Руслан Агишев - Клан. Обрести силу

тысячи Чагарэ, которые пойдут в первой линии атаки. Они расчистят вам дорогу.. если не

своими щитами, то тогда своими телами...

Никого из тысячников не удивило такое отношение к легионерам Чагарэ. Для них, бежавшие с поля боя, были хуже врагов, так как своим поступком предавали своих же

товарищей.

Дальше он замолчал, вопросительно посмотрев на своих тысячников. Пришел черед

каждого из них высказаться о новой атаке, что они и не преминули сделать.

- Мы должны оставить в лагере пики, - первым, как всегда начал, Аматео, моложавый

тысячник с живым подвижным лицом. - Там не будет кавалерии и они нам будут только

мешать. В руках должны быть только мечи или топоры... И атаковать надо по сразу со всем

сторон!

Сульдэ кивнул, соглашаясь с ним.

- Даже если их там немного, бить нужно не везде, - однако, заговоривший следом Джебет, кряжистый седой дядька, был против. - Защитники скорее всего набросали свои адские

шипы по всей длине этой крепости и подобраться со всех сторон к ним быстро не

получиться... Если же ударить лишь в трех местах, - он окинул взглядом двух своих

товарищей, которые и должны были вместе с ним возглавить новую и последнюю атаку. -

То турии первой волны своими телами соберут все это — шипы и стрелы и откроют

остальным свободную дорогу к крепости.

С кривой усмешкой старый полководец защелкал языком, выражая таким образом

одобрение такого решения.

- Мой господин, Чагарэ говорил, что лестницы мало защищали его воинов от стрел, -

Бури, третий из тысячников, самый осторожный из всех, тоже вставил свое слово. - Нам

нужны не лестницы, а большие и широкие деревянные щиты, в которых застрянут эти

стрелы... А первыми в туриях поставить воинов с топорами и секирами и пусть они рубят

дерево в труху.

Выслушав всех, Сульдэ дал сигнал к выступлению всем трем тысячам. Сам же, едва

первые отряды трех тысячных колон начали мерно вышагивать в сторону противника, остался на своем месте.

... Отсюда неровное кольцо из повозок и фургонов казалось старому полководцу едва

натянутой ниткой, которую легко можно было порвать лишь одним касанием руки. Однако, он прекрасно понимал насколько обманчиво беззащитна эта жидкая на первый взгляд стена

из хлипких деревянных телег, скрывающая за собой сотни ждущих момента лучников. Те

же, кто не понимал этого, остались позади них, под углями уже прогоревшего деревянного

кургана и превратились в золу и пепел вперемешку с не сгоревшими костяшками.

Сульдэ внимательно следил, как шаморские отряды тремя широкими рукавами

охватывают эту необычную крепость. В каждой такой колонне было около тысячи

пехотинцев, вооруженных большим щитом и мечом.

- Поднимите меня, - коротко бросил старик назад; ему было не очень хорошо видно.

Через несколько минут четверо воинов уже держали перед командующим массивный

металлический круг - щит, сверху которого лежала толстая шкура с переливчатым серым

мехом. Не отрывая взгляд от подходивших к крепости легионеров, издалека похожих на

небольших ящериц, он привычно сел на шкуру.

- О-о-о-о-о-о-о! - когда до укреплений оставалось не больше сотни шагов, мощно заревел

сигнальный рог. - О-о-о-о-о-о-о-о-о!

Все три колонны сразу же перешли сначала на быстрый шаг, а потом и на легкий бег, стараясь как можно быстрее преодолеть опасную часть пути.

- Выше! - почти трехтысячная масса бессмертных пришла в движение. - Еще выше! - щит

взлетел еще на несколько десятков сантиметров. - ...

... На заходящем солнце заблестел металл мечей, топоров и копий, торчавших из-за

бортов повозок. Рядом же показались фигуры лучников, высматривавших свои цели.

- Что это еще такое? - прошептал Сульдэ, заметив поднимающийся из центра лагеря

легкий желтоватый дым, почти сразу же переходящий в мощный, толстый столб дыма. -

Жгут обоз...? Самое ценное? - эта мысль первой пришла ему в голову. - Или подают сигнал

...

Через некоторое время, в течение которого первая волна легионеров частично полегла

под стрелами торгов и железным чесноком, а частично почти добралась до некоторых

повозок, над укреплениями вдруг раздался громкий вопль. Его было слышно даже здесь, за

несколько лиг от поля боя.

- А-а-а-а-а-а-а-а-а-а! - Сульдэ, щурю глаза в лучах заходящего солнца, с удивлением

смотрел на странную волну возбуждения, охватившую защитников укреплений. -

А-а-а-а-а-а-а!

Едва желтоватый густой дым накрыл обороняющихся, как он словно начинали сходить с

ума. Фигурки лучников, ополченцев вдруг начинали выкрикивать что-то совершенно

дикое. Кто-то из торгов, раздирая на себе одежды, принимался выть, словно превращался в

дикого волка - своего прародителя.

С каждой новой секундой волна помешательства становилась все сильнее и сильнее, приводя в настоящее безумие десяток за десятком.

- Великое Небо ..., - шептал старый полководец, наблюдая настоящее помешательство

среди стоявших на фургонах и повозках. - Что там происходит?

Над укреплениями, которые вот - вот захлестнут остатки первой и полноценная вторая

волна атакующих, буквально стоял дикий вой вперемешку с животными визгом и хохотом.

Прямо на глазах Сульдэ один из торгов, судя по его развевающемся плаще - шкуре, испустив хохочущий вопль, спрыгнул прямо на надвигавшихся легионеров....

- У-у-у-у-у-у-у! - вой обезумевших торгов, многие из которых побросав свои луки, возомнили себя волками - прародителями, перекрывал гулкие трубные звуки сигнального

рога шаморцев, гнавших легионеров в атаку. - У-у-у-у-у-у-у!

Следом за первым, с верхушек фургонов и крытых повозок, на врагов стали спрыгивать и

другие. Сульдэ видел, как один за другим, словно безумные самоубийцы, защитники

укреплений с выхваченными мечами, топорами и копьями бросались вниз.

- У-у-у-у-у-у-у! - кто-то вообще, полуобнаженный, истекающий кровью, прыгал на врагов

без всякого оружия. - У-у-у-у-у-у-у! - с огромной силой и яростью они ударялись в бегущих

легионеров, сбивая их с ног и впиваясь в них зубами. - У-у-у-у-у-у!

- Почему..., - старик бормотал в полголоса. - У них совсем нет страха. Великое Небо... Они

не боятся.

Это было необъяснимо! Он не понимал этих людей, их поведение... Сульдэ видел

смельчаков - ярых двухметровых детин, на султанских приемах в одиночку выходящих

против песчаных керханов. Но это было совершенно понятно! Здесь же, со стен этих

хлипких укрытий, с дикими воплями бросались самые обычные люди - ремесленники, крестьяне, простые пастухи.

Однако, это странное, совершенно необъяснимое поведение защитников, стало всего

лишь прелюдией к еще более страшной развязке.

... В какой-то момент атакующие по щитам, трупам своих товарищей, смогли преодолеть