Ирина Лем - Ошибка Синей Бороды

С чего одолели приступы трусости? Почему он увяз в сомнениях и подозрениях? Прочь, дела складываются отлично! Хоть с отклонением от плана, но вполне приемлемым – нестрашно. Наоборот, увлекательно: начинается авантюра, которая пощекочет нервы - для разнообразия от каждодневной рутины.

Жюль не боится. Пусть этот хлипкий хапуга Гастон только попробует на них покуситься. Встретит неожиданный отпор. На глазах у любимой Жюль покажет себя героем, достойным знаменитого земляка, давнего кумира.

На его стороне молодость и невидимая поддержка барона де Рэ. А против? Только... его собственные страхи.

1.

Cиротливо-одинокий «Ситроен» Делакруа томился в ожидании за правым углом вокзала, если стоять ко входу лицом. После пристрастного осмотра мнение Жюльена выразилось одним словом – шарабан. Мнение Жаннет выразилось пространно-обтекаемо: кособокая, перезревшая тыква для Золушки, которую престарелая фея по ошибке превратила в автомобиль. По близорукости - неудачно.

Гастон в душе поблагодарил темноту и липкий снег, что не позволили его свежеиспеченным пассажирам как следует разглядеть другие недостатки. К самым значительным из них относились: передний бампер, выдернутый с места, когда автомобиль тащили на буксире, и вогнутая правая дверь, в которую врезался сумасшедший мотоциклист.

Если вышеуказанные повреждения имели уважительную причину, то другие – наоборот. О них Делакруа не хотелось думать и вообще замечать. Стыдно. Вмятины и царапины нанесла родная дочь Валери. Которая недовольство переходным возрастом, в частности прыщами на лице и жиром на талии, вымещала на безответном «Ситроене» - избивая пинками. Она бы и папашу с удовольствием приложила, да хватало ума понимать: он – добытчик в семье, содержатель их с матерью. Хилый, но единственный.

Внутри машина выглядела не моложе, чем снаружи. Ее пожилой возраст выдавала каждая деталь, на которую вольно или невольно падал взгляд. Радио со сломанной кнопкой, значит, его никогда не слушали. Протертая до залысин обивка кресел, что не давало возможности различить ее первоначальный цвет. Отошедшее по краям, в пятнах и трещинах покрытие на потолке и дверцах – печальный знак особого невнимания хозяина.

Окаменевшая грязь на полу – неудивительно, его мыли раз в год перед техосмотром. Пыль на передней доске - хозяин не видел смысла убирать. Самое же противное – тошнотворно-спертый воздух, висевший в салоне. Застоявшийся, прокисший, укоренившийся курительный дух, такой плотный, что его не мог перебить флакончик с освежителем. Впрочем – пустой. Нестранно. В контексте интерьера.

По приглашению руки Гастона молодые люди, согнувшись в три погибели, полезли в ситроеновскую утробу. Первым делом Жаннет захотелось вырваться от вони, грязи и общей некомфортабельности. Сдерживая рвотные порывы, она натужно закашлялась, чтобы не обидеть Делакруа недвусмысленным клокотанием в горле.

Будучи негрубой, стеснительной натурой, она ощущала себя обязанной дожонцу. Ведь он сделал им одолжение, великодушно согласился подвезти, а мог бы пройти мимо - думала девушка, оправдывая неуют. Постаравшись чувством благодарности задавить чувство отвращения, она разгребла ногой пивные банки, развалившиеся на полу, и присела на кончик дивана.

Жюльен устроился рядом, с недовольной гримасой, которую тщательно скрывал от подруги. Он слишком хорошо понимал, что ошибся. Капитально. Данная тыква на колесах не удовлетворяла его требованиям ни с одной стороны. Ни внешним видом, ни тем более – внутренним. Ни вонью, ни размерами, ни ценой. Ценой – особенно.

В другое время и в других обстоятельствах они с Жаннет за сотню евро доехали бы до замка и обратно в комфортно оборудованном, скоростном «Пежо». Или, на худой конец, в «Рено» с кондиционером и стерео. А этот динозавр автомобильной истории едва ли тронется с места - по имеющимся у Жюля предположениям. Хорошо, он аванс не полностью заплатил...

Молодого человека начали одолевать угрызения обиды, жадности и уязвленной гордости. Угрызения были свежи и болезненны. Через несколько секунд мозг его достиг состояния котла, кипящего недовольством. Котла – в виртуальном выражении, который, к сожалению, не помог физически согреться.

Чтобы нечаянно не потревожить подругу раздраженным высказыванием или жестом, Жюльен откинулся на сиденье. Задышал нарочито размеренно - для снижения кипящего возмущения до температуры тела. В помощь использовал единственный, охлаждающий взбудораженные мозги довод: у него не было выбора. Ни альтернативного, ни запасного. Вообще никакого.

Хотя... если честно сказать, имелся один, завалящий, малоподходящий: бросить задуманное и, обманув надежды Жаннет, вернуть ее домой в неизменном виде. В разочарованном состоянии - неопределенности и несбывшихся ожиданий.

Но - нет. Столь коварно обмануть любимую еще до женитьбы Жюлю не позволило бы чувство ответственности. Да, он правильно сделал - согласился на путешествие в этом доисторическом морозильнике. Желание во что бы то ни стало достичь цели пересилило логические аргументы. Оправданно ли? Это второй вопрос.

Постепенно температура кипения ума снизилась. Чему способствовало сиденье, окружившее Жюля с двух сторон: со спины и ягодиц. Сиденье было жестким, промерзшим до костей или что там у них внутри – пружины? поролон? - и незамедлительно начало согреваться теплом усевшихся.

Что не способствовало наступлению благодушия у молодого человека. Отдавать последнее тепло в продавленное сиденье было бы неосмотрительной роскошью. Жюль испугался: внутри машины они замерзнут быстрее, чем снаружи. Жаннет тоже испугалась, по-своему: застудит придатки, не сможет в дальнейшем родить Жюлю ребенка. Или родит больного. Или случится преждевременный выкидыш. Или останется бесплодной на всю жизнь.

Впрочем, сильно убиваться по этому поводу не стоило. Благодаря просвещенным подружкам, она была в курсе последних открытий в области деторождения. Современная медицина нашла способы, с помощью которых остаться бездетными не грозило даже роботам: суррогатное материнство, ребенок из пробирки, а там и клонирование человека не за горами...

Страхи пассажиров завитали в воздухе отчетливее прокуренного «амбре», достигли Делакруа. Устроившись на шоферском месте, он снял рычаг ручного тормоза, поднял глаза к зеркалу заднего вида. Поглядел на молодых людей. Они походили на сирот, с настороженно застывшими лицами приютившихся на кончике дивана у богатых родственников. Сдвинулись плечо к плечу и чуть ли не вслух дрожали от холода.

- Сейчас печку включу, согреемся, - пообещал Гастон грубым голосом - без малейшего намека на доброжелательность.