Геннадий Марченко - Выживший-3

'А за что?' - захотелось мне простодушно спросить, но я Лейбовиц меня опередил.

- Она вас будет ценить за вашу верность и преданность семейным ценностям, и сама станет вашим последователем в отношениях. Поверьте мне, это очень много значит, когда муж и жена доверяют друг другу.

- Не спорю, это важно, - кивнул я, думая, к чему это старик клонит.

- У вас есть кто-то на примете? - живо поинтересовался антиквар.

- Хм... В данный момент, пожалуй, нет.

На самом деле на примете у меня, конечно же, была Варя, так ведь не станешь же Лейбовицу рассказывать, что после Победы у нас намечена свадьба. Старику я доверял, но не до такой степени. А как уж я перетащу Варю в Штаты - это другой вопрос.

- Ефим, - совсем уж доверительно склонился ко мне Абрам Моисеевич. - Послушайте, что я вам скажу, Ефим... В прошлом году из Франции в Нью-Йорк перебрались моя двоюродная сестра с двумя дочерьми. Старшей уже 24 года, высокая, красивая девушка, я уверен, что она вам подойдёт. Давайте я вас сегодня вечером познакомлю, присмотритесь друг к другу, может, и впрямь что-то получится.

Ах вот ты куда гнул, старый пенёк! Родственницу свою решил мне сплавить. Может, она и красивая, да только есть мне о ком мечтать, так что даже и не надейся!

- Абрам Моисеевич, - вздохнул я с деланной грустью, - спасибо, конечно, что заботитесь обо мне, да только зарок я себе дал, что буду хранить верность той, которую оставил в Союзе, и фото которой всегда ношу с собой.

Я вынул бумажник, открыл его и показал Лейбовицу фотокарточку Вари. Тот явно скис, но всё же старался сохранить лицо.

- Да-да, я помню, вы уже показывали мне это фото. Да только что толку мечтать, когда жизнь проходит мимо.

- Ну почему, кто знает, быть может, мы когда-нибудь с ней встретимся.

- Вы неисправимы, Ефим, - покачал головой старик. - Ладно, найдём Басе жениха из своих. А за бурбон спасибо, я эту вторую бутылочку буду беречь в память о человеке, который достиг таких высот не без помощи старого Абрама.

Я едва не хмыкнул. Вот же жук, всё-таки подколол. А вслух выразил благодарность за то, что он и впрямь поначалу немало сделал для вчерашнего иммигранта.

Прокинув лавку антиквара, я пешочком направился в Централ-парк. Встреча с агентом, о котором я лишь знал, что его зовут Алексей, состоялась на одной из лавочек Централ-парка, где я уселся с раскрытой газетой в руках. Минут через пять рядом подсел гражданин в костюме, шляпе и тёмных очках. Не поворачиваясь ко мне и даже, как мне показалось краешком глаза, не размыкая губ, он произнёс:

- Здравствуйте, Ефим Николаевич! Письмо при вас?

- Да, - так же шифруясь, ответил я.

- Положите его в середину газеты, а когда будете уходить, газету оставьте на скамейке возле меня.

- Хорошо.

- Можете не торопиться, у меня для вас важная информация.

Я весь обратился в слух.

- Наверху думают, что ваш статус холостяка в глазах американцев выглядит не лучшим образом. Вы же не планируете пока жениться?

- В ближайшее время нет, меня в Союзе ждёт невеста, мы договорились сыграть свадьбу после Победы. А к чему этот вопрос?

- К тому, что он касается как раз вашей невесты, Варвары Мокроусовой. Её направляют в Соединённые Штаты, так что письмо от вас она получит уже здесь.

- Вы не шутите? - от радостного удивления я даже слегка повернулся в его сторону.

