Руслан Агишев - Клан. Обрести силу

это было в репертуаре старого Торина. Правда, ему была не понятная часть фразы про

Кровольда, о чем он и не преминул сказать.

- Брат Торин, а сам владыка? - судя по тут же застывшим позам остальных, их тоже

заинтересовал этот вопрос. - Где он?

По лицу старого хранителя пробежала тень. Почувствовалось какое-то странное

напряжение...

- Кровольд..., владыка, - с раздражением начал Торин. - Снова сорвался.

Старейшины тут же отозвались гулом неодобрения. Буйные срывы Кровольда уже давно

стали нарицательными не только в его собственном клане - Сломанной Секиры, но и среди

гномов других кланов. В порыве внезапно охватывавшего его гнева владыка мог, не

задумываясь выхватить свой молот, и начать крушить все вокруг. Ходили самые настоящие

легенды про его ярость, которую в кланах с сильными дружинами называли священной и

приближавшей его к Подгорным богам... Правда, в последнее время это состояние

накатывало на него все чаще и чаще, отчего он становился совершенно не управляемым.

- Опять..., - после непродолжительно молчания продолжил хранитель. - Несколько дней

назад, когда клановые дружины подошли к городу отступников клана Рыжебородых, он

зарубил одного из наших посланцев, предложившего выждать, а не атаковать сходу. После

этого, размахивая секирой, понесся в сторону ворот, увлекая за собой всех остальных..., -

тут хранитель скривился. - А после, отступники обвалили стену и больше пяти десятков

дружинников и вершителей, шедших в первой волне, было раздавлено. А этот … отделался

лишь парой синяков и ушибов.

Скрипнув зубами, хранитель вновь замолчал. Не говорили ни слова и остальные. И это

молчание говорило о многом... Все они прекрасно понимали, что сейчас, когда великая цель

фанатичного служения нескольких поколений хранителей близка как никогда, от владыки

зависело очень многое. Сейчас Кровольд им всем был нужен: и как объединяющее знамя, и

как полководец, и как красная тряпка для несогласных, и еще много в качестве кого...

- А может..., - один из хранителей сделал выразительную гримасу, намекая на одно из

возможных решений проблемы Кровольда. -...

- Нет! - тоном, не подразумевающим никаких иных толкований, отрезал Торин. - Поздно.

Уже слишком поздно. Большая часть кланов признала владыку и его право встать во главе

священной Железной стены. Отщепенцев мы додавим. Еще пара дней, и падет город

Рыжебородых, а его территорию займут более покладистые кланы. Ну, а через неделю

должна решиться проблема и с топорами, - остальные хранители согласно кивали головами.

- И тогда, Кровольд, восседая на троне Подгорных владык, сможет объявить сбор

священной Железной стены.

От слов старого хранителя вновь повеяло древними временами, гремя железом тяжелая

фаланга гномов сметала с поверхности земли человеческие города и армии. В маленькой

пещере послышалась тяжелая поступь массивных бородатых воинов, вооруженных

огромными секирами, а в ноздри сидевших ударил запах гари сожженных городов и

деревень.

- Хорошо, - старый хранитель тяжело вздохнул, когда древние видения развеялись перед

его глазами и вернулся привычный мир. - Наш долгий путь завершается и ошибаться нам

нельзя..., - он перевел взгляд на того самого гнома со шрамами. - Брат, возьми отряд

вершителей и отправляйся к владыке. Ты должен вразумить его. Делай, что хочешь, но

через два дня город рыжебородых должен пасть, а владыка сидеть на священном троне.

Тот пытался что-то произнести в ответ, но Торин властно махнул рукой, затыкая ему рот.

- Это должно помочь тебе в разговоре с Кровольдом, - старик положил на стол темный от

времени деревянный футляр, покрытый серебристыми рунами. - Это одна из страниц

Великой книги, - пальцы посланника к владыке осторожно коснулись футляра и бережно

убрали его за пазуху. - Ты должен вразумить его, - еще раз с нажимом произнес старик, давая понять, что иного просто не может быть. -Ровно через два дня Кровольд должен

объявить сбор Железной стены... И пусть она будет не так крепка, как раньше. Пусть!

Совместная войны с шамором закалит ее, ну а потом...

… Совет завершился глубоко за полночь.