дада дада - Коренной перелом

С учетом обоза, то есть грузовиков, перевозящих неприкосновенный запас топлива для ведения военных действий, второй боекомплект, запасы медикаментов, полевые кухни и прочая, прочая, прочая – это количество можно было смело увеличивать в полтора раза – до тысячи тонн бензина, которые должны были быть отправлены в бочках к месту промежуточной заправки шестью эшелонами.

На рассвете 6-го июля Роммель знал, что первый эшелон уже прибыл на станцию, а еще два находились в пути, два под погрузкой в Харькове. В общем, исходя из скорости перемещения моторизованных частей вермахта, его армия вполне укладывалась в график. Военная логистика у немцев была отработана прекрасно, и к лету сорок второго года сбоев она еще не давала.

Конечно, если русские танки не остановились бы в Сумах, а двинулись дальше, то все эти запасы попали бы прямо к ним в руки. Но Роммель не сомневался, что русский командующий не настолько безумен, чтобы идти навстречу его армии всего одним механизированным корпусом, не дождавшись резервов. Сегодня он вперед не пойдет, и завтра тоже, а послезавтра все уже решится во встречном танковом сражении, в котором победит сильнейший.

Да, Роммель знал, что танки с танками не воюют, но что было делать если фюрер поставил ему именно такую задачу – как разгромить и уничтожить сильнейшее подвижное соединение русских.

Русские танки действительно остановились в Сумах, не двинувшись не на метр дальше. Но за час до намеченного срока выступления передовых частей 1-й танковой пришло известие о том, что появившиеся над этой Ахтыркой русские бомбардировщики, воспользовавшись слабым зенитным прикрытием станции, вдребезги разнесли и саму эту станцию, и уже находившийся на ней состав с топливом. Еще один состав был уничтожен русской авиацией на узловой станции Кириковка, от которой и начиналась тупиковая ветка в сторону Ахтырки. Обе станции были разрушены так основательно, что по отчету железнодорожников, на ремонтно-восстановительные работы могло потребоваться не менее двух суток времени.

Роммелю тут же пришлось все переигрывать, поскольку в обозе он вез только неприкосновенный запас топлива для ведения боевых действий. Ему пришлось задерживать уже готовые к выступлению части и, вспоминая опыт прошлого лета, брать на броню дополнительный запас бензина в стандартных канистрах по двадцать пять литров каждая. В результате, выступить передовым частям доблестной 1-й танковой, пришлось не в шесть часов утра, как планировалось, а где-то около девяти.

Вышедшие из районов сосредоточения танки, артиллерия и моторизованная пехота на бронетранспортерах и грузовиках лишилась плотного прикрытия стационарных зенитных батарей, и утратила маскировку, обозначив себя на русских дорогах длинными пылевыми хвостами, которые тут же были замечены высотными русскими разведчиками, уже заработавшими себе у немецких солдат прозвище «стервятники». Уже с рассвета они появились над районом дислокации 1-й танковой армии.

Высокое синее небо, висящие в нем яркое солнце, и блестящая точка высотного самолета-разведчика. А также морзянка его приемо-передающей станции, погребальным реквиемом звучащая в эфире… «замечен, оценен, приговорен»

Колонны, состоящие из танков и грузовиков, вытягивались из районов сосредоточения все дальше и дальше. Около десяти утра в воздухе над передовыми частями на бреющем полете появилась первая крупная группа из двух десятков «Железных Густавов», (полк штурмовиков Ил-2), наводимых с высоты «стервятником». Они в один заход плотным огнем обстреляли грузовики с панцергренадерами, подожгли несколько машин, и, развернувшись, легли на обратный курс, едва только немецкие зенитчики развернули и изготовили к бою свои «флакки» и «фирлинги».

Потом такие же «кусающие» налеты стали почти регулярными. Русские штурмовики всегда появлялись крупными группами, вели по колоннам танков и мотопехоты плотный пушечно-пулеметный огонь из штатного вооружения и подвесных контейнеров с дополнительными «ШКАСами», и ретировались раньше, чем зенитчики успевали открыть по ним огонь. Доставалось не только грузовикам и открытым сверху бронетранспортерам, чья броня на коротких дистанциях, к тому же не держала даже винтовочные пули, выпущенные из пулемета «ШКАС». А снаряды авиационных пушек ВЯ-23 прошивали даже верхнюю броню немецких танков. Время от времени, вспыхивали даже толстокожие «тройки» и «четверки». И все это происходило по причине перевозимых на броне канистр с бензином. Стоило всего одной русской зажигательной пуле пробить такую канистру, и до того момента, когда танк превратится в облако бензинового пламени оставались считанные секунды. Но это было так, случайно, в основном же «Железные Густавы» охотились за более легкой добычей: грузовиками и бронетранспортерами.

Пару раз над колоннами появилось и вовсе нечто несуразное. Уже год хорошо знакомые немцам пикировщики Пе-2, атаковавшие их с пологого пикирования, вместо обычного сброса бомб вдруг ощетинивались вспышками огня, словно на этой машине было установлено более десятка пулеметов и пушек. С расстояния чуть меньше километра такой «огнедышащий дракон» в течение секунды превращал в груду металлолома грузовики и бронетранспортеры, накрывал разбегающуюся во все стороны мотопехоту.

А ларчик открывался просто: вместо бомб под фюзеляжам «пешек» были подвешены по две реплики подвесных пулеметных контейнеров из будущего ГУВ-8700, и предназначались эти машины не для штурмовки колонн, а, в основном, для борьбы с плотными бомбардировочными формациями люфтваффе. К началу немецкого наступления экспериментальный полк не успел, 4-й воздушный флот громили и без него. Но затем, с началом «Большого Ориона», он вполне удачно поработал по наземным целям, транспортным колоннам и позициям зенитной артиллерии. Еще бы, каждую секунду один пикировщик выпускал четыреста пуль винтовочного калибра 7,62-мм и сто пуль калибра 12,7-мм. Действительно настоящий «дракон».

Немецкой авиации в воздухе видно не было – слишком велики были потери в предшествовавшие дни, когда 4-й воздушный флот пытался сломать сопротивление советских ВВС и захватить господство в воздухе. Поэтому 1-я танковая армия ползущая на север со средней скоростью пятнадцать километров час, медленно таяла, как айсберг, попавший в теплые струи Гольфстрима. По обочинам дороги оставались сгоревшие скелеты грузовиков и штабных автобусов, почерневшие гробики бронетранспортеров и полугусеничных тягачей… И лучше не рассказывать о том, что бывает, когда очередь из 23-миллиметровой пушки перечеркивает грузовик, перевозящий пятнадцати или десяти сантиметровые снаряды с зарядами. Воронка и немного разбросанного во все стороны металлического хлама, а так же обгорелые куски того, что совсем недавно было живым человеческим телом.