Влад Вегашин - Время хищных псов (СИ)

Влад Вегашин

Два лика одиночества

Книга III

Время хищных псов

Глава I

…в назначенное время

Жемчужно-переливчатая капля росы, собравшаяся на кончике резного листка канодэ, слегка качнулась под легким порывом ветра и сорвалась со своего ненадежного постамента. Бесконечно долгую секунду она летела, пронизанная золотыми лучами юного солнца - и с тихим мелодичным звоном коснулась темной глади усеянного цветущими лилиями пруда.

Звук, порожденный соприкосновением, тут же подхватил виновник падения - теплый утренний ветерок. Подхватил, смешал с ржанием лошадей на конюшне, шелестом листвы, тихим журчанием фонтана, ароматом лилий и свежескошенной травы, с запахом рассвета и понес в распахнутое окно гостиной.

Ниалэри вдохнула - глубоко, полной грудью. Сладко потянулась, не открывая глаз, коснулась рукой пространства рядом с собой. И тут же резко села, мгновенно осознавая то, что она одна в постели. Даже не в постели, а на кушетке в гостиной, где милорд маэстро имел обыкновение сидеть вечерами, пить виски и иногда даже брать в руки скрипку - не для репетиций и даже не для игры, лишь для того, чтобы осторожно, почти невесомо касаться смычком струн, извлекая из полированной деки едва различимую мелодию. Мелодию одиночества, тоски, печали об утраченном и слабой веры в надежду.

- Пресветлый Магнус, как я здесь оказалась? - пробормотала девушка, спуская ноги на пол и отбрасывая со лба неровно отросшие пряди рыжих волос. - Что здесь произошло?!

В камине ровно горел язычок пламени. Горел прямо на решетке - дров не было и в помине. Ковер перед кушеткой испятнан пеплом. На каменной облицовке - несколько запекшихся уже, крупных капель крови.

Взгляд Ниалэри упал на высокое зеркало в резной деревянной раме. Что-то было не так… Пошатываясь, словно во сне, она подошла к полированной поверхности, вгляделась самой себе в глаза.

В глубине зрачков яростно и гордо полыхал огонь.

Девушка вздрогнула, отшатнулась было - но тут же взяла себя в руки и вновь посмотрела в зеркало.

Она изменилась за эту ночь. Так же разительно, как за ту, впервые в жизни проведенную с мужчиной, любимым мужчиной, но на этот раз - изменилась иначе. Если тогда дурнушка обернулась пусть не красавицей, но все же довольно миловидной особой, то сейчас не лишенная привлекательности девушка стала опасной. Изменения были почти незаметны, разглядел бы их лишь тот, кто действительно хорошо Ниалэри знал - но зато они затронули все. Очертания губ и носа, овал лица, линию подбородка и скул и главное - взгляд. Синие глаза, ранее вечно подернутые дымкой страха, нерешительности, осознания собственной неуклюжести и бесполезности, сменило выражение уверенности в себе, несвойственной ей ранее некоторой жесткости и едва уловимая тень мудрости, рожденной прожитыми тысячелетиями. Не ее тень.

Ниалэри вспомнила.

- Асмодей!

Медленный, глубокий вдох - и еще более долгий выдох. Каждый цикл - одна минута. Каждая минута - ровно шесть ударов сердца. Не больше, не меньше. Воздух неприятный, сырой и затхлый, он пахнет плесенью и обреченностью, как и положено воздуху в камере смертников, где проводят последние свои часы приговоренные к смерти.

Вдох. Выдох. Шесть ударов сердца.

За решеткой на потолке скапливаются крохотные бисеринки испаряющейся воды. Скатываются, собираются в одну крупную каплю - и с гулким, неприятно-мокрым звуком расплескиваются на каменном полу. Монотонное капанье сперва раздражало и мешало сосредоточиться, но потом Вега приноровился, подстроив биение сердца под ритм падающих капель.

Вдох. Выдох.

Кап. Кап. Кап.

Состояние глубочайшего погружения в себя. Сейчас он чувствует каждую клеточку своего тела, ощущает ток крови по артериям, венам и даже капиллярам, видит работу внутренних органов. Каждая мышца расслаблена, Вега пребывает в состоянии максимального покоя. Чувства почти полностью отключены, функционируют только слух и зрение - ровно настолько, чтобы успеть подать сигнал в случае опасности.

Все нормально. Когда-нибудь это должно было произойти. Иначе и быть не могло.

На грани слышимости - тихий скрежет поворачиваемого в замке ключа. Почти бесшумно отворяется дверь в конце коридора - петли смазаны на совесть, порой по этим коридорам проходит сам император. Шаги слышны отчетливее: пять человек, трое вооружены, и в легких доспехах, четвертый облачен в длинный балахон, чудом не путаясь в его бесконечных складках - маг, не иначе. Ну, а пятый даргелу уже знаком, это начальник императорской тюрьмы, господин фон Гольденк.

- Именем империи и ее императора! - объявляет Гольденк. Он уже не первую тысячу раз читает стандартную формулу, но в каждом случае провозглашает - не произносит, не говорит, а именно “провозглашает” - ее с такой неповторимой напыщенностью, с таким пафосом, что имей сейчас Вега чувство юмора - он бы засмеялся. - За измену империи и императору, за противоправные деяния, за черное колдовство, за нападение на верных служителей империи, за связь с демонами ты, именующий себя виконтом империи Вегой де Вайлом, приговариваешься к смерти через обезглавливание, с последующим преданием твоего тела огню! Желаешь ли ты перед казнью покаяться в своих преступлениях и попросить предсмертного напутствия и молитвы?

Вега медленно, очень медленно поднялся с узких нар, встал на ноги, приблизился к решетке и поймал взгляд тюремщика.

- Нет. Не желаю, - тяжело роняя слова, через силу выговорил он.

Фон Гольденк разного перевидал на своем веку и на своем посту, но от страшных глаз заключенного ему стало не по себе. Нечеловечески огромные антрацитовые радужки сливаются воедино со зрачком, белка нет и в помине, а выражение… какое может быть выражение у непроницаемой черноты, вобравшей в себя, казалось, всю Тьму мира?

- Хорошо. В таком случае, объявляю: казнь изменника и преступника, именующего себя виконтом империи Вегой де Вайлом, свершится за два часа до полудня. То есть, - тюремщик бросил взгляд в высокое, но узкое окно, забранное сплошной решеткой, - то есть через пятнадцать минут. Мэтр Келнвер…

- Да-да, конечно, - пролепетал невысокий полный человек в расшитой зеленой нитью темной мантии. - Сейчас, сейчас все сделаю…

Маг неловко принял протянутые одним из стражей кандалы, подбросил их в воздух, взмахнул рукой - тяжелые оковы, изготовленные из особого сплава и напитанные специальными заклятиями, двинулись к заключенному.

Вега не сопротивлялся. Очень медленно двигаясь, свел кисти рук за спиной, выгнулся назад, когда дернула соединяющая ножные и ручные кандалы цепь, равнодушно отметил щелчок магических замков.

Мэтр Келнвер отступил на пару шагов в сторону, ожидая, пока фон Гольденк отопрет все запоры, запечатывающие камеру для особых преступников, пока тюремщик не пройдет вперед по коридору, а за ним - один из стражей, пока двое других не выведут приговоренного и не встанут с двух сторон от него, и только потом осторожно вытащил из складок балахона короткий жезл и направил его в затылок де Вайла.