Александр Белов - Корректор. Книга первая

— А Вы бы не хотели постоянно работать у нас, уважаемый Илья Андреевич? — Но тут вмешалась мамочка:

— Дорогой мой Фёдор Петрович, если бы у Ильи это был единственный талант — мы бы тогда даже не думали. А так, как мой сын имеет высокую должность с редкой специальностью, могу Вам сказать, что этой специальностью владеет в совершенстве только он один, то прошу нас простить. Можно договориться и раз в неделю он будет приезжать к вам, и помогать страждущим. — Я подтвердил такой вариант. Договорились на понедельник, командирский день, все врачи на месте. Сразу будет видно кто тут кто, кто лечит, а кто погулять пришёл. А сейчас доктор очень хотел показать мне офицера, которого привезли из горячей точки с очень сложным переломом позвоночника.

— Как давно он у Вас лежит?

— Две недели.

— Да, многовато, но будем работать ведите.

Палата номер семь, нейрохирургическое отделение. В палате один подполковник, сложный перелом позвоночника. Нижняя часть тела не работает. Вместе с ногами не работают так же и почки, ведётся принудительная фильтрация мочи и вывод через катетер. Перелом пятого и шестого позвонков грудного отдела. Руки, временами, работать отказываются. Кардиология тоже на тоненького. Да парень, не повезло, но когда я считал у него информацию о том, как он получил травму, я засучил рукава. Он закрыл собой бойца-контрактника, когда на того сорвалась с крана нижняя часть БТР. Боец, Слава Богу, отделался хоть и тяжёлым, но испугом. А вот его командир… Самое тяжелое было полтора часа ждать, пока их вытащат из этого завала. И вот, теперь вся надежда на меня. А уже я просто обязан Героя на ноги поставить.

— Тебя как зовут, — спрашиваю.

— Алексей.

— Тут такое дело, Лёха, я думаю, что терпеть — тебе не привыкать, но предупрежу сразу, болей не будет. Будет, может немного непривычно. Может рухнуть вся материалистическая основа нашего образования, но и это ты тоже стерпишь, я не сомневаюсь. Ну, что, работаем? — Алексей прикрыл глаза. Видно, что шея у него тоже не очень работает. «Мама, тебе, если, что придётся меня поддержать. Случай очень сложный, в конце сеанса меня может просто вырубить. Поддержи, пожалуйста». «Давай, сынок, я рядом». Пошла работа. Общая аура такая, будто кто-то низ просто взял и обрезал. Такого я ещё не видел. Так, давай для начала полностью отключим тело от центральной нервной системы. Есть, поехали, собираем спину и поясницу. Аккуратненько, шов на шов, излом на излом, в нужных местах наращиваем межпозвонковые диски, связки. Пошли работать над нервной паутиной, распутываем, сращиваем, укладываем на места. Кровеносная и лимфосистема, потихоньку, не спеша, главное не ошибиться. Сколько раз я вознёс благодарность своему другу Харону. Так, мышцы разобрались по местам. Поехали на шейный отдел. Схема та же, было чуть проще, не было сложных переломов. Пришлось немного подвигать межпозвонковые диски. Нервная система — в норме, кровь, лимфа — в норме. Поехали вниз. На ноги легла аура, такая, светло-розовая. Так ведь никакой не было! Дальше. Будет реанимировать почки и дополнительно всю урологию. Гоняем ауру, стараюсь вытащить на поверхность холодные тона. Вот, в районе почек появилась зелень. Уже не плохо. Дальше тащим. Ноги холодеют, аура уже крепкая зелёная, усиливается зелень и в районе почек, мочевого пузыря, мочеполовой системы. Славно! Едем дальше, оставим пока в покое нижнюю часть тела. Глянем, что на позвоночнике и весь район туловища. Отлично! Позвоночник от атлантиса (первый шейный позвонок) и до копчика просто сияет первозданной бирюзой. Так, уже немного проще. Если здоров позвоночник, значит, всё остальное тоже лечится. Потихоньку, не спеша, снимаем катетер, фильтры, закрываем выходы. Собрал в кучу все тёплые и горячие тона, запер их в смерч, скрутил шарик, размером с баскетбольный мяч, и — на тот конец Вселенной. Дайте, пожалуйста, молоточек невролога. Тут же в руку положили инструмент. Открутил гаечку, включил чувствительность и работоспособность всего тела. Потихоньку протестировал парня от маковки до пяток. Всё реагирует в пределах желаемого. Всё. Дальше сами.

— Всё, — говорю, — проверяйте. — А сам глаз открыть не могу. Постепенно в мозгу темнеет и — всё…

Очнулся я на койке, поверх одеяла, в форме, хорошо хоть сапоги сняли. Да, это не Япония. Рядом, на стуле, спит мамочка. Думаю, как бы не разбудить, но только шевельнулся… Ну и скрипит, мама Варя открыла глаза:

— Ты как, родной?

— А тебе, что коечки не смогли подобрать? Спал, то я, поди, не полчаса? Часа четыре? — Степановна помялась. Ясно. А тут ещё дверь открывается и заходит Министр:

— Не думал я, родной, что задержусь в Академии, благодаря тебе. Ты знаешь, что подполковник Крамской, тот которого ты по ломтям собирал, за эти пять часов уже умудрился сам дойти до туалета, решить там проблемы и вернуться обратно. Сам! Парень, на котором ставили крест все светила медицины и наши и заграничные, а тут майор, понимаешь, из ФСБ. Хе, — Усмехнулся Министр, — Семёнов! Ты здесь, пиши представление на подполковника и на вторую степень Георгия. Полковник Тарасова!

— Я! — Мамочка подхватилась со стула.

— Варвара Степановна, родная ты наша общая мама. Завтра заедешь в строевую часть, там тебе дадут документы на усыновление Авдеева Илью Андреевича, и, как девичья фамилия твоей жены, подполковник? — Я, ошарашенный всем этим только и смог, что пожать плечами и выдавить из себя:

— Романова Елизавета Сергеевна. — Министр поднял вверх палец:

— Чувствуешь? Не просто так! Романова и ещё и Елизавета! Вот, Степановна, усыновляешь, удочеряешь. Девочка эта работает? — Мама Варя покраснела, даже задымилась:

— У меня в отделе, лейтенант, финансист. — Министр только руками раз вёл:

— Вот это мама! Все бы такую! Молодец. Тем более что грамотные специалисты нам нужны были всегда. Ладно, по-моему, всё? А Семёнов? Тогда всем до свидания, мы укатили. — Ладно, укатили, так укатили. Мне берцы надеть нужно. Пока я ковырялся, снова открылась дверь, а там… Лёха и главврач. Блин. Не успел сбежать. «И хорошо, что не успел — это мамочка подначивает».

— Ну, как ты, Алексей? — А у того слёзы на глазах:

— Илья, если бы не ты!

— Был бы кто другой, — отвечаю. — Спасибо тебе, родной, за то, что ты и пацана спас от гибели и сам держался как витязь. Я очень рад, что у меня получилось. Доктор, проследите пожалуйста, чтобы Алексей от радости не перегрузил свою, не слишком ещё крепкую систему. Хорошо бы его в санаторий, на месячишко, а там массажи, физиотерапия, грязевые ванны, ну и так далее. Ага?

— Ну конечно, сначала, правда, Вы уж нас извините, но мы проведём ему полную диспансеризацию. Это как, без обид?

— Доктор, какие обиды, просто я ещё не успел попросить Вас провести полное обследование. Потому, что случай был уникальный. Ладно, доктор, в понедельник в какое время?