Дмитрий Родин - Князь Барбашев

Это опять всё тот же Урвихвост постарался. Ох и долго же он его искал. Скрипку и ту быстрее нашёл. Хотя и понятно, почему долго. Испанцы привозили его из новооткрытых земель не как растение, годное в пищу. Наоборот, сначала они, а за ними и все остальные европейцы свято поверили, что его плоды несъедобны и даже ядовиты. Просто их привлёк его внешний вид: тёмно-зелёные резные листья, нежные цветочки и яркие плоды.

До Италии, точнее тех земель, где хозяйничали испанцы, первые помидоры добрались где-то около 1510 года и массовостью похвастаться пока явно не могли. Этакая заморская экзотика, которую выращивали в горшках среди других комнатных растений, и иногда в клумбах. Правда, темпераментные итальянцы уже прозвали его "золотым яблоком", что звучало как "поми д’оро", но до повсеместного употребления это название ещё не доросло. Потому, общаясь со своими венецианскими и генуэзскими коллегами, купец с трудом мог объяснить, что же он хотел. Но помогло то, что из Нового света ещё пока мало что пришло в старушку Европу и после долгих переговоров в руки русского купца всё же попали три помидоринки, которые стали ему в довольно кругленькую сумму. Жаба в Андрее от услышанной цены умерла от разрыва сердца, но князь безропотно уплатил купцу все затраты и обещанное вознаграждение. А потом старательно извлёк все семена из дозревших за дорогу плодов (недаром же рассказывал купцу, как их хранить). Тут его опыт садовода помог на все сто. Это вам не хлеба ростить. Процесс извлечения и хранения он ещё в прошлой жизни отработал. Ведь один помидор давал от 60 до 120 семян, а сколько их было в покупных пакетиках? Вот то-то. Последние лет десять они садили только свои помидоры и ничего, собирали очень даже неплохой урожай. А теперь предстояло ввести эту практику и тут. Недаром Герман присутствовал при всех процедурах. Ну а теплицы итак уже строились, ведь князь хотел уже в следующем году полакомиться любимым салатиком из лука, огурцов и помидорчиков.

Когда все дела в вотчине были разобраны, а споры между холопами рассужены, Андрей снова засобирался в дорогу.

Столица встретила его нерадостным видом Михаила. Прекрасно понимая, что палангскую аферу скрыть вряд ли удастся, на собрании "акционеров" было решено послать его к государю с победной реляцией об удачном рейде и разгроме портовых городков Литовского княжества. В принципе это было лучше, чем, если б слухи о палангской авантюре достигли ушей великого князя стараниями иных "доброхотов".

Однако Василий объяснениями старшего брата не удовлетворился и потребовал предоставить пред свои очи главного исполнителя. Понимая, что заставлять государя долго ждать только бога гневить, Михаил сразу же отослал в Бережичи гонца, с которым Андрей, видимо, разминулся по дороге. И вот теперь приходилось лихорадочно соображать, что же такое говорить великому князю, потому как уже на следующий день после приезда Михаил потащил его на приём.

Кремль встретил их настороженными взглядами своих обитателей. Михаила тут знали многие, и теперь гадали: к добру или худу будет ему государево внимание. Ведь кто предскажет, во что оно может вылиться. Как там поэт скажет: "минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь". Иван, тоже с утра находившийся во дворце, подойдя, крепко сжал плечо Андрея:

- Крепись, брат. Государь грозен, но отходчив. Главное сильно встречу ему не иди.

Понятливо кивнув головой, Андрей поспешил за Михаилом, прекрасно понимая, что не идти встреч вряд ли получится.

Расторопный служка провёл их до дверей малого зала и оставил ждать, когда государь освободится. Андрей лишь иронично хмыкнул: как у адмирала в приёмной. Сидишь и не знаешь, чего вызывали: толи хвалить будут, толи драить. Чтобы зря не психовать, он присел на край лавки и прикрыл глаза, пытаясь настроиться на будущий разговор.

- Ну, ты, брат, даёшь. Спать в приёмной у государя, такого я давно не видывал, - укоризненно и вместе с тем восхищённо проговорил Михаил.

- Да не сплю я, брат. Думу думаю. Просто так привычнее, - отмахнулся Андрей, но закрывать глаза больше не стал и даже поднялся с лавки. Если нельзя думать сидя, то он будет думать по-другому, ходя из угла в угол.

Время шло, но про них никто не вспоминал. Из-за закрытой двери постоянно неслось бормотание, звучавшее то громче, то тише. Даже сквозь дубовые доски чувствовался накал страстей. Андрею даже стало интересно: а в бороды уже вцепились горячие финские парни, или пока приноравливаются? А что, подборку лучших баттлов депутатов Госдумы он в инете любил пересматривать. Хотелось бы теперь сравнить с нынешним положением вещей. Словно в живую представив себе мутузящих друг друга бояр, он невольно заухмылялся, чем вызвал неодобрительное покачивание головой со стороны брата и удивление дружинников, застывших на посту.

Наконец двери распахнулись, и в коридор степенно вывалилась распаренная толпа людей в дорогих одеждах. Почти сразу распавшись на группки, она быстро расползлась в стороны, не прекращая что-то увлечённо обсуждать. Последним из зала появился Немой. Застыв в дверном проёме, он оглядел комнату и, увидав братьев, кивком головы позвал их за собой, после чего вошёл обратно в зал. Вздохнув, Михаил и Андрей последовали за ним. Дежурившие у двери дети боярские плотно прикрыли створки, едва они вошли внутрь.

День уже клонился к вечеру, и сквозь высоко проделанные полукруглые оконца его тусклый свет боролся с мерцающим светом восковых свечей, горящих в медных поставцах. Массивные каменные колонны подпирали расписанный красками потолок. Высокий, худой, с крупным мясистым носом на бледном лице и короткой темной бородой государь восседал в кресле, поставленном на специально сколоченном помосте, чтобы возвышаться над остальными. По правую и левую руку от него вдоль стен, увешанных оружием, стояли лавки, на которых ещё недавно восседали думцы. Князь Шуйский немой скалой застыл в сторонке, красноречиво показывая, что он лишь зритель в этом театре.

Остановившись посреди зала, братья согнулись в поясном поклоне, приветствуя государя. Грозное молчание окутало их, заставляя нервничать.

Первым негромко заговорил сам государь.

- Дошло до меня, что ты, Андрейко, самовольно покинул пределы державы моей, - начал он, барабаня пальцами по подлокотнику. - Отчего так? Меня не чтишь, али порядки наши, от дедов завещанные? И что делал ты в пределах брата моего, Жигмонта?

- Службу твою, государь, нёс, - Андрей решил, что время многословных объяснений ещё не пришло.

- И как же? Хватая полон и набивая свою мошну?!

- Прости, государь. Но что с бою взято, то свято. Однако, повели объясниться.