Юрий Москаленко - Неуловимый

— А вы бить не будете больше? — жалобно пропищало создание.

— Да кто тебя бил-то. — усмехнулся барон, как обычно взявший на себя бразды правления в разговоре. — Ты к нам со всем вежеством, так и мы в ответ тоже, ведь среди людей выросли и уважению к старшим обучены. — и тут же резко спросил. — О чём с тобой так долго перед выходом управляющий шептался?

Недоросль испуганно икнул и даже, похоже, газы не удержал, так что мне, не говоря уж о бароне, что стоял впритык к лежащему телу, пришлось сделать пару шагов назад.

— Ну! — шуганул я его, вскинув, как для удара свою палку, что придало больше откровенности нашему незадачливому начальству.

— Он говорил, чтобы я жёстче с вами был и попробовал вас и ко второму свинарнику привлечь. Конюшня-то у нас там небольшая, племенная, а вот свинарник...

Ах ты ж, скотина. Ты только посмотри на них, ведь реально хотели нас словно рабов использовать. Видно, злопамятный управдом не простил столь неуважительного общения с ним с моей стороны при самом первом нашем знакомстве. Помнит, как бежал накрывать на стол после моей команды.

Ну, гадёныш!

— Понятно. Но, как понимаешь, мы не работать туда идём, а отдыхать. Уборку конюшни гарантируем, но… — барон присел рядом с парнем, который перестал из себя неуча делать. Сразу вон и говор изменил и под дурака не молотит. — Давай так, ты поставь командовать нами себя. В конюшне проблем у тебя точно не будет. Ты сам по себе, мы сами по себе, но работа к утру обязательно всегда будет выполнена.

- Всегда. — присел и я рядом с ним и даже ноги, уставшие от часового перехода, вытянул и палку в сторону отставил. — С тебя только нас устроить жить куда-нибудь, но не со всеми в одной комнате и со жратвой помочь. Как понимаешь, если кормить будут плохо, то и работать мы будем ещё хуже, а в итоге-то спросят всё равно с тебя.

— И надо так провернуть, чтобы не понял никто, что тут с тобой на дороге произошло. — вкрадчиво продолжил убалтывать жертву барон. — Это и тебе статус сильно понизит, да и нам лишнее внимание ни к чему.

— А вещи вернёте? — тихо спросил сквозь всхлипывания парень.

— На обмен! — тут же нашёлся, что ответить барон. — С тебя нам обувку на первое время и пару ножей. Если есть кушаки или пояса старые, то нам тоже неплохо будет. С посудой...

— С посудой не смогу помочь. Слышали, что управляющий сказал, сами. А по жилью… Там рядом с конюшней домик стоит на отшибе. Раньше сторож там жил, но почил недавно, так и стоит никем не занятый. Да и по хозяйству всё, что у старика было, всё на месте осталось. Если устроит… — он заискивающе посмотрел на барона и тихо добавил, — там и огородик при доме небольшой был. Только дом немного просел, хотя основание и каменное, но разрушается видно, а ещё там прекрасный вид на долину. Мы-то на плоскогорье располагаться будем, а так отличный вид на город открывается. И речка недалеко, только осторожнее купаться надо, а то с водопадом с высоты прямо в долину получится упасть, а высота там… — он сделал большие глаза.

— Лес есть? — спросил я.

— Так этот и идёт. Говорят в древности тут Долы бой вели и образование долины полностью их рук дело. Её словно вдавили вниз, как в котлован огромный, на десятки лиг вокруг. И каменных россыпей, словно посыпал кто сверху. Хотя возможно так и было, боги всё-таки воевали.

Плоскогорье говоришь…

Видел я раз такие чудеса. Кахетия на плоскогорье в Грузии обосновалась, а внизу Алазанская долина, перепад по высоте метров триста, не меньше. Красотища и весь Кавказ, как на ладони. Правда, за речкой Аллазани уже Азербайджан располагается, но красотища неописуемая. Вот только, как следствие, воды в селениях наверху совсем нет, как сейчас помню три сросшихся в одно села: Квемо-Кеди, Земо-Кеди и Архилоскало… было время… а по-другому гарнизон Диди-Шираки… ох ты ж молодость моя. Посмотрим, если что похожее будет, тогда и правда прекрасное место, вот только речки у нас рядом не было, а до Алазани добираться — это серпантин на двадцать восемь поворотов, где по краям, словно гирлянды, памятники погибшим стоят. И красота такая, что дух захватывает, и жуть от одной мысли, сколько эта дорога по склонам серпантина жизней в оплату собрала, так-то.

М-да, как бы не было жаль, но гешефт от стычки придётся отдавать. Как ни крути, а от парня в нашей жизни на ближайшие несколько месяцев многое зависит и обижать его без надобности больше не стоит, да и нормальный он вроде.

— А чего вид у тебя, словно на сеновале спал, не моясь декаду? — спросил парня барон.

— Так образ… меня попросили так вырядиться. — посмотрел он на барона виновато.

Однако!

Кто-то с нами краплёными картами играть начал. То обещали, что об истинном положении дел никто и знать не будет… Нет, как раз конкретно о нас никто не знает, включая, похоже, и управляющего. О чём он там догадывается, это неважно, это его мысли, конкретного ничего он не знает. Но вот такие неуместные просьбы и указания ненавязчиво говорят о нас многое. Поэтому и ведёт себя теперь парнишка тише воды ниже травы, и ножом пугать не пришлось, и кровь пускать не стали. Вон как трясётся.

— Кого ещё о чём кто просил насчёт нас? — не менее озлобленный Шварц резко спросил недоросля, пустив немного силы в голос.

Мне пришлось за спиной парня даже дёрнуть барона за полу хламиды одетой на напарнике, типа, ты чего, осторожнее, не пугай, а то пациент и вовсе разговаривать и отвечать на вопросы связанно не сможет, а нам это надо?

— Не… не… не знаю. — заблеяло создание, а я осуждающе посмотрел на друга.

Осторожнее.

Похоже, что управленец всё-таки не дурак и особо распространяться о нас не стал. Но сам факт того, что за столом мы сидели вместе с наёмниками и многие из челяди это видели, а раз так…

— С бабами-то у вас как? — перевёл я разговор в другую плоскость, стараясь немного унять разгорающиеся страсти.

— С бабами? — не понял наш номинальный начальник.

— Вначале, как звать-то тебя, сердечный. А то мы ведь так особо и не поздоровались. Я Малой, а зовут меня Гури, но к прозвищу я больше привык. Этот мужчинка Шварц, погоняло Барон. Называй его хоть так, хоть так, не обидится, но Бароном лучше.

— Почему барон? — удивился наш собеседник.

— Бастард я. — встрял в разговор барон. — И мне и так и так приятно.

— Да! Имя у тебя тоже, как у благородного. Подумать только, Шывваапрц…

— Что есть, то есть! — улыбнулся мой напарник. — А тебя-то, как величать? Всё-таки какое никакое, а ты наше начальство и обращаться к тебе тоже надо со всем вежеством.

— Я Суч из Балатела. Это селение недалеко от границы. Полное прозвище мне пока не положено, не заслужил. Но все Пнём называют, потому что, типа, дерево.

— Почему дерево? — не понял я.