- Ефим Николаевич, мы такими вещами не шутим, - холодно ответил собеседник. - И не крутите головой, вы привлекаете внимание. Варя будет жить в Лос-Анджелесе по документам Барбары Светлофф. Соответственно, никого особо не удивит, если она где-то заговорит по-русски. По легенде Барбара - дочь русских иммигрантов, осевших в Мичигане. Но в 12 лет лишилась родителей, которые якобы погибли в автокатастрофе. Её отправили в приют в Детройте - соответствующая запись задним числом сделана во всех соответствующих документах приюта. Там она достигла совершеннолетия и, покинув приют, отправилась покорять Голливуд. Но ни на одной студии ко двору не пришлась, а чтобы как-то прокормиться, работала официанткой то в одном заведении, то в другом. Уже через неделю она будет трудиться в кафе 'Весёлый лангуст', это на Гроув-стрит в Лос-Анджелесе. Там вы с ней как бы случайно и познакомитесь, если, конечно, захотите создать семью. Более точная информация для вас появится позднее. Так как, вы согласны действовать по такому сценарию?

Ещё бы я был не согласен! Орать в счастливом экстазе на весь Централ-парк, само собой, не стал, но со стороны, наверное, напоминал 100-ваттную лампочку, щедро дарящую свой свет окружающим. А ведь как в тему Лейбовиц завёл разговор о женитьбе, словно что-то чувствовал!

- Конечно, Алексей, можно было даже не спрашивать.

- Ну и отлично! А теперь давайте газету с письмом.

- Постойте, а как вы можете быть уверены, что Варе удастся устроиться в это кафе?

- Не сомневайтесь, там заправляет наш человек, скажем так, сочувствующий. Мы ему делаем кое-какие одолжения, теперь его очередь помочь нам. Кладите уже газету и уходите.

В отель я добирался словно в каком-то полусне, совершенно не замечая происходящих вокруг событий. Сердце моё готово было выскочить из груди и весело поскакать по нагревшемуся асфальту Манхэттена. Со стороны я, наверное, походил на большого мальчишку, которому родители наконец-то купили щенка. Да и плевать, пусть люди думают, что хотят, сегодня мой личный праздник!

Разрешение на поездку в Лос-Анджелес с целью знакомства с 'будущей супругой' я получил только через месяц, спустя пять дней после выхода в свет книги 'Экспансия'. Презентацию решили не устраивать, всё-таки я публикуюсь под псевдонимом, что должно лишь подогреть интерес к изданию. Так оно и вышло, впрочем, не без помощи проплаченного Стетсоном по моей просьбе анонса в нескольких центральных изданиях. Так что и пресса, и книголюбы уже были морально готовы схватиться за книгу и прочитать её от корки до корки.

Например, по факту выхода книги 'The Washington Post' разродилась целой колонкой, в которой автор называл мой опус не иначе, как роман-предостережение.

'Кто же этот таинственный Джим Моррисон? - вопрошал в заключение обозреватель. - Восходящая звезда писательского цеха или знаменитость, скрывающаяся под чужим именем. Главный редактор издательства 'Harper&Brothers' Грэг Стенли Малкович сослался на желание клиента сохранить инкогнито. Что ж, будем надеяться, рано или поздно мы узнаем правду. А за первые два дня продаж был раскуплен почти весь тираж книги, судя по всему, придётся печатать дополнительный. Во всяком случае, в книжном магазине 'Kramerbooks' напротив нашего редакции нашей газеты сотня экземпляров 'Экспансии' разлетелась всего за час'.

Читать такие отзывы было чертовски приятно, но я твёрдо решил не выходить из тени. Чем больше тумана - тем лучше. Я ведь даже машинистку, перепечатывавшую рукопись, строго-настрого предупредил держать язык за зубами. Может, стоит и за следующую книгу взяться? Наваять какой-нибудь 'Код да Винчи'? Жаль только, объём моей памяти был далек от объёма памяти компьютерного 'винта', и запомнить содержание когда-то прочитанного хита я дословно не мог. Ладно, это может и потерпеть, а сейчас у меня есть куда более приятные перспективы.