Александр Андреев - Главное - воля!

При ближайшем рассмотрении оказалось, что работы Попова над "прибором по обнаружению и регистрированию электрических колебаний" входят уже в завершающую стадию. Ориентировочно прибор будет готов к весне 1895 года.

При наличии дополнительного финансирования — раньше.

Естественно, никакого дополнительного финансирования не предвиделось — дело с поддержкой новых технологий в 90-х годах девятнадцатого века обстояло ничуть не лучше, чем в 90-х годах века двадцатого! И по совершенно тем же мотивам — чиновник просто отказывался верить, что какой-то там русский смог опередить англичан, французов и немцев. Ну, в 1990-х — американцев. Для изобретателя-то разницы все равно никакой! Как не давали денег, так и не дают! ЕВРОЦЕНТРИЗМ, он же — низкопоклонство перед Западом— одна из наиболее опасных болезней российской "образованщины". И наиболее неизлечимая. Особенно — после появления телевидения (кстати, изобретет его тоже русский, кажется, по фамилии Зворыкин) и перехода его под контроль финансирующих эту сволочь олигархов. Однако…

Однако кое-где на "цивилизованном Западе" уже появились электромобили, а уж трамваи там бегали уже лет десять как. Первый был запущен аж в 1881-м! И в России они уже имелись, кажется, в Киеве и Нижнем Новгороде.

Царскому Селу нужен был свой… нет, не трамвай. Это — слишком громко. Не в смысле "громко сказано", просто действительно слишком шумно. А вот несколько линий электрических автобусов, или, как они здесь именуются, омнибусов… Плюс — электромобили-такси и служба проката электромобилей. И обязательно Его Императорского Величества Гараж. Вместо ЕИВ Конюшни. "Железный конь идет на смену крестьянской лошадки". Пока — только из электромобилей: три-четыре лимузина, несколько омнибусов и грузовиков…

А в Санкт-Петербурге, конечно, без трамвая не обойтись.

Да и не только в Санкт-Петербурге. И не только без трамвая. Существуют — или только будут существовать — ещё троллейбусы и метрополитен… А также дизель-электри-ческие двигатели подводных лодок и "карманных линкоров" типа "Дойчланд", турбоэлектрические двигательные установки авианосцев типа "Лексингтон"… Это не заикаясь ещё про план ГОЭЛРО и прочее, совершенно необходимое для будущего России как страны и Империи.

Одним словом, остро необходимо некое предприятие типа советских НПО, научно-производственных объединений. Плотно работающее по электротехнике и всему кругу вопросов, с ней связанных — начиная от глубокой теории и заканчивая производством трамвайных вагонов. Головной институт, при нем — экспериментальное производство, несколько предприятий производства массового и множество субподрядчиков.

Головное предприятие Общества Электро-Технических Заводов "Динамо", естественно, получит прописку в Царском Селе, а НИИ Электротехники — замаскировать под обычное проектное бюро совершенно обычного электромеханического завода. Возведенного под прямой заказ Двора Его Императорского Величества — на те самые электромобили, электробусы и электрогрузовики. И, возможно, электроброневики. И один из отделов конструкторского бюро возглавит некто А.С. Попов. Возможно, учитывая острую нехватку кадров, совмещающий работу с преподаванием в Главной Военно-Электротехнической Школе. Из которой со временем прорастет Академия Войск Связи.

Осуществить это "планов громадъё" мешало только одно, зато весьма увесистое обстоятельство. Личная царская казна бывала пуста нередко — и как раз сейчас находилась именно в таком состоянии. На переоборудование дворца там, конечно, хватит. Равно как и на новые наряды, приличествующие её новому, замужнему положению, и на организацию положенных балов… А вот на что-нибудь серьезное — уж извините. Нетути!

По счастью, Ники, будучи цесаревичем, занимал пост председателя комитета Сибирской железной дороги — знаменитой Транссибирской магистрали, связавшей Европейскую Россию с Дальним Востоком. Поэтому он знал, что 92,7 миллиона рублей, выделенных на строительство из разменного фонда Государственного Банка в 1891 году, так и не были востребованы — изыскание источников финансирования было самым явным талантом Витте. Финансовое положение дороги, уже начавшей движение по некоторым участкам, тревоги не вызывало, поэтому деньги решено было вернуть в разменный фонд.

9 декабря 1894 года последовал императорский указ о передаче этой суммы на счета новой организации, получившей имя "Фонд "Вальми"" .

Его Императорское Величество Государя Императора избирали своим почетным президентом многие. Огромное количество организаций конкурировало на этом поприще. И церемония "всемилостивейшего принятия звания почетного президента" обычно проходила быстро, просто и обыденно. В рабочем порядке.

Но Михайловская Артиллерийская Академия — это не какое-то Общество Спасения На Водах или там Покровительства Бездомным Животным. И для такого случая стоило расстараться и устроить что-нибудь особенное.

В конце концов остановились на торжественном ужине: преподавательский коллектив Академии и наиболее выдающиеся её выпускники, Его Императорское Величество, Его Императорское Высочество Великий Князь Михаил Николаевич — на него уже решено было возложить звание почетного вице-президента… И прочие Великие Князья — в ассортименте.

Вечером 12 декабря большой зал Академии был залит светом. Миллионы огней дробились в хрустале огромных люстр и стройных бокалов, сверкали на позолоте лепнины и золоте и серебре эполет, погон и аксельбантов. Скрипели начищенные до зеркального блеска сапоги, звенели шпоры… Каждый — КАЖДЫЙ! — из присутствовавших в зале офицеров носил академический значок. Иной раз — даже не один. В этот вечер под сводами дворца собралась интеллектуальная элита России.

Вот так, совершенно неожиданно для себя, полковник Мосин встретил вечер вторника. Столь же неожиданной была и компания — его соседями по столу оказались генерал-майор Роговцев и капитан Филатов. Первого Сергей знал по совместной работе над трехлинейкой, для которой тот разрабатывал патрон, и по Артиллерийскому Комитету, в котором полковник, а потом генерал-майор являлся постоянным членом, а Мосин, по должности начальника Сестрорецкого завода — совещательным. Капитан Филатов, выпускник Михайловской АртАкадемии 1887 года, пришел на должность преподавателя в Ораниенбаумской офицерской стрелковой школе в 1892-м. Сергей же в 1890-м, работая над первым вариантом своей винтовки, четыре месяца не вылезал из мастерской стрельбища этой самой школы — и сохранил с фанатиками стрелкового дела, собравшимися под её крышей, самые лучшие отношения.