Руслан Агишев - Клан. Обрести силу

толстяк, кавалер Милон де Олоне, из-за своей жадности одним из первых перешедших на

сторону врага, мог бы поклясться чем и кем угодно, что шаморец произнес чье-то имя, до

боли напоминавшее имя владыки гномов Кровольда.

Толстяк все еще продолжал что-то бубнить, время от времени взрываясь резкой

жестикуляцией, но шаморец его уже не слушал. «… Значит, все-таки это он…Лживая

тварь! - Сульдэ все больше и больше убеждался, что владыка Подгорного народа

обманывал их, когда клялся в верности новому союзу. – Вот откуда эти проклятые стрелы!

– перед его глазами сразу же возникла картина зимней дороги, усыпанная его… его

бессмертными. – Кровольд… Хочешь отсидеться за нашей спиной… Нет уж! Нет! – его

глаза еще больше сузились, окончательно превращаясь в едва заметные щелки. - Ты еще

будешь поднимать свою задницу от трона, а я уже превращу Ольстер в руины… Ну а

потом…, - картины горящих сел и городов, сотен порубленных врагов, будоражили его

воображение, заставляя сердце биться сильнее и сильнее. – Потом я займусь тобой, коротышка!».

Сульде вдруг резко вскинул руку, заставляя перебежчика вздрогнуть и сразу же

замолчать. Тут же насторожились стоявшие вокруг телохранители, но свое внимание

командующий обратил на коленопреклонённого комтура.

- Твоя жизнь там, - скрюченный желтый палец ткнулся в снежное марево, окутавшее

горизонт. - Где от меня прячется король Роланд. В такую непогоду и с таким большим

обозом ты его легко догонишь…, - комтур, не поднимая головы, кивал как заведенный. –

Как только найдешь, попробуй задержать его. Даю тебе пять сотен бессмертных из тысячи

Борхе… Чтобы покусать королевскую армию тебе этого хватит… Собирай своих

мертвецов и иди!

Комтур, уже физически чувствовавший как удавка затягивалась на его шее, вдруг

получил новый шанс. Он резко вскочил и, быстро окинув шальными глазами

заполнявшийся воинами лагерь, сломя голову побежал в сторону стоявших на коленях

смертников.

- Проверить весь лагерь, - негромко, сквозь зубы, буркнул командующий, провожая

взглядом комтура, мечущегося между конными смертниками. - Собрать все, что может

пригодиться… Выступим, сразу же, как все будет готову, - двое вестовых с

притороченными к крупу коней флажками на высоком древке, внимательно его слушали. -

Пленника сюда…

Бессмертные тем временем, десяток за десятком, прочесывали лагерь. Словно лесные

муравьи, они ворошили сотни шалашей и палаток, разламывали борта повозок и фургонов, копались в земляных кучах.

- Победоносный, - к командующему подвели жеребца, на крупу которого словно в

большом мохнатом мешке, висел бледный человек. - …

Сульдэ тронул поводья и подвел коня ближе.

- Видишь? - наклонившись, он смотрел прямо в лицо пленнику. - Это лагерь твоего

короля. Вон его шатер, - блуждающий взгляд ольстерца остановился на высоком

куполообразном шатре, который находился в самом центре лагеря. - А знаешь где сейчас

ваш королек? - при этих словах отчаяние тревога буквально выплеснулось на его лице, что

Сульдэ с наслаждением отметил. - При виде моих бессмертных он бежал, как жалкий трус!

Как баба! Смотри, смотри! - шаморец тыкал узорчатой камчой в растущие горы мешков с

припасами, которые его воины стаскивали со всего лагеря. - Они все бросили... Еще

немного и твой брат будет у меня в руках, - Сульдэ энергично тряхнул кулаком перед лицом

своего пленника и с ухмылкой задал ему вопрос. - Хочешь знать, что его ждет?

Пленник, красные воспаленные глаза которого с ненавистью и отчаянием сверлили

командующего, что-то пытался произнести, но вместо слов из его рта раздавался лишь

кашляющий хрип. Он снова и снова пытался говорить.

- У-у! - взвыл шаморец, видя кашляющего кровью столь драгоценного для него пленника

пленника. - Лекарь! Эта собака должен жить, - прошипел шаморец, повернувшись к тому, кто держал жеребца за поводья. – День и ночь с него глаз не спускать! Кормить! Поить!

Холить и лелеять! И..., - лекарь чуть не вдвое съежился под взглядом Сульдэ. - Если эта

падаль сдохнет раньше времени, то ты отправишься следом!

Тут же пленника с суетящимся рядом лекарем куда-то увели.

- По кусочкам… по крошечным кусочкам я буду снимать шкуру этого королька… прямо

на его глазах, - шаморец все еще ни как не мог успокоиться, провожая глазами убийцу

своего сына. – Эта тварь еще будет ползать в грязи, умоляя подарить ему легкую смерть!

Как жалкий червяк…, - бормотал он, еле шевеля губами. – Недостойный, чтобы жить…, -

его взгляд уже переместился на мечущихся по лагерю легионеров, стаскивавших

оставленное врагом имущество к оставшимся целыми повозкам.

Сотни воинов тащили бесконечные мешки с мукой и сушенными овощами, волокли

какие-то здоровенные тюки с тканями, высокие кувшины с вином и маслом, связки тонких

прутков-заготовок для стрел, разрубленные мясные туши и т.д. В какой-то момент, от

созерцания этой почти идеалистической картины, Сульдэ начала охватывать настоящая

ярость. Ему казалось, что король Роланд с каждой секундой и минутой задержки удаляется

от них все дальше и дальше. Удары сердца отдавались в его висках нарастающим

ритмичным стуком скачущих во тьме всадников Роланда.

- Все…, - тихо выдохнул он и вдруг с силой стегнул своего жеребца камчой, отчего тот с

жалобным ржанием прыгнул вперед. – Сигнал к выступлению! – командующий был уже

около сигнальщика – полного шаморца, тело которого словно щупальца гигантского

кальмара охватывал выдолбленный рог тура. - …

- У-У-У-У-У-У! – несколько секунд, чтобы надрать в легкие воздуха, и над вражеским

лагерем заревел низкий вибрирующий звук, от которого у боевых псов на загривке

поднималась шерсть, а кони в испуге шарахались прочь. – У-У-У-У-У-У-У! – мощная

угрожающая нота набирала все большую и большую мощь, заставляя бессмертных бросать

прямо в снег мешки и кувшины и бежать к своей турии. – У-У-У-У-У-У-У!

Десяток за десятком, турия за турией образовывали сотни, которые на глазах

выстраивались в полутысячи и тысячи, которые тут же ощетинивались длинными пиками.

- У-У-У-У-У-У! – грызущая сердце командующего ярость осторожно отступала. –

У-У-У-У-У-У! – вид тысяч бессмертных, начинавших мерно словно единый организм

вышагивать по чуть подмерзшей земле, не мог не радовать глаз настоящего воина. –

У-У-У-У-У-У-У!

…Усиливавшаяся на глазах вьюга словно специально бросала в лицо наступавшим

шаморцам мокрый снег и крошечные кусочки льда. Длинные теплые плащи из овечьей

шерсти, входившие в обязательный комплект зимнего обмундирования легионеров, уже не