Софья Непейвода - Обучение. Записки химеры 2

— Ладно, тогда мальчика, а с остальным сам решу, — согласился Ри.

Снова длинная пауза, а потом Вира неуверенно спросила:

— А ты точно не против? Если из-за этого неприятности возникнут…

— Не возникнут. Разрешение есть. И я только рад, — добавил друг. — Пусть работа простая, но с учётом ограничений — даже такая лучше, чем полный запрет.

На другом конце комнаты тихо зашуршали, задвигая перегородку.

— У тебя будет очень способный и здоровый мальчик, — пообещал Ликрий перед тем, как створки сомкнулись окончательно и отсекли лишние звуки.

Я ещё некоторое время не спала, лежала и прислушивалась к внутренним ощущениям. Ревности не было. Вообще, ни капли. Вот зависть, причём белая (то есть желание тоже завести ребёнка, пусть не сейчас, а в гипотетическом будущем) всё-таки немного есть. Но, к сожалению, судя по медицинской карте, об этом и мечтать не стоит. Химерический организм вынослив, крепок, но агрессивен: он посчитает зародыш чуждым элементом и уничтожит. Поэтому лучше отвлечься и не думать о недостижимом. Тем более, что теперь я химера, а значит, нормального человеческого ребёнка всё равно не получилось бы — только гибрид и мутант, как выразился бы арван. Так стоит ли переживать, что организм предусмотрел защиту против возможных уродцев? В крайнем случае, кто мешает доучиться, отработать кредит, крепко встать на ноги и купить младенца? Хоть человеческого, хоть какого другого. В Тартаре наверняка найдутся малыши, оставшиеся без поддержки. И усыновить кого-то из них — значит подарить им надежду и жизнь.

Но почему всё-таки нет ревности, несмотря на то, что я очень привязалась к Ликрию? Возможно, причина в том, что Ри совершенно не напоминает влюблённого или даже испытывающего влечение. Скорее, врача или ему подобного специалиста. Хотя не исключён и другой ответ. Если мне самой недоступно состояние влюблённости (по словам друга), то и на сексуальные контакты между другими людьми тоже могу смотреть несколько искажённо, с большей долей безразличия. Покрутив в голове последний вариант, всё-таки решила, что и в этом случае не стоит считать себя неполноценной. Мне вполне доступны большинство эмоций: радость, страх, огорчение, веселье. Могу привязаться, вполне полноценно дружить и, возможно, даже любить. Пусть и не в сексуальном смысле, но ведь у любви много вариантов: братская, родительская, платоническая… Судя по имеющимся эмоциям, тому, что я способна сильно радоваться и переживать за других — чувственный спектр по-прежнему достаточно широк и не ослаб. Так что на мой век хватит.

8 марта 617134 года от Стабилизации

Дорожно-извращенский квартал, Бурзыл, Тартар

На следующее утро я отправилась на занятия, точнее — учиться самостоятельно, в одну из аудиторий для консультаций по соответствующему предмету. Да, в принципе без разницы, где заниматься, но, во-первых, там действительно очень удобно работать, во-вторых, если подходить так, то напоминает земные университеты, а в-третьих, если понадобится помощь преподавателей, никуда идти не придётся.

Виртуальные лекции я решила не записывать полностью (да и не в том темпе их давали), но периодически ставить на паузу и отмечать, на мой взгляд, самые главные, основные пункты. Сейчас, в первое время, согласно выбранной программе изучалось больше общих предметов, чем непосредственно необходимых для работы. Часть минимума могла бы показаться лишней, но на самом деле всё не так просто. Например, есть основная математика (причём высшей её здесь не называли), а есть специфические разделы, в которые углубляются только специалисты, в том числе извращенцы-самоубийцы. Аналогичная ситуация со многими другими предметами, и я полностью согласна с рекомендациями: лучше сначала освоить базу, а уже потом лезть в специализированные разделы.

Вводный фильм (вполне заменивший лекцию) рассказал о выбранной профессии и её особенностях. В этом университете есть только одна специальность для извращенцев-самоубийц, но, в зависимости от того, насколько хорошо мы её освоим, запись в дипломе может отличаться. Лучше рассчитывать на низшую ступень, так называемого «призрака». Тем более, что даже она открывает очень широкие возможности, причём не только в плане заработка. Как я уже читала, извращенцы-самоубийцы, в том числе призраки, способны видеть и пользоваться короткими путями, переходить через точки соприкосновений и пересечений… чего-то вроде миров, или, чаще, разных частей одного мира. Поскольку другие этих переходов не видят, не ощущают и не умеют пользоваться, удержать даже призрака — очень сложная задача. Особенно учитывая, что цепи, наручники и даже непосредственный контакт не помешают самоубийце воспользоваться коротким путём, если тот в пределах досягаемости. Кроме того, призраку легко избавиться от всего чужеродного, даже если это «что-то» вживили в организм. Любые жучки, следящие устройства и ампулы с ядом останутся там, где человек начал переход через границу миров. Так что, в чём-то профессия действительно шикарная и позволяет очень многое. А главное — овладевшего ей человека очень сложно удержать против его воли.

С другой стороны, фильм, в циничной тартарской манере, грубо ткнул носом в неприглядные реалии. Во-первых, оказалось, что техника, которая позволяет пересекать и определять границы, всё-таки существует. Просто она настолько дорогая, что наём самоубийц и даже полная оплата им медицинской помощи, в сотни, если не в тысячи раз выгоднее, чем техника. Ею всё равно пользуются, но отправляют только после самоубийц, убедившись, что машины не сгинут и что будущий короткий путь ведёт туда, куда надо. Так что, в каком-то плане, мы не что иное, как подопытные крысы, причём относительно дешёвые (по сравнению с приборами, выполняющими аналогичные функции). Мы разведываем возможные переходы, а уже потом, если окажется, что они являются теми, которые требуются, их будут «открывать» и стабилизировать для создания очередного транспортного пути. Призракам действительно легко избавиться от цепей или следящих устройств, но, одновременно, при пересечении границы лишаешься всего остального: одежды, вещей, даже пломб, искусственной кожи и съеденного завтрака. Пронести хоть что-то очень затруднительно и на это способны только специалисты более высоких рангов. Кроме прочего, анализ того, что находится на другой стороне короткого пути, сложен и, чаще всего, неточен. Так что призрак вполне может попасть в непригодную для дыхания атмосферу, на мороз или в жидкую лаву, оказаться в месте с огромной гравитацией, выйти под водой, прямо в скалу или высоко в воздухе. В такие условия — в голом виде.

В принципе, обычная работа для специалиста моей профессии: опознать относительно безопасную границу перехода, пересечь, понять, где оказался, и вернуться. И, разумеется, остаться в живых. Проблемы возникают уже на первом этапе. Способность ощущать и пользоваться короткими путями для обычных существ противоестественна и возникает редко. Поэтому все мы, извращенцы, достаточно сильно отличаемся друг от друга, соответственно и чувствуем возможные переходы по-разному. Одни «видят», другие «слышат», кто-то «обоняет» и так далее и тому подобное, к тому же, возможно смешанное восприятие. Но даже если два призрака «видят» границу, их впечатления не совпадают: мозг каждого воспринимает и преподносит информацию по-своему. Разные цвета, разная интенсивность — общее только место перехода, а даже размер и форма уже могут варьироваться, в зависимости от тонкости восприятия. В результате, каждый из извращенцев-самоубийц должен разработать свою методику, собственный каталог переходов и индивидуальные способы определения по некоторым особенностям границы того, насколько она сложная и что находится на другой стороне. Ошибёшься — сам виноват.