Ирина Лем - Ошибка Синей Бороды

В руках лакея появился свиток и гусиное перо. Он протянул их Жаннет через горящий круг, почему-то не встретив препятствия. Ах, да – оно же работало в одностороннем порядке.

- Уколи себя пером и подпишись, - приказал он.

- Уколи и подпишись, - слабым эхом повторил знакомый голос.

Жаннет посмотрела и не удивилась. Рядом с бароном снова стоял Люка Рокко, который только что вскарабкался обратно на башню и, по-волчьи оскалившись, взирал на девушку.

Послушно приняв свиток, Жаннет занесла перо над выпученной веной на обратной стороне ладони. Только хотела кольнуть...

Вдруг услышала шорох разрезающих воздух крыльев - сзади, за границей башни. Рука с пером замерла на полпути.

- Жанна... – позвал скрипучий, старческий голос. – Где ты?

Девушка оглянулась. В промежутке между выступами увидела мифическую каменную птицу и сразу узнала - химера Стрикс. Они не раз встречались в прошлой жизни: когда Жаннет посещала старые парижские храмы, на карнизах которых непременно присутствовала химера - зорко следя за порядком, не пропуская потусторонних нечистей в светлую храмовую жизнь.

Стрикс повернула шею к Жаннет и послала луч из глаза. Луч достиг цветка в волосах девушки, той самой – «куриной слепоты», которая завяла, но держалась. Слава Всевышнему, Жаннет не выбросила ее, помня бабкин наказ.

- А, вижу, - проскрипела химера. – Прыгай на меня!

От луча с девушкой произошло чудо: она очнулась и смогла двигаться. Дважды уговаривать не пришлось. Не теряя времени, Жаннет бросила свиток в огонь, перо – острием в глаз лакею, и помчалась к ожидавшей в воздухе Стрикс. Оттолкнулась от башенного края и прыгнула птице-женшине на спину.

Химера взмахнула крыльями и понеслась в темноту подальше от башни. Вслед им летело отчаянное рычание тех несчастных нетопырей, которым не давали упокоиться в вечности воспоминания о загубленных ими душах...

***

В нос Жаннет проник типичный запах больничного помещения: смесь антисептического, металлического, пластмассового и чистящего, а также глубоко нездорового. Она открыла глаза. Веки поднялись неохотно, будто после затяжной болезни с применением ударной дозы антибиотиков и постельным режимом минимум на неделю.

Повезло, что свет не ослепил, был неяркий, щадяще-рассеянный, ненавязчивый. Источника его незаметно. Пошевелившись – почему-то с трудом, девушка ощутила собственное непривычно погрузневшее тело на кровати. Руки лежали сверху одна на одной в точности, как у покойника. Еще свечки в пальцах не хватало - подумалось почему-то, крайне невпопад. Шутники... те, кто так сложили ее кисти. Когда встанет, Жаннет с ними разберется.

Нелепая шутка с покойницкой свечкой тут же забылась, глаза скосились вниз. И сделали удивившее хозяйку открытие: она лежала не под одеялом, а под длинным белым платьем для торжественных случаев. Похоже на свадебное. Что за чушь! Сон, не иначе...

Взгляд пополз дальше, к подножию кровати. Там тоже не все выглядело в порядке, который должен присутствовать в палатах для лежачих больных. Из-под подола выглядывали ноги в белых туфлях, остроносых, блестяще отливавших лаком. Очень вероятно - на высоких каблуках.

Чьи ноги? Чьи туфли? Неужели ее собственные? Чтобы удостовериться, пошевелила ступнями. Острые носки еле заметно разошлись и обратно сдвинулись. Только сейчас Жаннет почувствовала - обувь была маловата, жала в пятках. Значит, новая. Выходит, и ноги, и туфли принадлежали именно ей.

Голова качнулась, Жаннет ощутила на лбу посторонний предмет. Рука потянулась проверить и нащупала венок. Из колючих стеблей и упругих бутонов. Первая мысль - сумасшедшая - терновый венец, как у Христа? Вторая - реалистичная - розы?!

Догадка вспыхнула фейерверком радости – Жаннет в наряде для венчания! Здорово. Наконец-то. Если она не ошибается. Или все-таки видит ночной кошмар... Стоп. До выяснения обстоятельств в панику не впадать. Потому что преждевременно. Не стоит накручивать ужасы. С приходом доктора девушка узнает правду о собственном состоянии.

Которое не внушало больших опасений, лишь легкое беспокойство. Захотелось резко пошевелиться, сделать силовое упражнение, чтобы понять, что точно жива-здорова: начать лежа крутить велосипед или во все горло проорать какую-нибудь песню-однодневку. Ой, нет, про песню она погорячилась – ни одна на ум не пришла. А насчет пошевелиться... Что-то руки-ноги отяжелели, не двигаются. Серьезно больна, что ли?

Не помнит – как здесь очутилась.

Кстати, почему человеческих звуков не слышно? Не умерла ли Жаннет клинически, не впала ли кому?

Вроде, нет. Вспомнились свидетельства очевидцев. Которые в один голос утверждают: клиническая смерть – это когда пациент смотрит на себя с высоты, кома – когда находится в туннеле. Из которого должен сам искать выход, пока не найдет – не очнется...

А, что за глупые предположения - ну конечно, она жива! Шевелит конечностями, смотрит на себя, думает кошмары. Ничего страшного не происходит, просто Жаннет спит. Когда проснется, встанет, пойдет домой. Не в гробу же она лежит, в самом деле. Там сумасшедшие мысли не приходят и медициной не пахнет...

Так, оглядим помещение подробнее.

Повертев глазами, Жаннет предположила, что лежит в палате интенсивной терапии, размеров которой узнать не удалось даже приблизительно – рассеянный свет в углы не доходил, позволял видеть только то, что находилось рядом. Слева стояла пустая тумбочка, справа – допотопный, неработающий телевизор на одной ноге. Или это был компьютер для измерения функций организма? Неважно – сигналов он не посылал. Наверное, сегодня выходной, и он решил отдохнуть до понедельника.

В ногах мелькнуло движение. Жаннет глянула туда и удивилась - почему раньше не заметила человека. Это был мужчина в костюме врача: с очками на носу, в белом халате с длинным рукавом на манжетах и стетоскопом вокруг шеи.

Он выглядел пожилым - с седыми, аккуратно подстриженными бакенбардами по щекам. Держась обеими руками за спинку кровати, он смотрел на пациентку, умиленно улыбаясь. Сзади него - закрытая занавеска. Вероятно, там лежал другой больной - с переломами конечностей, подвешенными на растяжках, который не хотел, чтобы его видели в распятом положении.

- Дайте зеркало, - первым делом попросила Жаннет.

Как по волшебству перед лицом встало дамское зеркальце на ручке: старомодное, овальное, в растрескавшейся деревянной оправе и с поцарапанной алюминиевой фольгой. Даже на внешность зеркало не внушало доверия и выглядело как предмет, который использовали лет эдак... пятьсот назад, если считать от начала двадцать первого века.

Взглянув на себя, девушка не поверила отражению: на нее смотрел голый желтый череп с венком из белых роз вокруг лба. Цветы выглядели свежо, череп – нет. Особенное подозрение вызывали пустые отверстия для глаз и провал вместо носа. Подумалось: грубая, неэлегантная шутка. Смеются тут над ней или у Жаннет обман зрения от переутомления?