Михаил Булыух - Крестопереносец

Посовещавшись, решили, что проверять все лазы смысла нет. Не иначе, место это — база Крота, с которой он и совершает вылазки. А вернее — ее прихожая. А ходы — второстепенные и приведут не известно куда, но по-любому не туда, куда им нужно.

Затыкать дыры не было ни времени, ни желания. Не говоря уже о материалах. И потому, следует найти тот единственный лаз, который ведет к кротовьей лежке. И уже оттуда не допустить побега разбойника в этот зал.

Как найти? Да проще простого. Сквозняк. Если все пути, кроме одного, ведут на поверхность, то из них должно дуть. А вот из того, что оканчивается в подземной опочивальне — нет.

Порылись в запасах Пажопье, переносимых вместительным Фофаном. Нашли несколько подходящих дрынов, кусочков ткани и чего-то похожего на маслянистые шишки. Огниво тоже нашлось у хозяйственного Пендаля. Он пробурчал что-то о переводимых в пустую крафт-инграх, но спорить с работодателем не осмелился.

Огонек горел еле-еле и как-то нехотя. Постоянно дергался и прыгал, намереваясь погаснуть. Но для того, чтобы проверить сквозняковую теорию — вполне годился. По результатам теста определились и были отмечены всего четыре безсквозняковых дырки. Что было ровно на три больше, нежели хотелось.

Теперь первым полез крестоносец. Будучи хорошо защищенным доспехом, Константин просто не замечал понатыканных всюду ядовитых шипов и обошлось без потерь.

В конце тоннеля обнаружился небольшой, но тяжеленький сундучок, обитый металлическими полосами. С огромным, почти в размер сундучка, навесным замком.

С трудом вытащив сундучок, Константин поручил Пендалю вскрыть замок, и пополз во второй отмеченный проход.

Буквально метров через пять, наткнулся на мертвое, ссохшееся тело. Лежащее ногами к выходу. Следовательно, человек полз в том же направлении, что и рыцарь, и скорее всего с аналогичными целями. Полз-полз и умер. А раз тело до сих пор отсюда не выбросили — тоннелем не пользуются. Значит, можно переходить к следующему лазу.

Третий тоннель перегораживал обвал.

Вся надежда оставалась только на четвертый. Но и тут барона ждало разочарование. Тоннель все время шел вниз под приличным углом и закончился глубоким колодцем, на дне которого угадывалась вода.

Полбу вылез назад, понаблюдал за тем, как вспотевший слуга мается с гигантским замком, и полез туда, где нашел труп.

Выволок тело, рассмотрел. Пятнистого комбинезона нет. Обычная крестьянская одежда. Разве что пояс интересный, с множеством кармашков, мешочков и подвязанных пузырьков.

Батюшка вгляделся и опознал одного из крестьян, пропавшего из соседней деревни года четыре назад. Тело, теперь уже со всем возможным почтением, оттащили в уголок. Отец Ставросий, повинуясь долгу священнослужителя, вызвался провести комплекс противосатанинских мероприятий — сиречь помолиться о душе усопшего.

— Есть!!! — внезапно заорал Пажопье, заглушая клацнувшую дужку замка. — Ваша милость, получилось!

Константин подошел и заглянул в распахнутый сундучок. Тот был полон металлических пластинок с закругленными краями, с буковками, расположенными в пять строк и продетыми в маленькие дырочки тонкими цепочками.

— И что это? — спросил он как бы сам себя.

— Разрешите, я посмотрю… — Пендаль схватил пригоршню пластинок и стал читать.

— Маквилин. Джон П. Цифры… Римские буквы. Иллюминат… Так, второй. Смоут. Ронни Ф. Цифры… Арабские и римские… Фансигар… Третий… Линквуд. Грегор С. Цифры… Саентолог…

И в таком духе прочие жетоны.

Батюшка, кончивший обряд, подошел, взял один из жетонов, всмотрелся… Глаза его расширились, он отбросил от себя пластинку, как нечто непередаваемо гадкое, и, возможно, ядовитое.

— Это мерзость! Мерзость пред ликом Господа! Спрячьте! Закройте и более не прикасайтесь!

— Что это, отче? — тихо спросил рыцарь.

— Жетоны Призыва продавших свои бессмертные души. Я слышал о таких, от Кондратия и слышал. Они теперь навеки прокляты, страдают и корчатся в преисподней, желая лишь одного — выбраться и отмстить всем живым за свой же проступок! Сектанты! — последнее слово Ставросий прямо выплюнул. — И эти вот жетоны для того, чтобы призвать проклятых в наш мир, нужны! Они уже не люди. Они сами уже почти демоны. Лучше всего уничтожить эту… эту… гниль. Но тут я не смогу. Нужно нести на святую землю, и там, помолясь, захоронить. Тогда эти ироды точно из пекла не выберутся. Вот что. Оставлять это здесь опасно, мало ли кто найдет. Забираем с собой.

Спорить с ним никто не стал. Религия сказала — надо, рыцарство ответило — есть. А слуг и колобков вообще не спрашивают.

— Сюда мы еще, Господь сподобит, наведаемся… — сказал Ставросий. — Тело нужно забрать, перезахоронить. Да и вообще… Очистить.

И полез следом за крестоносцем, уже нырнувшим в зев очищенного от трупа провала.

За священником прыгнул Фофан.

А Пендаль задержался ровно настолько, чтобы найти отброшенный батюшкой жетон и снять с тела незадачливого крестьянина чудо-пояс.

…

Девушки аукались и перекликались.

Лукошки, почти полные грибов, и туески, набитые ягодами, намекали на скорое возвращение домой. Да и день подходил к полудню, а значит пора. Дома, в деревне, нужно помогать матерям и старшим сестрам, дел у крестьян и крестьянок летом — полно.

Шесть подруг уже собрались на полянке, а вот седьмой, самой младшей, лишь недавно допущенной в их компанию, не было. Хотя, периодически, слышалось ее тоненькое «Ау», постепенно приближающееся к оговоренному месту сбора.

Девушки расселись на полянке и, дожидаясь односельчанку, болтали обо всем на свете.

О грибах, парнях, ягодах, парнях, родителях, парнях, коровах, парнях и о… парнях. Этими темами, собственно, кругозор крестьянских девушек и ограничивался.

— А вот вчерась, когда я вечером по воду шла, ко мне Сенька подошел!

— Да ну! Сам Сенька?

— Не может того быть, он же с Ляйкой гуляет!

— Вот те крест, подошел!

— И ты чаго?

— А я вроде, как и не заметила, и пошла себе дальше!

— А он чаго?

— А он… а он, вроде как ему все равно. И тоже дальше пошел.

— Так это же разве считается, что подошел?

— Ой, да много ты понимаешь! Мне сестра сказала, что хотел он заговорить, да не решился, побоялся.

— Да ты вроде, не шибко страшная.

— Тьфу на тебя!

— Кто? Сенька побоялся? Еще скажи застеснялся. Ха-ха! Это же не Тепка. А Сенька, он ух! Первый парень!

— Да и Тепка, тоже ничего…

— Был ничаго, а щас уже чаго. Говорят, встретил он в лесу что-то злое, еле ноги унес. Таперича вот и боится всего.

— Да чаго тут бояться? Ежели на Волчьи Заделы, да к Озеру Яги не ходить, то…

— Агась, а Тепка?

— А что Тепка? Знамо дело, заколдовали его.

— Кто?

— А я почем знаю?