму.

К горлу снова подкатил комок. В институт химеризма — даже не в арванскую лабораторию. Когда мы познакомились, Ликрий был экспонатом. Вещью. И теперь судьба снова возвращает его в то же положение. Только уже без возможности как-то повлиять на своё будущее. Без надежды.

Вскоре древтарец вернулся в зал, разрешив мне оставаться в уединении столько, сколько потребуется. Несколько минут я глотала слёзы, а потом включила компьютер.

То, да не то. Хоть немного, но сведения из глобальной сети успокоили. Пусть небольшая, но разница между древтарскими и тартарскими институтами была. Хотя бы в том, что в зелёном государстве не разрешали жестоко «развлекаться» с подопытными — лишь бы не в ущерб работе. А вот насчёт гуманности экспериментов или любых ограничений для безопасности исследователей, увы, никаких гарантий. Получается, что пытать Ликрия смогут, просто не ради собственного удовольствия. И удалять псевдоволосы… внешние лёгкие — тоже будут.

Ещё немного посидев, вернулась к себе. Порылась в сумке и неожиданно наткнулась на лекарство. Тот препарат, который загоняет меня в кому и отдаёт власть Ги Ирау. Села на кровать.

Ги Ирау. Опять, со всеми этими событиями, забыла о своей второй половине. А вдруг она не одобрит всю ту отсебятину, что я натворила? Подумала и чуть не рассмеялась. «Не одобрит». Если бы лидирующая личность была против моих действий и решений, то легко могла бы помешать. Но не стала. Наверное, только теперь я по-настоящему поняла слова Шаса про симпатию Ги Ирау по отношению ко мне. Действительно, если у нас схожие моральные принципы — это уже много.

Впервые мне не пришлось заставлять себя принять препарат. Впервые я почувствовала к невольной соседке по телу не только уважение, но и искреннюю благодарность. Поэтому и выпила лекарство с чистым сердцем.

Проснулась на постели. На соседней кровати сидела Вира.

— Ну ты отчудила, — улыбнулась она, когда я поднялась. — Тебе приказ от нынешнего начальства: пока сортировку не пройдёшь, всякую гадость не принимать.

Подруга рассказала, что как только препарат подействовал, Лисс поднял тревогу. Байлог чуть не впал в истерику, паниковал и рвался меня спасать. Говорил, что со мной плохо и я отравилась. Что отравилась — понятно, если подходить строго, то именно так и было. И что тело не в порядке — тоже, ведь по сути часть мозга отключается, оказывается почти парализованной.

Но раньше я тоже принимала лекарство, а Лисс ни разу не поднимал тревогу. Может, Ги Ирау просто с ним не пересекалась?

— Самый главный… Русс сказал, что дело не в этом, а в тэльстве, — возразила Вира на моё предположение. — Точнее, не просто в тэльстве, а в том, что после возникновения связи Лисс постоянно следит за нашим здоровьем. Без перерыва и сильнее, чем раньше.

Подросток взбудоражил остальных байлогов. Кстати, к чести Ги Ирау, она не растерялась и тут же предложила усыпить её, а потом вывести опасное вещество. Другие байлоги поддержали идею, да ещё и развили — в результате я спала дольше, чем планировала. Под предлогом «всё равно воздействуем, так пусть хоть отдохнёт как следует».

Знал ли о запрете Прий? А если знал, то зачем положил препарат и где его достал: стоит-то он недёшево? Вряд ли миошан хотел вредить или нервировать Лисса. Скорее всего, рассчитывал на мою разумность. Лекарство же ещё пригодится: после сортировки нам предстоит обратный путь. Причём никакого спецтранспорта для него уже не предоставят, так что добираться придётся обычным, с несколькими пересадками. И не факт, что это займёт так уж мало времени.