Александр Розов - Апостол Папуа и другие гуманисты III. Эйекатль

— Ладно, — произнес генерал, — это твой бизнес. А как ты видишь мое участие?

— А ты, Уберто, как видишь свое участие?

— Ломо, ты провокатор.

— Нет, я тот, кто видит: тебе слегка наскучило быть королем этого ботанического сада. Конечно, тут есть свои плюсы: неиспорченная экология, непосредственные туземки, и немного азарта при охоте на диких кабанов и на полудикие банды в сельве. Парням из твоего батальона тоже слегка наскучило. Я принес тебе шанс зажечь в полную силу.

— Да, мне и моим парням слегка наскучило. Но только слегка. И никто тут не намерен прыгать в твою авантюру, о которой ты все время темнишь. Мои парни спросят: какой профит нашей команде от твоей войны?

Задав этот (как бы) косвенный вопрос, генерал Каломаро налил еще немного кашасы в стаканчики, и внимательно посмотрел в глаза своему визави. Шоколадный Заяц снова улыбнулся, нарисовал пальцем на столе единицу, черточку, и двойку, и объявил:

— Ваша будет половина всего, что я сниму с этого проекта. Ты меня знаешь, Уберто.

— Достойное предложение… — произнес генерал, сделал паузу, и договорил, — …Но это серьезная война, значит, должно быть что-то еще.

— Плацдарм-база на еще одном Трес-Фронтерас, — предложил Ломо Кокоро.

— Это где? — спросил Каламаро.

— Это посреди Перешейка, где сходятся Гватемала, Гондурас и Сальвадор.

— Да, Ломо, вещь хорошая… — тут генерал опять сделал паузу, — …Но, к такой базе, по здравому смыслу, должна прилагаться дорога к берегу и морской порт.

Шоколадный Заяц сделал обиженное лицо и развел руками.

— Здесь, в землях Явари, ты, однако, обходишься без морского порта.

— Здесь, в землях Явари, — отозвался Каламаро, — у меня есть порты на Амазонке.

— Уберто, ты меня знаешь. Я никогда не обещаю того, чего не будет.

— Ломо, я тебя знаю. Ты никогда не делаешь бизнес там, где нет морского берега.

— Уберто, я могу предложить только любой пункт на лимане Мугре-Фиордо.

— Лиман? А глубины какие там?

— В основном более 10 футов, — ответил Ломо Кокоро, — так что транспортеры с малой осадкой могут работать даже с коротких пирсов. Посмотри на карте-лоции.

— Ладно, годится, — подвел генерал итог торга, — теперь надо определить стратегию.

— Тогда, Уберто, надо пригласить императора Укштлаштли к столу.

— Ладно, если парень разбирается в таких вещах.

— Не только ты учился в военной академии, — ответил Шоколадный Заяц.

28-летняя маори-метиска Беверли Мастерс, резерв-лейтенант биомедицинской службы Народного флота (и одна из шести судей Верховного суда текущего года), постучала пальцем по световому маркеру на диспетчерском мониторе, и обратилась с коротким вопросом к девушке — лейтенанту-оператору (примерно своей ровеснице).

— Фарли, вот это что за фигня?

— Это, — ответила оператор, — военно-транспортный «Embraer», 35 метров, груз 25 тонн, скорость 420 узлов. По нашей инфо, он вылетел вчера в 23:05 из Сальвадора и должен приземлиться здесь через 50 плюс-минус 5 минут.

— Так, Фарли, я сама умею читать с монитора. Я спросила в смысле: почему долбанный сальвадорский криминальный синдикат тащит 11 человек на тяжелом транспорте?

— Ну, сента судья, это просто. Синдикатчики в черную купили у военных этот самолет. Теперь вывозят в Малайзию наличные доллары. Наверное, самолет они тоже продадут малазийцам. Машина достойная, меньше 5 лет в работе, хорошую цену можно взять. В Сальвадоре скоро заваруха, поэтому коммерсанты продают и вывозят, что успеют.

— Фарли, при чем тут взятки военным и наркодоллары? Я спросила про тех 11 человек, которых синдикат должен нам отдать. Это 8 инженеров и 3 школьницы.

Лейтенант-оператор Фарли понимающе кивнула.

— Так точно, сента судья. Все 11 персон на борту, я проверила по внутреннему видео, к которому меня подключил экипаж борта. Эти 11 персон типа, попутные пассажиры, и выгружаются тут, на транзитной точке. А «Embraer», после заправки топливом, летит дальше на запад, с транзитной точкой в Рабауле, откуда Малайзия уже близко.

— Так, Фарли, а где два синдикатчика, которые вчера говорили со мной по видео?

— Ну, они поговорили с вами, и сразу улетели в Сальвадор. Им же надо было успеть на «Океазис», который вышел в море из порта Акахутла этой ночью.

— Ясно. А кто еще на борту «Embraer»?

— Ну, кроме этих 11 пассажиров, еще пилот, штурман, и двое экспедиторов.

— А экспедиторы из синдиката, или как?

— Или как, сента судья. Экспедиторы из легальной костариканской фирмы-посредника отмывания наличных денег. У юристов это называется: физический трансферт.

Беверли Мастерс помассировала пальцем кончик своего носа, и спросила:

— Значит, в самолете нет никого из синдикатчиков.

— Однозначно никого, — подтвердила лейтенант-оператор, — ведь синдикатчики не хотят попасть под горячую руку, когда мы увидим в каком стоянии эти 11 персон.

— Что, Фарли, это настолько плохо выглядит?

— В общем, нет, сента судья. Это выглядит обыкновенно для таких обстоятельств.

— А в отношении школьниц тоже обыкновенно? — спросила Беверли.

— Да, — сказала лейтенант-оператор, — типичная сальвадорская банда, значит: типичное отношение к захваченным женщинам. Ну, вы понимаете.

— Я понимаю. Тогда это действительно очень плохо, — сделала вывод судья.

Оператор показала рукой в сторону панорамы аэропорта за остеклением башни.

— По-любому, мы подготовились разруливать тему. Вот там парковочная площадка для «Embraer», куда он выкатится на финише. А рядом у пирса — амбулаторный гидроплан. Когда «Embraer» опустит люк-рампу, наши коммандос и медики сразу решат вопрос.

— Не сразу! — строго поправила Беверли, глядя на приготовления к приему самолета из Сальвадора, — Сначала надо дать репортерам несколько минут на съемки в салоне и, в случае возможности, на краткое общение с теми из одиннадцати, кто согласится.

— Только из восьми, — сказала оператор, — у нас рекомендация психолога: не допускать приставаний репортеров к школьницам. Но если вы, сента судья, потребуете…

— …Ясно, Фарли. Пусть будет, как сказал психолог. Передайте нашим коммандос, что репортерам разрешено только снять девушек на видео. Это минутное дело. Затем надо оставить для контактов с репортерами только восемь инженеров.

— ОК, — отреагировала оператор, и нажала клавишу интеркома на пульте.

Барри Диллинджер, экстрим-репортер TTN (Transcontinental Top-News) сравнительно культурного TV-таблоида из Сан-Франциско, прилетел сюда сегодняшней ночью, по экстренному сигналу о горячем событии. Не только он, но еще четверо репортеров из популярных американских новостных агентств, специализирующихся на внезапных и шокирующих случаях. При этом у Диллинджера было преимущество: он уже полгода периодически работал в Меганезии, и научился ориентироваться в работе коммандос Народного флота. И, когда капитан-лейтенант коммандос переговорил с кем-то, Барри мгновенно отреагировал: