Ли В.Б. - Этот мир как сон

Встретились они воочию в день отъезда, но накануне сказал Иветте, что с нами поедет беременная моим ребенком молодая женщина. Ожидал от жены возмущения, даже криков, а она не проронила ни слова. При встрече с Лидой не устроила скандала, во всяком случае, шума или склоки со своего места не слышал. На проводах в доме родителей Иветты встретил Лауру — она прознала о нашем отъезде и пришла с недавно родившимся сыном. Прощание с ней вышло тягостным, она при всех прижалась ко мне с ребенком и запричитала — как же я могу оставить ее и родного сына! Принял из ее рук запеленатого младенца, поцеловал его в лобик и подержал на руках — второпях даже некогда было подумать о чувствах к нему. Малыш закряхтел, вернул его матери, после мы собрались и сели в экипаж — время вышло, пора уже ехать к обозу.

Вел карету в конце обоза вместе с другими повозками, пристроившимся к нему. Она бросалась в глаза своей красотой и изысканностью, смотрелась рядом с соседними колымагами как лебедь среди гусей. Держался настороже — уже если нападут разбойники, то вряд ли они пропустят такой заметный экипаж. Надел доспехи, оружие положил рядом, под руку — кроме меча и пары ножей, прихватил еще небольшой, но достаточно мощный стременной арбалет с полсотней стрел и пробивных болтов, а также щит. Вот так, во всеоружии, погонял лошадей, следя в оба глаза за окружением, расслаблялся только на привалах и ночлеге.

Карета шла мягко — рессоры смягчали удары о неровности дороги. Но все равно, Лиду укачивало — время от времени приходилось останавливаться, пока ей не станет лучше, а потом догонять ушедший вперед обоз. Раз даже спешно пришлось уходить от погони небольшой шайки, попытавшейся перехватить отставший экипаж. Помог удачный выстрел из арбалета — сразил им бегущего впереди громилу, после шайка остановилась, отказалась от опасного для нее занятия. Когда же на обоз напала банда, взобрался на крышу кареты и уже оттуда обстреливал подступавших врагов. Как и предчувствовал, они не обошли вниманием приметную цель в самом конце обоза, атаковали впятером. Двоих я успел подбить болтами, еще одного броском ножа, с оставшимися двумя сошелся в мечном бою.

Противники оказались не слабыми, с хорошей выучкой и слаженностью, непрерывно атаковали с двух сторон. Отступил спиной к карете и здесь встал насмерть, защищая самых близких людей. Пропустил несколько чувствительных ударов — выручили доспехи, но и сам достал одного из них уколом в бедро. Бой со вторым не затянулся — поймал обманным ударом в голову и пробил открывшуюся нижнюю часть корпуса. Добивать раненых не стал, сдал их страже, подоспевшей ко мне уже после. Трофеи — доспехи и оружие пораженных мною врагов, передал старшему обоза. Он сразу рассчитался за добротное снаряжение, отдал еще найденные у тех деньги и золотые украшения. Сам я обыскивать их не стал — мародерство претило мне, довольствовался переданными мне ценностями.

В запале боя не чувствовал ранений, после же увидел кровь, проступившую на рукаве, почувствовал пульсирующую боль в предплечье. Еще заныла старая рана на плече — похоже, что один из пропущенных ударов пришелся по ней. Снял доспехи и гамбезон, смазал порез и наложил на него лист подорожника, перевязал с помощью переволновавшейся жены — у нее руки дрожали, пока накладывала на руку повязку. По побледневшему лицу Лиды видел, что она тоже перепугалась, самого страх взял — как бы не вздумала родить! Но обошлось, вскоре обе подруги отошли от шока, да и дочь потребовала внимания — проснулась и надумала выйти из кареты вслед за мамой, чуть не упала с подножки.

Дальше путь проходил спокойно, если не считать вымогательство местных феодалов — отдавал, как и все, откупную цену. Один из мытарей положил глаз на мою карету, но отстал — пристращил его именем графа Кюри. Экипаж, мол его, а я перегоняю ему в столицу, показал еще свой контракт. До Кемера не удалось доехать, осталась еще неделя пути, когда начались схватки у Лиды. Благо, что они случились не на дороге, а в небольшом городке, где мы остановились на ночлег. Ночью, когда мы уже уснули в снятой комнате, меня разбудила Лида. Толкнула меня в плечо и прошептала, стараясь не потревожить лежащую рядом Иветту с дочерью: — Сережа, я рожаю!

Пробормотал спросонок испуганной подруге: — Не волнуйся, Лида, все будет нормально, — встал и зажег настенный светильник, а потом пошел вниз будить хозяина постоялого двора.

Дал тому серебряную монету за беспокойство и велел срочно звать повитуху к роженице в моем номере. Заплатил еще за одну комнату, где та будет принимать роды, перевел Лиду туда. С ней осталась Иветта, а меня отправила в свою комнату — присматривать за проснувшейся от шума Марией. Прошло несколько часов тревожного ожидания, не находил себе места, вслушиваясь в крики из соседней комнаты. Почти под утро вернулась жена и успокоила: — Все в порядке, Сергей, Лида родила мальчика. Иди к ней, а то она ждет тебя, да и сына проведаешь.

Лида лежала на нарах, на ее измученном лице видел слабую улыбку. Рядом с ней лежал спеленатый младенец. В углу комнаты еще возилась со своими принадлежностями повитуха, отдал ей пару мелких монет — она почти сразу собралась и ушла. Присел рядом с роженицей, бережно поцеловал искусанные губы, мокрые от слез глаза. Заметно, что она настрадалась — по-видимому, роды прошли нелегко.

— Как ты? — сочувственным тоном спросил подругу, а она в ответ прошептала: — Все хорошо, Сережа. Мне сейчас хорошо.

Мы пробыли в городке неделю, пока Лида не окрепла хоть немного. С ней больше времени проводила Иветта, ухаживала за ней и малышом. Ее участливость к своей сопернице в какой-то мере поражала меня — даже с сестрой она обходилась гораздо сдержанней. Хотя и видел, что за время пути они как-то сблизились между собой, стали если не подругами, то приятельницами — с общими заботами и вниманием друг к другу. Отправились дальше со следующим обозом. Беспокоился за Лиду, но последнюю часть пути до столицы она перенесла даже легче, чем до родов — нам не приходилось останавливаться, так и ехали со всеми. Неспешно добрались до столицы, заехали к Анри, а от него отправились в свой собственный особняк на северной стороне города.

Усадьба с особняком располагалась в той части, где проживали чиновники, военные и другие служивые люди среднего достатка. Район тихий, сравнительно чистый и ухоженный, дома тоже содержались в порядке. Наш особняк в ряду других ничем не выделялся — двухэтажный бревенчатый дом, небольшой двор, ограда и ворота тоже из дерева. Подъехали к нему с понятным волнением и любопытством — это наше первое собственное жилье, если не считать, конечно, усадьбу в Варте. Но там ни Иветта, ни Лида еще не побывали, так что для них этот дом стал особо дорогим. Видел на их лицам ошеломление и радость, даже восторг, когда они входили в ворота, оглядывали двор и строения на нем, а потом обходили комнаты, поднимались на второй этаж.