Кира Измайлова - Скоро сказка сказывается

Я наконец догадалась поднять голову. На суку толстенного дуба, нависшем прямо над тропой, сидел громадный ворон. Судя по всему, говорил именно он, поскольку больше никого вокруг не было.

— Здрасьте, — сказала я на всякий случай. Я изрядно напугалась, и поэтому меня опять понесло. Я, видите ли, в стрессовых ситуациях начинаю глупости болтать. Впрочем, всё лучше, чем падать в обморок. — Вы, конечно, извините, но я в вас стрелять и не собиралась, да и не из чего мне стрелять. И потом, если уж на то пошло, я не добрый молодец, а скорее красна девица. Вы, наверно, с кем-то меня спутали…

Ворон прищурился и недоверчиво на меня посмотрел. Потом снялся с дерева, сделал круг и приземлился передо мной на тропинку.

— Замучался я уже! — сказал он с досадой. — Сижу второй день, как дурак, и жду, когда Иван-царевич мимо пройдёт. Или Василий, тоже царевич? А может, и Дмитрий, забыл уже.

— А чего это вы их ждёте? — заинтересовалась я. — Делать вам, что ли, нечего? Подумаешь, царевич. Вы-то ему зачем?

— Ну как это? — удивился ворон. — Вот захочет он меня на обед подстрелить. Глупость полнейшая, дичи тут мало, что ли? А я и скажу, мол, не стреляй меня, я тебе пригожусь. И буду потом, как дурак тот самый, изо всех бед его выручать, советы давать, воду живую в клюве таскать, царевен-королевен ему воровать. как будто мне от этого выгода какая-то! Ну выручил раз, другой, но они ведь наглеют!

— А без вас они никак не справятся?

Ворон на секунду задумался. Потом почесал лапой клюв и задумчиво сказал:

— Да вот не знаю. Привыкли уже, белоручки, что за них всё помощники делают. Вон серый волк шестой год ещё одного Ивана-царевича на себе таскает, сам уж не рад, что кобылу его сожрал. И потом, улетишь вот, а парнишку тут же какая-нибудь ведьма на ужин приготовит, потому что я совета ему вовремя не дал. Совесть ведь замучит!

— Понятно, — сказала я, еле сдерживаясь, чтобы не захихикать — уж очень забавно выглядел здоровенный ворон, когда вот так серьёзно рассуждал. Он был похож на моего преподавателя прикладной математики. — А потом что?

— Когда потом? — не понял ворон.

— Ну когда царевич все задания выполнит, на царевне женится, остепенится — вы-то что делать будете? — уточнила я.

— А что я могу делать? — раздражённо ответил ворон. — Вернусь на этот дуб, буду следующего Ивана поджидать.

— Не надоело? — участливо спросила я.

— Служба есть служба, — сказал ворон и нахохлился. — Есть и похуже. Тебя как звать-величать, красна девица?

— Василиса, — честно призналась я, сдвигая тёмные очки на лоб.

— Не Премудрая, случайно? — оживился ворон. — Слух идёт, что она гадать умеет.

— Нет, — я отрицательно помотала головой. — Гадать я не умею. Вот тётка Нюра — та гадает, только всё время разные гадости предсказывает, поэтому к ней никто и не ходит.

— Жалко, — вздохнул ворон и щёлкнул клювом. — А я Конрад. Ну что так смотришь? Кондратом по-русски буду. Папенька-то мой из заморской стороны был, из аглицкой… Знаешь, там в Тауэре вороны живут. Символ, можно сказать!

— Да я ничего, — сказала я. — Пойду я, пожалуй.

— Иди, — снова вздохнул ворон. — Только вот что. языком-то не трепи, что ты девка, косы у тебя нет, так что за парня сойдёшь. а то нравы у наших богатырей те ещё.

— Ничего себе! — возмутилась я. — А чего же они всегда несчастную девушку-сироту в сестрицы принимают, да ещё грозятся друг друга изрубить, если кто на неё посягнёт? Это что, враки?

— А то! — махнул ворон крылом. — Это только старики так делают, а молодые. И-эх, измельчали богатыри! Я имею в виду, в духовном плане. Так что лучше помалкивай.

— Хорошо, — вздохнула я, впервые всерьёз задумавшись о собственной безопасности. — Может, я тогда обратно пойду? Там бабка вроде пироги затеяла.

— Попробуй, — ответил ворон и посмотрел на меня одним глазом. Наверно, он считал, что левый профиль у него красивее.

Я оглянулась. Позади меня тропинки не было, там плотно стояли огромные деревья, между которыми росла какая-то ужасно колючая даже на вид трава. Я присвистнула от удивления и даже выключила плеер. Потом снова повернулась к ворону.

— Паскудная тропинка, согласен, — сказал он. — Всегда она так: завести в глухомань заведёт, а потом — раз! — и в кусты. Иди уж вперёд, авось не пропадёшь! Коли серого волка встретишь, не пугайся, не тронет. Привет ему от меня передай.

— Ладно, — сказала я. При упоминании о волке мне почему-то стало неуютно. — Спасибо за совет, до свидания. Кондрат.

— Бывай! — ответил ворон и снова взлетел на сук.

Я вздохнула и двинулась по тропинке вперёд, стараясь идти как можно медленнее. Теперь мне постоянно чудились какие-то шорохи в кустах. Не успела я пройти и ста метров, как надо мной захлопали крылья. Я с перепугу чуть не сиганула в кусты, но это был всего лишь мой знакомый ворон.

— Вспомнил! — каркнул он, свалившись из воздуха на тропинку. — Сюда Иван-дурак идёт за Кощеевой смертью! Этот и слушать меня не станет, сразу стрелу пустит, так что лучше я с тобой пойду.

— А как же Иван? — удивилась я. — Его же Кощей убьёт, если вы ему помогать не будете. как же ваша совесть?

— Да если и убьёт, — хрипло засмеялся ворон, — всё равно или сивка-бурка его, или волк воды живой принесут. Не пропадёт Иван. А за тобой смотреть надо, ты нездешняя, как бы в беду не попала. Вот тогда меня совесть точно замучит!

— Как хотите, — ответила я, но всё же обрадовалась, поскольку идти одной по такому лесу мне не улыбалось.

Ворон сперва летел над моей головой, но потом ему надоело планировать, он спустился на землю и важно зашагал рядом. Вообще Кондрат оказался неплохим спутником, словоохотливым и, прямо скажу, болтливым. Скоро мы перешли на «ты», что меня вполне устраивало, а не устраивало то, что ворон очень много болтал, пересказывая мне все местные новости: кто с кем сражался, кто кого победил, убил, растерзал, разметал клочки по закоулочкам.

— Слушай, Кондрат! — не выдержала я наконец этого устного подражания второсортному голливудскому фильму ужасов. — Как же так? Все эти ваши богатыри только и делают, что со

Змеем Горынычем сражаются, головы ему рубят, или с Кощеем борются, смерть его находят, иголку там ломают… Их что, много, Кощеев-то?

— Один он, — ответил ворон. — Один на всех.

— А чего тогда на него вся эта кодла богатырская разом наезжает?

— Кто? Чего делает? — изумился Кондрат.

— Ну, сражаются с ним все, кому не лень, — пояснила я.

— А! — понял ворон. — Он же Бессмертный! А все эти утки, яйца и иголки исключительно ради интереса. И Змей тоже хорош: полежит денёк, поохает, в водичке живой искупается, головы отрастит. всё равно у него главный мозг — спинной. Сил наберётся — и снова в набег, за девками. Любит девок молодых — страсть!