Антон Маевский - Звездолеты погибшей империи

— Флот линейных крейсеров! Слушай мою команду!

Алексей тоже почувствовал удар. Кто–то из линейных кораблей влепил «Венизелосу» пучок тяжелого света прямо в борт.

Такого пучка, наверное, хватило бы, чтобы выжечь до скального ложа город–миллионник. Но силовое поле включилось вовремя. Выдержало…

Алексей нажал на две клавиши, отдавая команды операторам маневровых двигателей. Сейчас «Венизелос» начнет свои грациозные развороты, и попасть в него станет очень трудно.

Своим артиллеристам, правда, тоже придется сложно. Но такая уж у них задача.

Алексей поморщился. Он с самого начала понимал, что одним внезапным налетом дело вряд ли ограничится: накрыть все цели сразу не удастся, и будет встречный бой. Но как же хотелось избежать этого…

Теперь осталось только следить за маневрами и надеяться, что артиллеристы справятся.

Макс фон Рейхенау тоже следил за маневрами. Вражеские корабли — оба — получили попадания, но продолжали двигаться так, словно ничего не произошло…

Нет, не совсем.

Макс взглянул на дежурного капитан–лейтенанта. Тот явно остолбенел. Не от внезапности атаки — тут–то как раз нет ничего необычного — а от динамики неведомых целей.

Артиллеристы «Шеера» просто не могли нормально прицелиться! Это что — корабль с массой линкора, с энергетикой линкора… и с инерцией, как у эсминца? Да не бывает же так!

Из какого–то тайника души высунул головку очень неприятный страх.

Что же это — в самом деле призраки, что ли?..

Самое удивительное — что «призраки» ни на секунду не прекращали огня. Как будто орудия были у них со всех сторон.

Спастись от этого можно было только контрманевром. Линейные крейсера (и линкоры тоже) его прилежно выполняли, но было ясно, что при таком раскладе защита — лишь вопрос времени. Сейчас артиллеристы той стороны приноровятся, внесут уточнения в рабочие программы…

И мы все пожалуем в гости к Тору, сказал Макс чуть ли не вслух.

Ну, пусть хоть недаром…

Он взял микрофон.

— Говорит флагман! Всем перенести огонь на правый «призрак»! Повторяю, на правый!

Следующие пять минут этого боя вспоминались потом участникам как сплошной бессвязный кошмар. Линейные крейсера теперь обстреливали «Венизелос», и только его. Такой интенсивности даже новейшая силовая защита могла не выдержать. Со своей стороны, командир «Каппеля» Ральф Муррей, оценив обстановку, тоже решил перенести весь огонь на один–единственный неприятельский корабль — как потом выяснилось, это был «Максимилиан фон Шпее». Все участники, кроме поврежденного «Сушона», бешено — на грани теоретически возможного — маневрировали, но ни у кого не было сомнений, что новые потери в кораблях последуют через считанные десятки секунд.

И тут на экранах возникла еще одна точка. Будто ниоткуда — взяла и зажглась. Маленький кораблик, движущийся прямо к эпицентру сражения.

Макс фон Рейхенау, конечно же, обратил на него внимание, но реагировать не счел нужным. Если там самоубийцы сидят — то и пусть самоубиваются, не до них…

В следующую секунду на всех каналах связи раздался голос.

— Внимание! Говорит император Велизарий Каподистрия. Повторяю, говорит император Велизарий Каподистрия. Я нахожусь на яхте, которую вы видите на экранах, в зоне огня с обеих сторон. Прошу прекратить бой и дать мне возможность начать переговоры.

Командир вражеского флагмана выглядел вполне заурядно. Круглое лицо, чуть курносый профиль, лоб с залысинами. Китель на нем был белый, со знаками различия, которых Макс не понимал.

— В каком вы звании? — поинтересовался он.

Чужой командир еле заметно улыбнулся.

— Контр–адмирал. Но это звание — временное.

— Как так?

— Так. У нас есть такая практика. А вы — капитан первого ранга?

— Фрегаттен–капитан, — поправил Макс.

Чужой командир кивнул.

— Итак, я контр–адмирал Алексей Торсон…

— Фрегаттен–капитан Макс фон Рейхенау. Благодарю за то, что вы прекратили огонь.

Торсон едва заметно пожал плечами. Совершенно невоенный жест.

— Не будем об этом. Как я понимаю, мы оба формально не являемся здесь главными. Но фактически ситуация в системе в данную минуту зависит именно от нас. Я… — он сглотнул, — обещаю, что наши корабли больше огня не откроют. По крайней мере, до предупреждения, что перемирие окончено.

Макс кивнул.

— Я ручаюсь в том же, хотя и не имею на это никакого права… Скажите, какого черта вы вообще на нас полезли? Всегда же был мир…

— Во–первых, я выполняю приказ, — сообщил Торсон. — Во–вторых, ваша сторона в гражданской войне была сочтена крайне опасной, и не только для Византии…

Торсон замолк, с явным удивлением глядя с экрана на собеседника.

Макс сообразил, что у него просто–напросто полезли на лоб глаза.

— Нет никакой «нашей стороны», — сказал он, с трудом сдерживаясь. — Я вообще не знаю, что происходит на Антиохии. И что там делает вице–адмирал Ангел, не знаю тоже, если уж на то пошло… Мы не участвовали в гражданской войне. Ни я лично, ни все наше соединение.

Торсон довольно долго молчал.

— Хорошо, что мы имеем возможность во всем этом разобраться, — сказал он. — Вы уверены, что человек, вышедший на связь — именно император?

— Уверен. Кроме внешнего сходства, он владеет всеми нашими кодами и шифрами. Я не могу представить, у кого еще может оказаться такая информация. Так что сомнений у меня нет.

— Хорошо, — сказал Торсон. — Мне вместе с полномочиями дали четкие указания: особа императора — неприкосновенна. Видимо, сейчас дело за техническими деталями… Я очень надеюсь, что мы договоримся.

— Да, — сказал Макс. — Но имейте в виду, что я с императором еще не беседовал. Мы только готовимся к стыковке.

— Я понимаю, — сказал Торсон со вздохом. — Не считайте нас чудовищами, пожалуйста. Мы подождем.

Император Велизарий был одет в черный мундир капитана цур люфт и держался скромно. От обычного капитана его отличал только маленький изумрудный знак ордена Константина Великого на груди. Да еще бородка. Мало кто в космофлоте носил бороды.

Встречавшие гостя офицеры «Шеера» отсалютовали и застыли. Велизарий прошелся вдоль их шеренги. Он не улыбался.

— Вольно, господа, — сказал он наконец. — Я понимаю, что вы ждете новостей, и прошу вас извинить меня. Прямо сейчас я хочу побеседовать только с одним человеком — с капитаном флагмана. Примете меня в своей каюте?..

Макс вышел вперед. На него вдруг надвинулось чувство чего–то необратимого.

— Прошу вас, ваша вечность, — сказал он.

— …Это точно?..

Устроившийся на диванчике Велизарий сочувственно кивнул.

— Мне по должности положено быть самым информированным человеком в империи. То, что я с этим плохо справляюсь — другой вопрос… Точно. По–видимому, все население Антиохии погибло.