Сергей Волчок - В бой идут...

«В бой идут...» - моя первая художественная книга. Я хотел было написать в предисловии большой и пафосный текст, но потом подумал - не, не буду. Все, что хотел - написал в книжке. Единственное, что очень хочу сказать - спасибо всем читателям, которые поддерживали меня в процессе написания книги: комментировали, лайкали и т.п. Из-за них я не бросил и дописал. Спасибо вам. Без вас бы ничего не получилось.

И еще одно уведомление. Чем хорошо писать книгу «в прямом эфире» - сразу же получаешь читательские отклики. И было очень заметно, как разные социальные группы испытывали разные трудности. Моим ровесникам чаще всего было сложно понять геймерскую терминологию. А мои юные читатели не улавливали и половины аллюзий в шутках моих героев-пенсионеров. В общем, по многочисленным просьбам тех и других, я при вычитке снабдил книгу изрядным количеством комментариев. Извините, если выступил в роли Капитана Очевидность.

Всегда ваш,

Сергей Волчок.

Рослый, прямо таки огромный облизьян выскочил из-за угла и, крикнув что-то обидное, запустил в мою сторону не камнем даже - каким-то обломком скалы. Одним прыжком я ушел с линии огня и, перекатившись по полу, прижался к стенке пещеры. Ничего себе заявочки! Да если бы эта образина попала, я бы гарантированно на тот свет отправился. И это вы называете «тихой, спокойной и наполненной заботой старостью»? Интересно, что мне вдруг этот рекламный проспект вспомнился? Ну да, с него же все и началось.

- Медицина где? - слева истошно орал Митрич, ни на секунду не прекращая шквального огня. - Семеновна, мать твоя женщина, хиль [1] Хил (от английского heal) на игровом жаргоне - лечение персонажа в игре, как правило, во время или после боя. скорее! Я сам не отлечусь, не мальчик, чай! Мне уже, слава богу, за восемьдесят!

Но тут из- за угла выскочили еще два облизьяна и помирающий древний старец, мгновенно вскинув оружие, двумя точными выстрелами отправил обоих атакующих к праотцам.

- Семеновна!!! Да где эта бабка?! - не унимался Митрич.

Да уж, на дом престарелых это мало похоже, - утвердился я во мнении, наблюдая, как короткими перебежками передвигается по пещере Семеновна, виртуозно матерясь и умело пригибаясь под огнем. А ведь еще месяц назад, как говорится, ничего не предвещало...

- Ну вот и все, Дмитрий Валентинович, вот и кончилась твоя жизнь - думал я, трясясь в такси на проселочной дороге. - Жизнь кончилась, началось доживание.

Таксист сквозь зубы что-то бурчал про подвеску, обруливая по обочине очередную циклопических размеров лужу. Я молча глядел в окно на моросящий дождь, поддерживать разговор не было ни сил, ни желания. Все решено, все сделано, пути назад нет.

Весь мой нехитрый скарб трясется в чемодане в багажнике, с собой только лекарства, документы, и немного наличных денег. Содержимое нагрудного кармана да чемодан - вот и все, что осталось у меня от прежней жизни. Что смог из вещей - продал, оставшийся хлам был отдан на разграбление таджику-дворнику Мише, и тот, чрезвычайно довольный таким положением дел, стахановскими темпами освободил бывшую мою квартиру от мебели и вещей.

Даже если захочешь - уже не переиграешь. Мосты сожжены, договор подписан. Теперь АО «Фортинбрас» обязуется в обмен на мои скромные квадратные метры в спальном районе обеспечить мне пожизненное комфортное доживание в своем доме престарелых. С овсяными кашками по утрам, врачебным присмотром, и компанией таких же, как я, старых пеньков.

Последнее обстоятельство и стало решающим. Обслуживать себя, несмотря на 73 года, я был еще вполне в состоянии, хотя с каждым годом это и становилось все проблемнее. Но я не жаловался - прожив практически всю свою жизнь одиноким холостяком, все эти готовки-уборки я делал на автомате, как робот, выполняющий давно запрограммированные действия.

Одиночество - вот что достало меня до зубовного скрежета. Пенсионер, особенно пенсионер без семьи в сегодняшнем мире обречен на тотальное, полное и беспросветное одиночество. Моя жизнь в последние годы практически ничем не отличалась от злоключений несчастного Робинзона Крузо. Я, собственно, и был Робинзоном, только проживающим не на острове, а в многолюдном городе. И оттого, что моя робинзонада протекала среди огромного людского столпотворения, она была особенно тягостной.

Посудите сами: семьи у меня почитай что никогда не было, с немногочисленными дальними родственниками отношений я никогда не поддерживал, а всех своих друзей уже проводил туда, куда скоро отправлюсь сам. Мужики в России долго не живут, не случайно средняя продолжительность жизни у нашего брата практически совпадает с пенсионным возрастом, это я что-то задержался на этом свете. А с кем еще общаться? Соседи по лестничной клетке, столкнувшись в коридоре, в лучшем случае буркали под нос «Дрась» и торопливо отщелкивались от меня стальными дверями. Даже с пережившими мужей бабками-ровесницами не поговоришь - старушки перестали выходить во двор еще при Путине, если мне память не изменяет. Да, точно, где-то лет сорок назад пришел конец знаменитым пенсионерским посиделкам на лавочках у подъезда. Тогда сериалы про тяжелую долю разнообразных кармелит и татьян выиграли эпическую битву за свободное время пенсионерок и навсегда отвлекали старушек от обсуждения какой-нибудь Лизки-шалавы, которая - смотрите, бабаньки - очередного кобеля к себе повела.

Меня же, к несчастью, от всех этих сериалов, ток-шоу и «аналитических программ» натурально тошнило, поэтому «долбоящик» я включал только дважды в сутки, на утренние и вечерние новости. Интернет, с его бесконечными криками, разборками, котиками и навязчиво загружаемой в голову рекламой не особо привлекал меня даже в молодые годы. Проблема была еще и в том, что ровесников там осталось примерно столько же, сколько и в реале, а с «племенем молодым, незнакомым» я всегда плохо находил язык. Одно время спасали старые друзья - книги, но и они потихоньку начали предавать. Старые были все читаны-перечитаны, а покупка новых приносила разочарование за разочарованием. То ли авторы писать вконец разучились, то ли я безнадежно устарел. Да и цены на книги сейчас - не под мою вполне среднестатистическую пенсию. Одно время думал собаку завести, но, поразмыслив, отказался от этой идеи - возраст уже не тот. А ну как помру - что с животиной дальше будет? В общем, как ни крути - асоциальный тип ты получаешься, Дмитрий Валентинович.

От ежевечерней тоски и безделья я даже попытался устроиться на какую-нибудь непритязательную работу - не столько из-за денег, сколько из-за хоть какого-то общения. Но после первого же звонка меня натурально подняли на смех, едва я заикнулся о своем возрасте: «Окстись, дед, ты что, телевизор не смотришь? Безработица во всем мире лютует, главная проблема столетия, сейчас народ и курьером за копейки бегать за счастье почитает! Полстраны на пособии сидит. Повезло тебе, выработал себе пенсию - так сиди дома и радуйся!».