дада дада - Коренной перелом

Рузвельт на мгновение задумался. Потом он задумался, и внимательно посмотрел на Уоллеса.

– Знаешь, Генри, мне кажется, что все же не стоит давать этому делу официальный ход. Я думаю послать его завтра с инспекционной поездкой на Западное побережье. Допустим, в Сан-Франциско. Пусть он разберется в условиях базирования там остатков нашего флота. Но ведь Калифорния - это так далеко… И бывает, что с самолетами в дороге случаются разные неприятности.

– Я понял тебя, Фрэнк, – Уоллес нагнул голову, словно отдавая последние почести еще живому полковнику Доновану. – Я уже сегодня начну набрасывать роскошный некролог для «Вашингтон пост», в котором расскажу о безвременно ушедшем от нас славном воине и настоящем патриоте.

– Вот и отлично, генри, – Рузвельт улыбнулся краешком губ, – а пока нам надо подумать и о делах военных. На днях я приказал адмиралу Лехи приступить к разработке плана мероприятий, необходимых для обеспечения безопасности нашего Тихоокеанского побережья и свободы нашего судоходства в прибрежных водах обоих американских континентов от мыса Горн до Аляски. Если мы сумеем договориться с дядей Джо, то у нашего флота быстро появится много новых образцов вооружений, которые станут неприятным сюрпризом для японцев.

И нельзя оставлять без внимания Канаду. Там в любой момент может сложиться весьма неблагоприятная ситуация. Нам придется считаться с тем, что вполне вероятно нам придется дать добро на военную операцию при первом же подозрительном движении со стороны мистера Кинга.

– Меня больше беспокоит наше будущее, – Рузвельт тяжело вздохнул, и вытащил из папки фотографию весьма неприятного на вид негра. – Это некто Барак Хуссейн Обама. Появившись на свет как следствие внебрачной связи белой и приехавшего в Америку кенийца, он сумел пробиться по карьерной лестнице, и в 1997 году стать сенатором от штата Иллинойс. В конечном итоге в 2008 году этот мулат, которого у нас не взяли бы даже разносчиком почты ни в одну приличную контору, вполне законно был избран сорок четвертым президент США от нашей, между прочим, демократической партии, а в 2012 году переизбран на второй срок. При нем федеральный государственный долг достиг космической цифры в пятнадцать триллионов долларов и продолжает расти на один триллион долларов каждый год.

– Я уже знаю об этом, Фрэнк, – с горечью вздохнул Уоллес. – Это просто чудовищно - триллион долларов в год!

– Да, Генри, триллион долларов в год, – сказал Рузвельт и захлопнул папку, – Ты хочешь, чтобы твои внуки жили в такой Америке? Я, например, нет. А ведь к этому нас в конечном счете приведут такие, как полковник Донован и стоящие за ним политические круги. И мы должны сделать все, чтобы им в этом помешать. Не так ли, Генри?

– О, да, Фрэнк, – ответил вице-президент, – надо сделать все, и даже несколько более того. Я не хотел, чтобы мои внуки жили в той Америке, о которой рассказали мне люди из будущего. Это просто ад кромешный.

– Генри, – голос Рузвельта снова звучал спокойно, – мы должны внимательно разобраться в том, что нам предлагает дядюшка Джо. Удивительно, но именно этот большевик протягивает нам руку помощи.

– Дядюшка Джо, – задумчиво произнес президент Рузвельт, – на время войны предлагает нам заключить самый тесный военный союз, а после ее завершения он хочет разделить власть над миром. Но при одном лишь условии. Он хочет, чтобы мы договорились о взаимном невмешательстве во внутренние дела друг друга. Ради этого каждый из нас должен навести порядок на своем ранчо. Он – распустить Коминтерн, и убрать от власти сторонников так называемой мировой революции, а мы – закрепить политику «Нового Курса» и дать по рукам таким, как полковник Донован и его политические покровители.

– Фрэнк, я полагаю, что это вполне приемлемо, – кивнул Уоллес, – но, ведь правильно говорится, что «дьявол прячется в деталях».

– А вот деталями, – заметил Рузвельт, – придется заняться тебе, Генри. Можешь привлечь к работе госсекретаря Халла, естественно, не раскрывая ему все карты. Этот договор с Советами должен был выверен и вылизан так, чтобы в нем не было ни одной неясности, и ни одного места допускающего различные толкования. Ибо от этого зависит будущее Америки, да и всего мира.

А пока… – Рузвельт посмотрел на Уоллеса, и тот вдруг понял, что перед ним сидит в инвалидной коляске смертельно уставший пожилой человек, – Генри, извини, но я хотел бы немного отдохнуть и еще раз перечитать бумаги, которые ты привез из Москвы.

Генри, и тебе тоже не мешает отдохнуть. Мы с тобой славно поработали, и заслужили хотя бы несколько часов покоя…

Генеральный комиссар госбезопасности поблескивая стеклышками своего пенсне вошел в кремлевский кабинет Верховного держа в руках большую красную папку.

– Здравствуйте, товарищ Сталин, – поздоровался он с вождем.

– Добрый день, Лаврентий, – поприветствовал его Сталин, и с интересом посмотрел на Берия, покрасневшие глаза которого свидетельствовали о том, что этот человек не спал, как минимум, сутки, поддерживая себя крепким чаем и сигаретами.

– Не такой уж он и добрый, товарищ Сталин, – сказал Берия, раскрывая папку, – я к вам, собственно, по делу 2-й польской армии генерала Андерса. В ходе следствия появилась интересная информация.

– Ну и что выяснило следствие? – поинтересовался Сталин.

– Нам удалось установить, что некто Джеймс Смит, якобы, британский коммерсант, – Берия достал из папки лист бумаги, – арестованный органами госбезопасности в Ташкенте, был доставлен самолетом в Москву, и допрошен во внутренней тюрьме НКВД с применением спецмедикаментов. В результате допроса выяснилось, что имеет место заговор с целью перехода армии генерала Андерса на сторону фашистской Германии, и нанесения поляками удара в тыл союзническим войскам.

Хотя во время переговоров между Андерсом и Джеймсом Смитом, который на самом деле является агентом рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера, речь шла о том, что польская армия должна поднять восстание только после ее выхода в Ирак.

Суть этого плана заключается в следующем. Переведенные из СССР поляки будут расквартированы в Ираке, в местах нефтедобычи. По приказу из Берлина они поднимут мятеж, захватят нефтепромыслы, и будут удерживать их до подхода немецких дивизий Африканского корпуса, наступающих со стороны Египта. Немцам позарез нужна нефть. Ради нее они и начинают генеральное наступление на нашем фронте. Гитлер прекрасно понимает, что без нефти он войну с нами проиграет. Вот, что он сказал недавно на совещании в ОКВ, – тут Берия достал из своей еще одну бумагу, и прочитал: «Если я не получу нефть Майкопа и Грозного, я должен покончить с этой войной».