Александр Ясинский - Зима в дождливом мире

— Вот чудеса, — донесся меж тем голос Федерика. — Гляди, хозяин, а гость-то, оказывается, мертв.

Конрад дико, надрывно захохотал:

— Мертв! Эка невидаль! Ха-ха-ха! Да, мертв и, причем, давно.

— Так нужно выкинуть его прочь. А потом я выйду и посмотрю, чья это была дурацкая шутка. Ведь не мог же он, в самом деле, сюда сам прийти. В самом деле?

Мамаша Марлоу пришла в себя, и порывисто оттолкнула пещерного человека. Тот обиженно зарычал. Дряблой рукой она сама извлекла нож.

— Весьма любопытно.… Посмотрите только, а у колдуньи крови-то нету! — воскликнул Мальк, нащупывая увеличительное стекло. — Разрешите?

Марлоу пристально уставилась на Малька, отчего он сразу сник.

— В детстве меня укусил вампир. Надеюсь, он отравился, гнида.

Мальк неуверенно хихикнул, но старуха не улыбалась, а продолжала сверлить его взглядом. Скрипнув зубами, Федерик приблизился и отнял у нее нож.

— Да какого хрена! Кто-нибудь, наконец, поможет мне?! Что же это за место такое, где одни кретины и трусы собрались?! Я сейчас начну по-настоящему злиться. А когда я злюсь, я начинаю убивать тупых кретинов и позорных трусов, одного за другим. И начну с тебя, молчун! Что ты на это скажешь?

Немой приблизился и ухватил труп за ноги, Федерик расслабился и, спрятав оружие, взялся с другой стороны. Вместе они вытащили его наружу.

К постоялому двору вела всего одна цепочка следов, и когда Федерик обернулся к Немому, в зрачках его расширенных промелькнул страх.

В это время труп встал из сугроба.

Федерик тонко вскрикнул и выстрелил.

Оранжевая вспышка опалила Немому край капюшона. Грудь воина разверзлась, отброшенный силой выстрела, он покатился, а когда вновь поднялся, из его тела выпало застарелое расщепленное древко. Федерик не выдержал и бросился в дом. «И почему тебе не лежалось в той удобной могиле, где я оставил тебя?» — подумал Немой, едва поспевая следом.

Один вид его красноречиво говорил за себя, поэтому никто не стал спрашивать Федерика о случившемся, а потом в дверь постучали.

— Этого не может быть! — простонал Мальк, хватаясь за голову.

Вальдемар вскочил:

— Я говорил, надо было бежать!

— Да объяснит мне, наконец, кто-нибудь? — заорала Кориандра. — Что здесь, черт возьми, происходит?

Хозяин хихикнул:

— А ты пойди и посмотри, дорогая.

— Первый кто попытается отворить дверь получит пулю в лоб, — предупредил бледный как полотно Федерик, а Марлоу ткнула трясущимся пальцем в Немого. — Это он виноват!

Молчавший до сих пор посетитель подал голос:

— Выгнать его прочь, пусть сам разбирается со своими дружками.

Говоривший этот был молод, невзрачен, одет просто, не по погоде, бинты не первой свежести покрывали голову, оставляя открытыми преждевременно поседевшие виски.

Хозяин сделался серьезным, хромая, он подошел к Марлоу и оперся о стол.

— Это правда? — спросил он. — Я позволяю тебе здесь жить и кормлю тебя, потому что считаю, ты отгоняешь зло от моего дома. Временами я бываю несправедлив к тебе, но ты не уходишь отсюда, ибо тебе некуда идти и путешествие убьет тебя. Говори. Говори, если хочешь остаться, правда ли, что этот человек, что скрывает лик, навлек на нас беду?

— Да, это…оно, — сказала Марлоу, так как Немой откинул капюшон. Он взял листок и, написав что-то, подал Конраду, указав на камин. Конрад недоверчиво посмотрел на него, и, повертев бумагу, передал Мальку, который и прочитал вслух:

— Нужно похоронить умершего. Мне все равно, но зараза убьет вас. Что касается Гидры — это уже моя забота.

— Прекратиться ли когда-нибудь этот стук?! — заверещал Вальдемар, зажимая уши.

— Тише! Кажется, кто-то скребется у той стены.

— Избавимся от него, а от Гидры нас прекрасно защитит Вальдемар!

— Да вы что, не понимаете, — заорал Федерик, пытаясь перекричать всех разом, — что все это пустая болтовня, а нужно что-то делать, надо действовать!

— Правильно, — поддержал его хозяин. — Подержи-ка его на мушке, а я покуда схожу за своим оружием, и если Марлоу тот час не начнет колдовать — пристрели ее тоже! Эй, ты куда направился?! Да задержите же его кто-нибудь!

Не обращая внимания, Немой подошел к ревущему камину, где из ниши выступали ржавые трубы, изрыгавшие пламя, а очаг забит толстым слоем пепла, из которого местами торчат обгоревшие кости и черепки.

— …этого не может быть, но если это все-таки сделал он, то пусть теперь нас и защищает.

— Что ему здесь надо? Почему он не хочет просто убраться куда подальше?

— Те, снаружи, так же мертвы, как и он сам, им под силу причинить ему вред.

— А нам?

Запах паленого мяса наполнил комнату.

— Федерик! Да пристрели, наконец, поганого ублюдка!

Федерик вплотную приблизился к Немому и сказал так, чтоб не слышали остальные:

— Я был однажды в месте странном, одном из тех, что досталось нам от предков. Там были комнаты под землей и вертикальные колодцы, ведущие в бездну. Я видел труп существа и ту бурую массу, в которую превратились остатки его лица и дыхательной маски, после того, как мы потревожили его покой. И там были другие, да, другие, похожие на тебя, и один был все еще жив, хотя видят боги! — большая часть его туловища отсутствовала. В той разрушенной галереи, где мы его наши, осталось семеро моих товарищей, а один скончался на обратном пути. Носильщики — туземцы бросили нас и скрылись с грузом. Много дней мы блуждали по проклятой тайге, натыкаясь на разрушенные крепости и диковинных животных. Там я забыл, что такое страх и поверил в силу оружия. До сегодняшнего дня. И я спрашиваю тебя, обладаешь ли ты тем, что остановило нас в том подземелье?

Немой берет листок и пишет:

— «Я решил, что больше никогда не применю то оружие».

— Почему? — возвращая листок, спрашивает Федерик.

— «На то были свои причины».

— Разве ты не можешь изменить своего решения перед лицом нависшей опасности?

— «То было очень сильное, серьезное решение. Императива. Такое нельзя изменить».

— Ты поклялся?

— «Наверно это называется так».

— Но ведь оно существует?

— «Но добраться до него под силу лишь мне одному».

— Тогда мы все умрем.

Немой перевернул лист и на обороте написал.

— «Нужно ждать».

— Ждать! Ждать! Чего еще ждать?! Пока у нас закончатся запасы продовольствия и топлива, или пока зомби не проломят стены? В конце-то концов, они пришли за тобой, так почему бы тебе ни убраться к ним подобру-поздорову, пока…

Немой подал ему новый листок, на котором было начертано всего лишь два слова: «Попробуй, заставь».

Едва сдерживая клокочущую ярость, Федерик прошипел:

— Но ведь тебе, чего бояться, чурбан безмозглый?

— «Я видел, как пальцы из плоти разрывают металл».