Игорь Аббакумов - Полководец Третьего Рима

А если противник сам был не прочь поиздеваться над пленными? Просто так, без всякого повода? Тогда, армия тоже срывалась с цепи и район ведения боевых действий становился местом жуткой резни. Все-таки в армию берут далеко не ангелочков. А командиры? А они прекрасно понимали состояние солдата, увидевшего своих товарищей порезанными на куски и развешанными на деревьях. Понимали они, что на того, кто перешел грань, уговоры уже не действуют, а гуманизм не всегда уместен. Тут и прокуроры закрывали на это глаза.

Здесь, на Немезиде, нужды в ответных репрессиях не было. Русские твердо придерживались правил ведения войны. Правда, здесь жили еще россиянцы. Их решено было считать "генетическим шлаком", недостойным уважительного к себе отношения. В отношении их решено было не придерживаться оговоренных в приказах правил. Правда, в войсках сразу задали резонный вопрос: Как отличить русского от россиянца? Ведь они внешне похожи. Штаб экспедиционных сил недолго думал над ответом: "Те, кто берет в руки оружие и оказывает сопротивление или отличается достойным поведением на войне — считаются русскими, те же, кто ведет себя как скот на бойне — тупые россиянцы". На том все и успокоились.

Так что жителям анклавов сильно не повезло. В отношении их, захватчикам было позволено все. Правда, регулярные части, занятые боевыми действиями с сильным и опасным противником, участия в этих "забавах" не принимали. Некогда им было, да и собственные командиры не желали падения боеспособности войск. Зато набранные из переулочного сброда иррегуляры, разошлись вовсю! Россиянцы, не успевшие спастись, в полной мере ощутили на своей шкуре все "прелести" общения с распоясавшейся солдатней. Их "косые" действительно за людей не считали.

Но не все коту масленица. На войне успехи и неудачи имеют обыкновение чередоваться. Сейчас, это было продемонстрировано наглядно: русские перешли в наступление, а чжунхуям нужно было уйти от разгрома. Вот это и послужило причиной для разговора старшего лейтенанта Лу Чанга с Ольгой Грачевой.

— Госпожа Грачева, у меня мало времени на длительные разговоры. Буду краток: Сейчас мы вынуждены отступать.

— Меня это не огорчает. Что будет с нашими военнопленными?

— Естественно, что мы их не можем эвакуировать вместе с собой. Мы их оставляем на месте.

— Спасибо.

— Не стоит меня благодарить. Это не мое решение. Скажите мне пожалуйста, Вы довольны нашим обращением с вашими солдатами?

— За это тоже спасибо. Вы вели себя безупречно.

— Госпожа Грачева, у нас нет возможности эвакуировать не только пленных, но и своих раненых. Вы можете гарантировать, что с нашими солдатами будут поступать так же безупречно?

— Вы хотите оставить их нам?

— У нас нет иного выхода, кроме как положиться на милость противника.

— Можете не волноваться. Для меня, это прежде всего раненые. Мы окажем им необходимую помощь и обеспечим должный уход. Сколько их будет?

— Погодите, есть один момент: Я не сомневаюсь в Вашей порядочности, но ведь ваше командование может решить иначе. Мне нужна полная уверенность, что раненым ничего не будет угрожать. Я военный человек. Я обязан защитить своих боевых товарищей. Если у меня не будет уверенности в том, что с ними ничего плохого не случится, то я останусь со своими солдатами и буду защищать их до конца, сколько смогу. Наш медицинский персонал, принял аналогичное решение.

— Господин Чанг, здесь наша земля и здесь действуют те законы и правила, которые установили мы. Наши правители, тоже обязаны жить по этим правилам. Можете не волноваться. Все будет по-человечески. Везите своих раненых на территорию лагеря. Здесь их будет удобно содержать. Недостающее оборудование и медикаменты мы обеспечим сами. Единственное, о чем я Вас попрошу, это не мешать нашим людям организовать охрану лагеря.

— Хорошо, можете распорядиться. Я дам команду своим подчиненным, чтобы они вам не чинили препятствий. И еще: мы уйдем, но наши медики останутся с вами. Это их добровольное решение. Думаю, что их помощь будет нелишней. Пойдемте, я познакомлю Вас с доктором Вьетом.

— Пойдемте.

Доктор Вьет, оказался низеньким худощавым "живчиком" лет пятидесяти. Когда Чанг представил Ольгу ему, он сразу засыпал ее вопросами практического плана. Предстояло разместить и обеспечить должный уход порядка полутора тысячам человек. Вместе с доктором, добровольно оставалось три десятка медиков. Не сказать, что они пришли с пустыми руками. Передвижное оборудование и медикаменты у них были, но этого хватит ненадолго.

Ольга схватилась за свой коммуникатор и начала отдавать распоряжения. Уже через полчаса, местные ополченцы начали менять охрану лагеря. Потом начал подходить транспорт, везущий оборудование и жилые контейнеры.

— Здорово у вас тут все организовано. Такое впечатление, что вы долго и заранее к этому готовились.

Грачева не стала говорить о том, что готовились действительно долго и заранее. Правда, не к гуманитарной миссии, а к затяжной партизанской войне. Сейчас, местные жители, опустошали мобилизационные запасы, подготовленные для этой борьбы. Действия местных медиков, по развертыванию полевых госпиталей, неоднократно отрабатывались на учениях в последние три года. Партизанить не пришлось. И причиной тому было наличие под боком лагеря военнопленных. Но готовность даром не пропала. Вон оно как все обернулось!

А чужие раненые, так тут не только гуманизм, но и обычный расчет: возможность обменять их на своих лишней не будет.

ЦАРЕВО. СТАВКА.

Успех в Подмосковье, привел к тому, что царская печаль, сменилась царским же ликованием. Причем, излишним. Впрочем, приободрились в эти дни многие. То, что судьба этой войны будет решена вовсе не у стен столицы, до людей пока что не доходило. Для них было главным, что враг наконец-то начал отступать! Под это ликование на всех причастных к успеху пролился дождь наград. Многие офицеры были повышены в званиях. А Львов и Муравьев аж на две ступени разом! Сложно сказать, принесет ли это пользу? С одной стороны, люди эти повышения честно заслужили, а с другой, такие резкие изменения в чинах, могут сыграть с ними дурную шутку. Могут о себе очень сильно возомнить. А армия не очень любит таких "прыгунов". Хоть эти скачки и вынужденные, но все-равно, увлекаться этим не стоит. Именно поэтому, согласившись с указом о присвоении званий, я попросил императора вычеркнуть из этого списка мою фамилию. Это не от избытка скромности. Просто и я, невзирая на прожитые века, очень не равнодушен к почестям. Могу и зазнаться. Это не шутка. Были и другие, более приземленные соображения по этому поводу.

— Ваше Величество, за три года, я прошел от капитана до полковника. Это уже многократная радость. Пока что лучше на этом остановиться, слишком быстрый рост портит людей.