Игорь Аббакумов - Полководец Третьего Рима

— Иван Руссиянович! Михаил Семенович! Я знаю, что вы недавно появились в нашей стране. Как Вы находите наше общество?

— Ваше Импера…

— Иван Руссиянович! Дорогой! Мы на отдыхе! Оставьте титулы, обращайтесь по-простому. Здесь я Марина Леонидовна.

— Хорошо! Марина Леонидовна! Мы только начали здесь жить. Как оно будет дальше, не знаю, но первые впечатления хорошие.

— А у Вас Михаил Семенович?

— Тоже неплохо, только непонятно, чем нам тут придется заниматься.

— Вы еще не выбрали себе занятие по душе?

— Знаете, Марина Леонидовна, я ведь по натуре своей просто усердный служака. Провести остаток жизни, вскапывая огородик, я смогу, но этого мне будет мало. Если мне не найдется серьезного занятия, то я приму сан.

— Вас так привлекает Церковь?

— А чем она плоха? Я верую истово. Те мои знакомые, что уйдя в запас, посвятили себя Церкви, так для них ничего в жизни не изменилось. Служба — она везде служба, а ряса — тот же мундир. А мундир носить я всегда умел.

— А разве служба в Церкви, не является мирным занятием?

— Нет! Это такая же война, как и на полях бранных. Чтобы воспитать человека в праведности, нужно одолеть те же трудности, что одолевает и воин. Ведь настоящая Церковь, это войско праведное. Там, на Вилюе, я это прекрасно понял. И служитель церковный, это не просто пастырь, а командир, направляющий войско свое. А сам Христос, разве не видели люди Его в гневе великом? Вовсе не к смирению он призывал, когда увидел оскорбителей святынь в Храме Отца своего. Оружием и бранью гнал он торгашей из Храма.

— Однако, — промолвил император, — а как дело обстоит с правой и левой щекой?

— Надо подставлять! Ибо бьют по щеке, лишь за обиду, что ты причинил брату своему! Нельзя обидеть человека и не понести за это наказание! Человек, смиренный перед Господом нашим, такие вещи понимает и принимает заслуженную кару безропотно.

— А если тебе попался просто любитель поиздеваться над тобой?

— Совестливый человек, ударив по правой щеке, устыдится гнева своего. Ибо видит человека раскаявшегося. И по левой щеке бить не станет. Того же, кто ударил по левой щеке — бей насмерть! Ибо нет совести у него, а значит, жить ему незачем!

— И чему же Вы собрались учить прихожан? — заинтересовалась царица.

— Тому, что мир окружающий нас, погряз в грехах и неправедности. Что всякий раз, когда это происходит, Господь наш, в доброте своей, посылает людям своих карателей. И кто это будет, как не народ, сохранивший себя в чистоте и праведности? Ведь призывал Христос: "Продай одежды и купи меч!" Вот когда люди ответят: "Господи! Есть у меня два меча!" — значит, служение мое принесло пользу.

— Семеныч! Ты разошелся, прям как замполит на партсобрании! — влез в разговор я, — скажу тебе по-другому: кончай маяться дурью! Волка можно запереть в монастыре, но все-равно он смиренным от этого не станет. Ты же искусаешь всех, кто станет тебе поперек! Какая ряса? Тебя учили большему, нежели меня. И все это зря? Тебе напомнить о таланте, зарытом в землю? Или тебе больше говорить не о чем?

Царица, увлеченная речью Семеныча, разочаровано сказала:

— Разве Вам не интересны рассказы о службе? Михаил Семенович неплохо о ней рассказывает.

— Марина Леонидовна, давайте не будем за столом о службе говорить! А то подумают, что мы уже напились, — увидев легкое недоумение на лице царицы, я пояснил:

— Это просто из древнего анекдота, при случае расскажу.

— Хорошо, тогда вот какое дело, я конечно царица, но диплом у меня историка. Расскажите мне пожалуйста, как на самом деле Вы завоевали Русь? Поверьте, для меня это удача, о которой историки могут только мечтать! Встретить средневекового полководца воочию, пусть даже и в другом обличье.

Я вопросительно взглянул на императора.

— Рассказывайте Иван Руссиянович, Марина в курсе Вашей истории попадания к нам.

— Хорошо! Начну с того, что когда я вселился в Руссияна, мне довелось читать Ваши книги о том, как все это происходило. Так вот, там все описано неправильно! Побежденным противникам, всегда стыдно говорить о настоящих причинах поражения, поэтому они выдумывают сказки о врагах. Это было еще тогда. Мудрецы, далекие от воинских походов, расспрашивали своих воинов о случившемся. Но вот меня никто не спросил. Воины, проигравшие войну, неохотно говорили о своей вине. Гораздо приятней, им было говорить о том, как храбро они сражались с несметными силами победителя. И мудрецы, не способные отличить верхового седла от вьючного, охотней верили своим несостоятельным хвастунам. И не верили тем, кто говорил им горькие вещи.

С чего же мне начать? Вот пишите вы историки, о тех несметных полчищах, которые шли на войну. Причем именно монголов. Но ведь монголов, участвующих в Великом Западном походе, была жалкая кучка. Да и я не монгол. Решение о походе на Запад, принял еще мой первый Повелитель — Чингиз-хан. Поначалу, речь шла лишь о войне с кипчаками. Джучи, которому это было поручено, вел войну, натравливая окрестные народы на кипчаков, тщательно сберегая свое войско. Толк от этого поначалу был. Ломая главного врага, он потихонечку подминал под себя союзников. Но затем, кипчаки, усвоившие эти уроки, начали поступать так же. Годы шли, а война не прекращалась и до победы было далеко. А после смерти Джучи, война вообще зашла в тупик. Это произошло потому, что потомство Чингис-хана, грызясь за власть и славу, начало действовать вразнобой. Хитрые кипчаки, сумели повернуть дела в свою пользу. Те ошибки, что совершили царевичи на этих землях, привели к тому, что даже часть союзников стала нашими врагами. Сам Бату — хан, не был полновластным хозяином улуса. Местные властители, пользуясь разногласиями в стане чингизидовичей, потихоньку набирали влияние. Хитрая дипломатия себя исчерпала, и только война могла положить этому конец. И тогда, Великий Хан дал приказ мне, отправиться на помощь Бату. Много войск он дать мне в помощь не смог. Ибо войска были нужны и в Китае и южнее Каспия. С собой я взял свою личную сотню и Ямскую тысячу. Только не надо думать, что это была настоящая сотня и настоящая тысяча. В личной сотне моей, служило шестьдесят отборных воинов. Ямская тысяча состояла из Степной и Лесной сотен. Ну, и еще сотни три людей, чьей обязанностью было содержать воинский лагерь.

Войск как видите, было немного. Но их и не нужно было много. Главную свою надежду, я возлагал на Ямскую тысячу.

— А это еще что за войска такие?

— Это, Семеныч, гонцы, доставляющие донесения от войск мне и мои приказы войскам.

— То есть фельдегеря?

— Они самые! Ведь главное, не столько численность войск, сколько их управляемость и дисциплина.

— Ну, с этим у вас был полный порядок! Если за одного труса казнить целый десяток…