Денис Давыдов - Дети падшей Луны: Кровь на крепостных стенах

— Стой! Неизвестно, сколько этих тварей там находится. Здесь нам будет удобнее держать оборону.

Пёс склабился, рычал и, прижав уши, стоял на полусогнутых лапах, готовый в любой момент броситься на людей. Хотя, похоже, он был просто испуган, иначе уже пытался бы вцепиться кому-нибудь в глотку. Несколько ударов сердца Нил смотрел в глаза матерому хищнику, не решаясь, броситься ли ему на врага или послушаться совета Радобора, как вдруг собака подняла уши торчком, словно услышав что-то, и юркнула в кусты, оставив за собой лишь встрепенувшиеся ветки. Крики и шум вокруг стихли, значит стая убежала, то ли поняв, что караван им не по зубам, то ли учуяв поблизости присутствие более опасного зверя.

Нил спрыгнул на землю. В сумраке вечера забрызганный собачьей кровью, он выглядел устрашающе и походил на берсерка, готового рубить на куски любого, кто попытается к нему приблизиться. Казалось, что старый Нилус-мальчишка только что умер, а на его месте появился новый — бесстрашный и опытный воин.

— Парень… — старик хотел остановить юношу но, встретив его взгляд, волевой, решительный и не терпящий возражений, замолчал на пару секунд, а затем непринужденно, более мягко и без властных ноток, присущих пожилым людям в общении с подростками, продолжил: «Ты, это… сходи, посмотри, что там впереди стряслось, а я здесь покараулю.»

Нил пошел в головную часть колонны, откуда были слышны стоны, голоса и женские причитания. Мужчины и женщины столпились в одном месте, держа в руках палки, вилы, топоры и факелы. Тусклый свет, исходивший от огня, танцевал, отбрасывая вокруг игривые тени. Заметив юношу, люди расступились и немного отошли назад, видимо, сейчас он выглядел весьма устрашающим. На земле лежал мужчина, чья грудь тяжело вздымалась, его правая рука была окровавлена и изогнута под неестественным углом. В тусклом свете Нил разглядел белесый осколок кости. Вторую руку он прижимал к левому боку, в котором зияла страшная рваная рана. Похоже, что собаки напали на него сразу с двух сторон, от одного зверя он защитился рукой, а второй пёс, крепко вцепившись, разрывал ему бок. Из-за ближайшей повозки выбежала дородная женщина, которая рыдала и причитала, поминая всех известных богов. В руках она держала тряпки и небольшой мешочек, толстушка запрокинула голову и высыпала часть его содержимого себе в рот и принялась методично жевать. Получившуюся таким образом кашицу она стала прикладывать к ране на боку мужчины.

— Да помогите кто-нибудь, нужно остановить кровь! — в сердцах воскликнула женщина и несколько человек, словно ждали этого приглашения, бросились ей помогать.

К Нилу подошел неофициальный лидер беженцев, юноша несколько раз видел, как тот раздавал указания остальным, его звали Рилис, он выделялся среди остальных своей мускулатурой, отчасти поэтому стал немногим из тех, чьё имя юноша запомнил во время короткого знакомства на привале.

— Как там у вас в конце колонны? Собаки никого не тронули?

— Нет, все целы, я убил двоих, — ответил Нил и понял, что до сих пор сжимает в руке обнаженный меч, готовый в любой момент пустить его в ход.

— Двоих? Убил? — по людской толпе пробежала волна удивления.

— А вы сколько убили? — совсем обыденно спросил юноша, словно говорил не о чьей-то смерти, а узнавал цену на городском рынке.

— Ни одного. Еле отбились, затем что-то их спугнуло, — ответил Рилис и недоверчиво уточнил: «Ты точно убил пару псов? Они тебе по грудь будут… Я еле отбился от одного из них, здоровенная была тварь!».

— Можете сходить и посмотреть на их трупы, — Нилус наконец утратил весь свой боевой пыл и, вытерев меч о пучок сорванной травы, спрятал оружие в ножны. Раз стая убежала, значит она получила достойный отпор и больше не вернётся. Даже очень голодные хищники ценили свою жизнь выше желания набить своё брюхо и после неудачной охоты предпочли бы поискать для себя жертву послабее.

Группа самых любопытных путников тут же помчалась проверять, правду ли сказал парень. С этого момента Нила стали уважать, и никто не сомневался в правдивости его истории про спасение сестры. Волков освежевали, и через сутки дороги, во время очередной остановки, к Нилу подошел Рилис, в руках он нес какой-то сверток.

— Знаешь, мы подумали, что ты отважный парень, и, возможно, именно ты спас нас от нападения псов. Стая могла одолеть нас, но ты пустил кровь парочке псин, — он немного помялся, словно чувствовал определенное неудобство. Всё же он был крепким мужчиной, который отчасти был обязан жизнью своих сородичей не своему воинскому мастерству, а отваге какого-то мальчишки.

— Шкуры поверженных врагов — твоя добыча, поэтому Лоретт в знак благодарности сшила для тебя эту накидку, — мужчина протянул сверток, — прими этот дар.

Нил развернул неожиданный подарок и примерил его. На его плечах красовались две собачьих головы, смотрящие пустыми глазницами в противоположные стороны, сбоку к ним были пришиты хвосты, которые свисали вдоль спины. Во время холода в накидку можно было завернуться. Юноша подвигал руками — его новый элемент одежды практически не сковывал движений.

— Спасибо, я поблагодарю Лоретту лично, — Нил в знак признательности склонил голову, — а как себя чувствует раненый?

— Он потерял много крови и его лихорадит, думаю, длинного пути он не выдержит, нужно найти лекаря и как можно скорее, — в лесной чаще, где сквозь могучие ветви деревьев едва проступало небо, эта фраза звучала совсем безнадёжно.

— Будем надеяться, что эта дорога скоро закончится, — юноша еще раз уважительно склонил голову и подошёл к костру.

— … тут он как рубанёт своим мечом, и голова огромной псины как отлетит! Кровь брызнула во все стороны, будто в лужу большой камень кинули, только ещё больше! — Зара была центром внимания собравшихся и, видимо, в очередной раз рассказывала о геройствах своего брата. Впрочем, с ролью сказительницы в последнее время она справлялась отменно.

— А вот и мой братик — герой! — воскликнула она, заметив Нилуса.

— Это наш Нил, — хвастались перед остальными счастливые мальчишки — Ронан и Селен.

Люди тут же подвинулись, предлагая юноше свободное место. Не успел Нил плюхнуться и устроиться поудобнее, как в его руках оказалась тарелка с похлёбкой, которую подала Лотта. Она смотрела на Нилуса со смесью смущения и восторга. Пристально осмотрев накидку, она приблизила лицо к уху Нила и прошептала: «Она тебе великовата, дай её мне, и я её подгоню по твоей фигуре.»

Юноша не стал возражать, отложил в сторону тарелку и принялся снимать накидку.

— Похоже, что голубка Лотта начинает ворковать с нашим героем, — пошутил кто-то из сидящих, вызвав взрыв хохота.

Девушка вскочила с места, покраснела и прижала накидку к груди.