В Бирюк - Столократия

-- Ну и как оно? С колтами с моими? Глядится-смотрится?

Смотрелось оно... увлекательно. Так бы и уволок. Хоть в постель, хоть под кусток.

Ещё бы! Она сама его шила, под себя подгоняла. Напримерялась...! Со всеми нарядами да прикрасами, какие в городе нашлись... Там, кстати, есть такие интересные костюмные сочетания... Сегодня вечерком обязательно попрошу примерить. И по опочиваленке погулять. Пусть ничего не делает! Пусть просто ходит. Туда-сюда, туда-сюда...

-- А шапку-то дашь, воевода? Иль мне так в платке и ходить?

-- Дам, Гапушка, дам. И шапку, и сапоги, и ремень добрый. Нынче же и прикинем. Как оно лучше... сниматься-одеваться-смотреться...

-- Вот и поглядим.

Она вывернулась из моих рук, задорно улыбнулась прямо в лицо и, подхватив летник, сбежала к своим в первый ряд на своё место.

"Женщина должна выглядеть так, чтобы её хотелось съесть, а не покормить" - международная мужская мудрость.

Чего-то кушать захотелось...

-- Эгх... кхх-а... В горле запершило.

Я попытался извиниться за кашель, а из зала немедленно озвучили наблюдение:

-- То не - в горле запершило, то - в штанах заершило.

Народ грохнул. Отсмеялся. И административная реформа покатилась дальше.

-- Объявляю об учреждении Лекарского приказа. Коему вменяется в обязанность, чтобы мы все были здоровенькими. А головой оного приказа назначается Мара.

Мара... Мы с ней поругались три раза. Сначала она напрочь отказалась. Невместно, де, богине смерти и болезней - в сотниках ходить. Хоть бы и в старших. Потом - согласилась. И мы снова поругались. Потому что она требовала для своих будущих подчинённых превосходства в два чина перед прочими. Как в гвардиях Чингисхана и Российской империи. Потом она увидела проект формы одежды, и мы поругались уже по мелочам. Утихомирилась только когда я пообещал сделать блямбу на рукав кафтана с её портретом. В виде змеи со стаканом.

-- Объявляю об учреждении Учебного приказа...

Именно так. Понятие "образование" пока не имеет педагогического оттенка. А понятие "просвещение" - монополизировано церковниками.

Трифа скромно поклонилась, приняла кафтан и ушла в зал.

Сразу скажу: это была ошибка. Умная, вдумчивая, ответственная, знающая, образованная... добрая, наконец! Прекрасный учитель, хороший методист, великолепная любовница... Администратор - никакой. Уже осенью её пришлось заменить.

Не-не-не! Только на посту приказного головы!

Моё исконно-посконное джентльменство - исполнено, женщин вперёд - пропущено, теперь мужики гоноры ровнять начнут.

-- Для сношения с землями сопредельными. Для до государей их - наших забот доношения, и от них - слов приношения, учреждается Посольский приказ. А головой ему быть старшему советнику боярину Акиму Яновичу Рябине. Прими, батюшка, труды великие на стезях опасных.

Аким фыркал, но был доволен. Он-то и так сотник. Но теперь - старший... Кафтан форменный, звёздочки тут... Посчитал, проверил. А то Ванька-то бестолочь, мог и перепутать, недодать. В смысле: недонашить. Опять же - должность. Главный всех соседей "сношатель". В смысле: по сношениям. Есть где развернуться.

Это ещё одна моя ошибка. Вынужденная. Из Акима дипломат...

Я уже несколько раз объяснял: в средневековье человека чтут по родословной. Аким - старший. По аборигенским понятиям. Из того что есть. Посылать другого, хоть бы "семи пядей во лбу" - оскорбление собеседнику с порога. А так... Хоть с крыльца вышибать не будут. Начнут говорить... Может быть...

Что для политесов Аким Янович не годен - было понятно сразу. Первая же его серьёзная акции на этом поприще дала эффект... ядерного удара - на "Святой Руси" стало одним княжеством меньше. Он довёл дело до лобового конфликта. Из которого мне пришлось выворачиваться. С немалым напряжением сил и нервов. И с большой выгодой для Всеволжска.

Деятельность Акима началась не с посольской.

К этому моменту мне уже было понятно, что Саморода надо снимать с марийцев. И ставить туда Акима. Дел посольских "вот прямо сейчас" - не вырисовывалось. Оставлять без "достойного", по его понятиям, занятия - опасно. Как нельзя не дать ему чин и должность - из первейших.

О том - позже. А пока я продолжал.

-- А коль слово доброе, Аким Янычем сказанное, соседушкам нашим невнятно будет, то придут люди с другого приказа. Для защиты от худых находников учреждается Воинский приказ. А головой ему быть славному ханычу, иналу из рода ябгу, доброму воину и старшему сотнику Чарджи.

Чарджи принял кафтан, пристойно поклонился, даже каблуками прищёлкнул. Но свой чёрный чекмень снимать не стал. Так и унёс кафтан в руках.

Тут тоже всё не просто. У ханыча есть его собственная родовая форма одежды. Которую он, как изверг из рода, носить - права не имеет. Но - носит. И тут я с униформой...

Понятно, что я не мог забыть своего верного Ивашку. Гурду я ему дарил, сотником называл. Теперь - кафтан со звёздами, чин старшего сотника и Разбойный приказ. Функция - поддержания порядка на землях Всеволжска.

Ещё одна моя ошибка. Объём и разнообразие задач превосходили Ивашкины возможности. Скоро пришлось сузить его функции до управления моей собственной безопасностью, охраны дворца. Я был уверен в его безусловной преданности, уважал бойцовское искусство. Но предвидеть "злую волю", "думать как враг" - Ивашке соображалки не хватало. А уж командовать таковыми "умельцами", организовывать их... С годами он несколько отяжелел. Положи на порог - будет сторожить даже ценой своей жизни. А вот куда-то бежать, искать, упреждать... Не его.

Дальше были учреждены ещё три приказа.

Торговый приказ с Николаем. Он толкнул в ответ прочувственную благодарственную речугу. С уместным цитированием Евангелий и Апостолов. Сравнивал меня с Моисеем, но ставил выше. Ибо на Мойшу только еда падала, а на меня серебро рушится. В завершении пал мне на грудь, и сам же прослезился.

Городовой приказ с Терентием. Этот наоборот. Сумеречно промолчал. Даже спасибо не сказал. Только дёргал изуродованной щекой.

Поместный приказ, во главе которого поставлен пришедшим с Акимом Потаня.

Это отдельная история. Точнее - каскад историй. Начиная с тех времён, когда я его, "изверга из рода", чисто для отвода "паучьих" глаз, обвинил в Рябиновке в измене и сунул в поруб. А его дочка Любава кричала мне:

-- Батяня не изменник! Он хороший!

А потом Любаву убили. Вот здесь, на этом Окском берегу...

А тогда я трахал его жену Светану. В очередь с другими... деятелями. Похолопил его, вылечил руку, поставил тиуном, заставил выворачивать мозги и идти против всего... "правильного"? Стать управителем Пердуновки в противовес его отцу в Паучьей веси. Помириться с отцом, выбросить из сердца юношескую любовь, управлять поселением, где каждый день... что-нибудь случалось.