Ирина Лем - Ошибка Синей Бороды

Наступила кромешная темнота, когда не замечаешь разницы, если закроешь-откроешь глаза. И странное дело: воцарилась такая же кромешная тишина, будто вагон вымер.

Давно замеченный эффект: в темноте люди или замолкают, или начинают говорить шепотом. Почему? Никто не знает. В темноте ощущаешь себя неуютно. Неуверенно. Темнотой управляют темные силы. Человек бессознательно, предрассудочно боится их спугнуть. Или разбудить. Или прогневить.

В-общем, старается бестолку не шуметь, из толпы не выделяться, не строить из себя царя зверей. Или венец природы. Или покорителя Галактики в масштабах Солнечной системы. Неоправданная мания величия – не более того. На самом деле мы пугливы до безобразия, от каждой мелочи замираем от страха. Свет потух – в душе первобытный ужас. Потому что знаем, кого боимся: темноты, в которой затаилась гнетущая неопределенность.

По инерции Жюль продолжал смотреть в заоконное пространство, черное, как Вселенная, в которой отключили звезды. Вдруг – волосы на голове зашевелились и стали подниматься. Он заметил нечто ужасное, что не помещалось в сознании. Сверхъестественное, не подобающее происходить в современном мире, которым управляют супер-реалистичные фейсбук и твиттер: с той стороны окна на него смотрела самая настоящая, каменная химера Стрикс.

«Дремучее средневековье», - потерянно подумал Жюль и отшатнулся, вжавшись затылком в спинку кресла. Он ее узнал - по фото в разбитом телефоне подруги. Это она сидела на карнизе позади Жаннет и ухмылялась в объектив ее живыми глазами. Теперь черты Стрикс находились на месте: оскалистый рот, грозно нахмуренные брови и мертвые глаза статуи. Она летела параллельно поезду, хлопая гигантскими крыльями. Не перьевыми, как у птиц, а перепончатыми, как у собак. Летучих. Из вида рукокрылых, семейства крылан.

Повернув длинную шею – из камня, не забывать! – Стрикс незряче, не моргая, глядела на Жюльена. Да как она могла моргать, если вырезана из негибкого монолита, супертвердой скалы? Глупость - подумалось. А как она могла лететь, да так, что шелест крыльев доносился снаружи?

Внешний холод передался Жюлю сквозь стекло, заморозив лицо, проникнув в тело через самопроизвольно открывшийся рот. Вспомнилось ощущение из детства, когда он переел мороженого и перестал чувствовать губы, язык и щеки изнутри. В живот заполз студеный ужас, по пути заставив замереть сердце.

Жюль хотел отвести взгляд от химеры, но будто сам окаменел. Не в силах ни вздохнуть, ни пошевелиться. Он слышал шорох ее крыльев и шумное, нездоровое, шипящее со свистом дыхание курильщика, умирающего от неоперабельного рака легких. Или от запоздало обнаруженного туберкулеза, отягощенного вирусной пневмонией.

«Не верю!» - в отчаянии хотел крикнуть мозг, чтобы освободиться от парализующего видения. Но, вступив в противоречие с собственными помощниками - органами зрения и слуха,потерял способность пошевелить хоть извилиной...

24.

Зажегся свет. Жизнь в вагоне ожила и задвигалась, будто ничего сверхнеобычного не произошло. Мамы продолжали покрикивать на детей, дети - счастливо хохотать, соседи – молчать друг с другом, Жаннет – спать. Счастливая, подумал Жюль, впервые в жизни - с черной завистью. От которой стало неловко, но ничего не мог поделать.

Сердце очнулось и помчалось в галопирующем темпе, будто желая нагнать пропущенные удары. Несколько мгновений сидел, не шевелясь, потом оглянулся на обитателей вагона. Почему они ведут себя как ни в чем не бывало? Неужели только ему почудилась каменная птица в образе химеры Стрикс?

Не может быть. Жюль отчетливо видел ее силуэт и лицо... нет - морду... нет - голову с клыками за окном. Слышал шелест крыльев в полете, шипящее дыхание - реально, будто находился с ней рядом. Оптический и шумовой обман? Разве бывают одновременно слуховые и зрительные галлюцинации? А бывает у некурящих птиц рак легких, отягощенный пневмонией? Э-э, кажется пару лет назад что-то передавали про птичий грипп... Стоп, Жюльен, не отвлекайся на второстепенное.

Нет, галлюцинации отпадают. Видение было настоящим - Жюль не спал, не грезил наяву, это он знает точно. И не лишался кратковременно здравого рассудка. Видел химеру наяву... Но почему он один разволновался? А другие? Кто-то еще должен был ее заметить, хотя бы вот эти две девушки напротив. Он с надеждой взглянул на соседок по секции.

Напрасно. Девушки сидели, демонстративно отключившись от окружающего мира. Склонив две головы к одному телефону, рассматривали или читали что-то настолько интересное, что, кажется, не заметили не только химеру, но и отключение света.

Совершенно верно: наличие или отсутствие освещения им не мешает и не помогает. Телефон работает на батарее, сам себе динамо-машина. Девушки сидят в неизменной позе минут двадцать. С тех пор, как плюхнулись в кресла и вперились в экран, пошевелились лишь однажды: синхронно хмыкнули, посмотрели друг на друга и – опять застыли. Только двигают машинально большим пальцем по поверхности и иногда по-тихому переговариваются.

А ведь именно они должны были бы стать главными свидетелями, подтверждающими видение Жюля!

Жаль - на соседок рассчитывать не приходится. На других пассажиров тоже. Никто из них не выглядит испуганным или недоуменным. Значит... Случилось временное помутнение рассудка в уме? Ему все-таки привидилось? Или явление Стрикс предназначалось только одному Жюлю?

Может, то невероятное фото из телефона Жаннет - тоже обман воображения?

Та-а-к. Включим логично мыслящего частного детектива из фильмов и книг. Почему частного, а не полицейского? Потому что именно индивидуально-практикующим сыщикам удается распутывать самые заковыристые преступления. Вспомните Пуаро и мисс Марпл.

С чего они начинали?

С главного. Побудительных мотивов.

Какие мотивы могли быть у химеры? В том, что они есть, сомневаться не приходится. Как в ее собственном бытие. Говоря словами все тех же суперинтеллигентных книго-детективов: две случайности – уже закономерность.

Которую требовалось срочно разъяснить!

Желание разобраться распирало Жюля. Поговорить, обсудить, выдвинуть версии. Язык дрожал от нетерпения. Страх показаться смешным или идиотом не пугал. Зудело задать вопрос кому-нибудь из обитателей вагона. Кому? Да неважно. Хоть неодушевленному предмету - безголовому столу или безмозглому потолку. А лучше своему человеку – подруге.

Разбудить ее с единственной целью: поделиться подозрениями - не сходит ли он с ума? Попросить раскрыть, наконец, секрет того снимка на башне Нотр-Дам - наверняка ловкой подделки или фотошопа. Чтобы Жаннет успокоила, уговорила не преувеличивать страхи. Наверняка они существуют только в его взбудораженной голове.