Анна Гурова - Черный Клан

Сумел бы я на его месте?

«Уж не ищешь ли ты ему оправдания?» — спросил я себя иронически.

Ну да, так оно и было.

Итак, зачем Грег так хотел от меня избавиться? Да еще нарочно сказал именно то, что с гарантией должно было отвратить меня от дальнейшего с ним общения?

Вывод очевиден: Грег затевает нечто реально опасное.

«Придется жертвовать крупными фигурами…» — кажется, так он сказал? Интересно, кого он имел в виду?

Я вдруг похолодел — впервые подумалось, уж не себя ли?

Чем дольше я размышлял на эту тему, тем вернее казалось предположение. Теперь понятно, почему он удалил меня. И почему Ники теперь учится боевой магии не у Грега, а у своего отца. А Валенок? Ну, во-первых, Валенка фиг удалишь. А во-вторых… я понимал это очень смутно… Но был уверен, что Грег пошлет Валенка на смерть без всяких угрызений совести, и Валенок примет это как норму. В отличие от нас — учеников.

Я встал из-за компа и принялся ходить туда-сюда по комнате. Нельзя это оставлять так! Нельзя бездействовать, когда своим грозит опасность! Но что делать? Что я могу сделать для клана?

Коммуникатор, лежащий на столе, разразился трелью. Я аж подскочил. Номер был незнакомый. А голос — нет.

— Привет, заморыш, — промурлыкала трубка. — У тебя, по слухам, проблемы?

— По каким слухам? — рефлекторно напрягся я.

— Ну… Что твои дружки тебя чуть не на пытки взяли… А потом Черный увел тебя, и с концами…

— Нет, я дома. В смысле в надежном месте. А что?

— Да ничего. Приятно узнать, что ты цел и невредим…

— А, так ты, типа, хочешь сказать, что волновалась за меня? — «сообразил» я.

В трубке раздалось ожидаемое презрительное фырканье.

— Нет, я надеялась, что наконец от тебя отделалась! Так что, с твоими все в порядке? Прочихались?

— Они больше не мои, — мрачно сказал я.

— Черный наконец выпер тебя из клана? — обрадовалась Драганка. — Всегда говорила: лучший способ убрать слабое звено — выкинуть его к чертям!

— Что звонишь-то? — не выдержал я. — Если по поручению Анхеля…

— Да пошел ты!

Я с удивлением посмотрел на умолкнувшую трубку. Не успел положить ее обратно на стол, как Драганка снова перезвонила:

— Знаешь ты кто? Скотина, и никто больше! Звоню ему, хочу предложить помощь… Может, тебя там уже на куски распилили! А спасти такое бесполезное существо, кроме меня, некому!

— У меня предложение, — ответил я, — давай лучше я тебя для разнообразия разок спасу.

Драганка снова молча бросила трубку.

Я улыбнулся и сохранил ее номер в списке контактов. Настроение значительно улучшилось.

За разговором я даже не заметил, что Васька больше не болтает сама с собой, поглощенная строительством. Только когда она подошла ко мне и молча залезла на колени, я обратил внимание на перемену.

— Что, соскучилась? — спросил я весело.

Вместо ответа дочь показала пальчиком в окно, сообщила нечто на своем детском языке, а потом уткнулась лбом мне в живот.

Я выглянул в окно, но не обнаружил там ничего нового, только солнце ушло за тучу.

— Что там, Васька?

Дочка еще крепче обхватила меня руками. Я нахмурился. Эти внезапные приступы немотивированного страха были мне уже знакомы и каждый раз портили настроение, пробуждая во мне самом непонятную тревогу.

— Птицу увидела?

Васька неожиданно соскользнула у меня с коленей, взяла за руку и куда-то потянула. Когда я понял, куда, тревога усилилась раза в три. Мелкая хотела, чтобы мы спрятались под стол. От того, что приближалось с неба.

Тут я внезапно ощутил себя оставленным на открытом пространстве, без возможности укрыться или убежать — ну прямо-таки еда на тарелке. Ощущение было премерзкое, с тревогой, переходящей почти в панику. Потом я прочитал, что это называется агорафобией. А тогда я вспомнил, что впервые испытал нечто подобное, когда смотрел на разрушенный и сожженный город среди бескрайних равнин в мире стальных драконов.

Я нервно выглянул в окно еще раз. Ощущение опасности нарастало, в голову лезли всякие глупые подозрения. Зачем мне звонила Драганка? Говорят, бывают ракеты, которые наводят на сигнал мобильника… И что это за нелепая туча заволокла полнеба?

Тут меня бросило в жар — я ее узнал.

Замок Лигейи в принципе был узнаваем — но только в принципе. Что с ним стряслось, как же это его так расколбасило? Он как-то размазался по небу, закрутился сам вокруг себя в косматую спираль, распустив во все стороны длинные облачные хвосты. Сейчас он был похож на тот тайфун, в который нырнули мы с Грегом, только маленький. Такое ощущение, что замок разматывался, как катушка, утрачивая целостность.

— Васька, ты его испугалась? — спросил я, указывая в окно.

Из-под стола блеснули настороженные глазки.

Форточка с грохотом распахнулась. По комнате пронесся порыв холодного ветра.

В центре размазанного по небу облачного вихря блеснула острая серебряная вспышка. Потом еще раз, ближе…

Я вскочил на ноги, обращаясь к входящему в комнату Кире:

— Слушай, такое дело… Ты только ничему не удивляйся, хорошо?

— А что еще…

— Все в норме, поверь мне на слово. Пока стекла целы, открой балкон и впусти даму…

Еще удар ветра, и еще более громкий звон и лязг — на этот раз откуда-то со стороны кухни. Киря на полуслове прервал меня и кинулся туда. Через несколько секунд он вернулся с неописуемым выражением лица. За ним следовала Лигейя. При виде ее Васька с криком бросилась ко мне и вцепилась мне в ноги. Серебряная дракониха даже не взглянула на нее. Как, впрочем, и на хозяина квартиры. Лицо ее казалось еще более маскоподобным, чем всегда.

— Прошу прощения за вторжение, — сказала она. — Надеюсь, я не причинила никому неудобств…

— Киря, огромная просьба, — вмешался я, отрывая от себя дочку. — Я тебе потом все объясню, а сейчас уведи куда-нибудь Ваську и оставь нас вдвоем! Нам надо поговорить!

Лигейя вошла и остановилась у окна. Ее прозрачные серые глаза как никогда напоминали два экрана, за которыми могло скрываться что угодно.

— Итак, ты ушел из клана, — сказала она. — Как я понимаю, Грег наконец рассказал о себе правду?

«Которую, похоже, все знали, кроме меня!» — подумал я с досадой.

— Это хорошо, — продолжала она. — Значит, я в тебе не обманулась. Остались еще драконы, не способные на сделки с совестью!

— Честно говоря, лучше бы он ничего не говорил! — выпалил я неожиданно для себя. — Не очень-то приятно теперь ощущать себя дезертиром! Но что я еще мог сделать? Бить себя по голове, причитая: «Каким идиотом я был? Где были мои глаза?» Понимаешь, после того что он сказал, иначе я поступить не мог…

— Конечно, не мог, — кивнула она. — У тебя был выбор — предать клан или предать себя. Ты — или твои близкие, те, кого ты любишь… Ужасный выбор!