Ирина Лем - Ошибка Синей Бороды

- Веди меня в залу, - величественно произнесла Жаннет приказным тоном. Решила без промедления привыкать к новому положению супруги барона, хозяйки крепости.

Прелати покорно кивнул и, не промолвив далее ни слова, первым тронулся в путь. Предстояло пройти чередой извилистых коридоров, спуститься по закругляющимся винтом лестницам, сделать положенное число поворотов направо-налево. Точного маршрута Жаннет не знала, положилась на провожатого.

Не опрометчиво ли? Вроде, нет. Он сейчас в другом амплуа: не слуги, распустившегося без присмотра вышестоящего руководства, а при исполнении ответственнейших обязанностей. Телохранитель – это звучит гордо. И весомо. Это накладывает обязательства. И требует в ответ самоотдачи. Франческо не посмеет обидеть хозяйку в тот момент, когда призван защищать. Так было бы логично и справедливо.

Впридачу к тому у Жаннет есть козырь в рукаве. Ее защитник и покровитель – барон де Рэ, влиятельнейшая фигура в замке, гроза предателей-бургундцев, футболистов-мафиози и венгерских графинь-маньячек. Жиль – ее муж, не даст жену в обиду какому-то заезжему алхимику-колдуну, тем более иностранцу-итальянцу, пристроившемуся на теплое местечко. Не посмотрит на его прошлые заслуги - они померкли за сроком давности. Обезглавит без промедления.

«Ну, это мы еще посмотрим, - ответил ей мысленно Прелати. - Кого-кого, а хозяина мне бояться нечего. Он далеко - в секретных покоях, куда ведет потайная дверца позади картин. Очень занят - очень приятным делом. Только тебе о том знать неположено... До поры, до времени».

Не до хозяина сейчас, у Франческо другое на уме. Он ощущал сильнейшее сексуальное возбуждение, по-английски коротко «муст». Термин из биологии, относится к самцам слонов и означает состояние позыва к спариванию - в мозгах гиганта с хоботом вместо носа.

Раз в год у слона-производителя наступают критические дни, знаменующие конец длительного полового воздержания и наступление сексуальной активности. В голове происходит сдвиг, приводящий к повышению уровня тестостерона в крови – вещества, отвечающего за инстинкт размножения и его личное либидо.

Повышается настолько, что сводит слона с ума, заставляет забыть обо всех остальных, жизненно важных, функциях, как голод, сон и чувство юмора. Сбиваясь с ног и валя деревья, неосторожно вставшие на пути, самец в «мусте» носится по степям и саваннам Африки. Даже в Азию забегает. С единственной целью: найти подходящую кандидатуру стать его временной женой. Для привлечения которой демонстрирует всем подряд впечатляющий пенис размером метр восемьдесят – настоящая порнография.

У Прелати размеры были поскромнее слоновьих, а «муст» не менее силен. Ради справедливости следует сказать: возбудился он страшно, но не до полнейшего сумасшествия. Вначале он пометался между долгом телохранителя и похотью мужчины. Посомневался, услышав мысленные рассуждения Жаннет, в которых имелась доля правды.

Да, все ее доводы насчет профессиональной ответственности справедливы, но... зов родной плоти сильнее. Сомнения Франческо длились от силы тридцать секунд. Цель показалась легкодостижимой, на счетчике возможностей к сопротивлению жертвы стоял ноль. Тут не до соблюдения моральных норм. Мысли сосредоточились на сугубо эротическом.

Представилось: его преследует цунами - десятиметровая волна мощнейшего желания. Если не принять срочных мер, волна накроет с головой, утопит. Выход один – открыть шлюзы, спустить напряжение, то есть уступить мусту.

На одной из узких лестничных площадок, буквально – метр на метр, Прелати встал, как вкопанный, и повернулся. Не успевшая затормозить Жаннет сунулась лбом в его грудь. Колдун тут же сграбастал ее в охапку, прислонил к стене. Одной рукой обхватил за спину, другой – за ягодицы, прижался всем телом, не позволяя пошевелиться.

Наклонил к ней лицо, жадно оглядел. Жаннет испугалась, показалось – сейчас начнет ее есть, выбирает кусочек полакомей. Хотела отшатнуться, но в его железобетонных объятиях получилось только неловко дернуться. «Остается одно - испеплить ненавистью», - подумала и уставилась в его налитые порочной страстью глаза, влажные от прилившего возбуждения.

Кусать ее Прелати не собирался - не для кулинарных целей схватил. Повел носом возле ее шеи, шумно вдохнул. Задержал воздух, закатил глаза, будто наслаждался нежнейшим ароматом. Выдохнул так же шумно. Сильнее приткнул Жаннет к каменной кладке.

Холод от нее просочился через платье и кожу, начал растекаться по внутренностям, на что девушка не обратила внимания. Другое ощущение отвлекло: с его стороны ей в лобок что-то уперлось – твердостью похожее на металл.

Насчет происхождения твердого предмета в районе промежности Жаннет догадалась незамедлительно. Она была малоопытна в сексе и совсем неопытна в изнасилованиях, но инстинктивно поняла: одно из двух сейчас с ней точно произойдет. Скорее – второе, потому что добровольно отдаться воспылавшему непристойным желанием старику она не планировала.

Значит, будет отчаянно сопротивляться и бороться до последней капли крови. Ой, как-то двусмысленно выразилась... Неважно. Осуществить задуманное Жаннет не удалось. Подергавшись пару раз, с бессилием осознала – сопротивление бесполезно. Франческо оказался двуликим, под стать сородичу-итальянцу Сталлоне в роли Рэмбо: на лицо – невинный агнец, по ловкости – смертельный боец. По агрессивно-решительному настрою – мужчина в мусте. С первого взгляда на хилого алхимика не догадаешься о его слоновьей потенции.

Силы его утраивало дополнительное обстоятельство: колдун был полон желания отомстить Жаннет, как недавно обещал. Отомстит немедленно и жестоко. Разом за все. Удобный момент - другого может еще долго не представиться.

Прелати сжал ее шею. Крепко, будто петлей от лассо, которым чукчи из тундры ловят оленей. Чтобы зарезать на мясо для обеда. И на шкуры, чтобы накрыть юрты. И на рога с копытами, чтобы отдать собакам поиграть. Иначе застынут от неподвижного сидения на морозе - всемирное потепление климата, о котором так долго говорили синоптики, их заполярных широт еще не достигло.

Лассо из костлявых пальцев сжималось, не позволяя ни шевелиться, ни разговаривать, ни нормально дышать. В голове жертвы смешались мысли на тему собственной участи. Будущее не внушало оптимизма. Что намеревался с ней сделать лакей, забывший субординацию: изнасиловать или убить? Или сначала одно, потом другое? Или наоборот? Ужас. Мало того, что проходимец, он еще и некрофил...

Ничего невероятного, Прелати сам – ходячая мертвечина, мумия, воспылавшая половой страстью. Для них, загробных, любовь с усопшими покойниками – обычное дело. Тогда при чем здесь молодая, пышущая здоровьем Жаннет? Шел бы на кладбище искать свежепреставившегося мертвяка, что он к живым девушкам пристает?