Евгений Мостовский - Шанс для Хиросимы

С величайшим почтением и пр. и пр.

Хирохито, император Сёва.»

Стрекот проектора умолк, экран пару раз мигнул и погас, в кинозале зажегся свет.

32-й президент Соединённых Штатов Франклин Делано Рузвельт повернулся вполоборота к начальнику своего личного штаба, адмиралу флота Уильяму Даниелу Леги.

— Ну, что скажешь?

— Общее впечатление очень тяжёлое. Кажется, что мы сунули палец в пасть игуане, а вместо неё оказался дракон, который готов отхватить руку по самую шею.

— Ну и..?

— Если разбирать всё что мы увидели по отдельным элементам, то картина меняется. Начнём с линкоров. Желтомордая обезьяна врет, наши «Монтаны» будут сильнее их металлолома. По бортовому залпу процентов на 20, не говоря о минутном залпе. У нас будет более высокая скорострельность. По самолётам тоже. Что они нам показали как своё наивысшее достижение? Что-то похожее на «Мессершмитт»? Очередная глупая попытка копирования западных образцов. Ракеты? Мы проанализировали эти кадры, там боеголовка около 500 фунтов, против линкоров и крейсеров — просто смешно. Комариный укус. Эти странные шестимоторные бомбардировщики? На первый взгляд впечатляет, летят высоко и быстро. Только почему они их не показали на земле? Взяли, совершенно спокойно сбили три машины, как будто у них таких самолётов тысячи. Только тысяч у них нет, это совершенно точно. Если парни Дулиттла встретили над Токио тощий пятнистый истребитель похожий на мессер, то эти бомбовозы нигде не появлялись. Даже мельком. Что-то с этими бомбардировщиками не чисто. Вообще, со всем фильмом не чисто. Гувер сразу отдал плёнку в Голливуд. Пусть мол посмотрят что к чему. Может они нам мультфильм про Белоснежку подсунули, вместо реально существующих новинок?

— Что же выяснилось? — Президент был заинтригован.

Леги озадаченно потёр нос.

— На первый взгляд все нормально. Плёнка как плёнка, мультипликации нет. Только какому-то головастому парню пришла мысль посмотреть под микроскопом. Оказалось, что все изображение распадается на квадратики, примерно 1500 штук на см2.

— О чем это говорит?

— Голливудские утверждают, что фильм снимался не с натуры, а с какого-то искусственного изображения, которое то из этих квадратиков и состоит.

— И что?

— Да в общем-то ничего, какая-то другая технология. Но если представить, что существует машина способная из квадратиков собирать изображение, то можно показывать что угодно. Даже то, чего вообще не может быть.

— Ты хочешь сказать, что японцы изобрели такую машину?

— Не знаю. Знаю только то, что с этим фильмом дело не чисто. Какие-то азиатские штучки-дрючки.

Президент вдруг разозлился. Серьёзнейший вопрос. Может быть вопрос жизни и смерти, а ему голову морочат какими-то азиатскими фокусами.

— Уильям, говори прямо, что ты думаешь. Воевать дальше или мириться?

Адмирал флота встал, одернул мундир и как-то просительно сказал:

— Мистер президент, сэр. Дайте нам два года и мы раскатаем этих рисоедов в тонкий блин. На каждый их линкор и авианосец у нас будет два. На каждый самолёт будет пять. После того как все случится, по японски будут говорить только в аду.

— Два года? А они в это время что будут делать? Сакурой любоваться?

— Уже через две недели гарнизон Гавайев достигнет 100 000 человек. 700 армейских самолетов. Возглавит МакАртур, Нимица снимаем за Мидуэй. На Западном Побережье 2000 самолетов. Больше ни клочка американской земли джапам не достанется. Об Гавайи они зубы обломают, а если приблизятся к Америке ближе чем на 700 миль, то сразу будут потоплены, сколько бы их не было. В этом вам мое слово сэр. Слово офицера и джентльмена. Дайте нам два года.

— А англичане? Индийский океан?

— А что лайми? Подумаешь, потеряли при Адду один авианосец да три старых линкора и плачут как мальчики, которым разбили нос. «У короля много». В крайнем случае, подкинем им чего нибудь.

— Получается, что основные ресурсы вы хотите направить на строительство флота и авиацию, а как же «Сначала Европа»?

— «Европа может подождать». Им не привыкать. Да и то, полностью ленд-лиз мы не свернём. Поможем и Британии и Советской России. Но вы правы, на первом месте флот. Самый сильный в мире Флот.

— Хорошо Уильям, я тебя понял. Мне надо подумать.

Тонкая струйка дыма поднималась над кончиком сигареты, постепенно закручиваясь спиралью. Президент неотрывно следил за этим действом, напротив сидел заместитель госсекретаря и скучал.

— Самнер, а сколько сейчас получает средний американец?

— Около полутора долларов в час.

— А китайский или корейский рабочий на японском заводе?

— Чашка риса в день. Затрудняюсь посчитать. Цент. Может два цента в день. А что?

— Я думаю о послевоенном мире. Предположим мы сейчас пойдём на поводу у всех. Конгресса и прессы. Англичан и русских. Япония своё дело сделала, помогла вступить в войну США, по большому счёту мы больше в её услугах не нуждаемся. Мавр сделал своё дело, мавр может… ну скажем отойти в сторону. Но вот эта чашка риса не даёт мне покоя.

— Вы хотите отнять у них эту чашку, прежде чем выпустить из войны?

— Да нет, вы не понимаете Самнер. Вы видели фильм. Достижения их технологий впечатляют. Если им не нужно будет делать оружие, что они начнут делать?

— Ну-у, не знаю. Какие-либо товары. Велосипеды. Швейные машинки. Может быть патефоны с радиоприемниками. Что нибудь.

— Вот вот. Что нибудь. А платить они будут за это «что нибудь» чашку риса, то есть «ничего». И будет это «что нибудь» стоить «ничего» или что-то вроде этого.

— И что?

— А то, что это «что нибудь» произведённое в Америке будет стоить полтора доллара, или что-то вроде этого. Теперь понятно? Они нас вытеснят не то что с рынков Азии, но и с наших собственных рынков тоже. Послевоенный мир должен быть лучше довоенного, хотя бы для одной стороны и я хочу, чтобы эта сторона была наша.

Уэллес пробормотал что-то одобрительное. Он тоже хотел жить в мире лучшем, чем довоенный. Президент опять замолчал, наблюдая за струйкой дыма.

— Самнер, как сказал этот греческий диктатор, Метаксос кажется? «Охи»?

Уэллес подумал и ответил, что по гречески не говорит.

— Охи. Он сказал «охи». Вы знаете, заместитель госсекретаря США мистер Самнер Уэллес, я пожалуй скажу «NO».

На следующее утро, 17 сентября 1942 года, все американские газеты вышли с аршинными заголовками на первых страницах:

NO.

Хирохито, император Сёва, неотрывно смотрел в одну точку, а в голове билась мысль: — «Сикатаганай, сикатаганай, сикатаганай.»- «Все предопределено, ничего поделать нельзя».