Александр Гарин - S-T-I-K-S. Черный заповедник

— Я там была. Трогала, щупала. Даже пыталась идти дальше, через лес. Но там — только лес.

Она пожала плечами.

— Может быть, за лесом есть что-то еще, но я не стала заходить далеко. На меня напали, — Яна неопределенно мотнула подбородком, но студентка поняла. — Повезло отбиться, но я испугалась и решила вернуться к автобусу. Откуда мне было знать, что у вас там тоже целый выводок?

Вика вздрогнула. Ее все еще трясло при всяком упоминании о том, что случилось. Но, к облегчению Яны, которая по роду профессии иногда могла наблюдать последствия стресса у менее стойких граждан, нервы будущей деревенской учительницы сумели переварить появление жутких монстров без видимого вреда для ее психики.

— Они появились неожиданно, — тише прежнего проговорила студентка. — Помню, дядя Костя… Константин Михайлович, сказал. Мол, смотрите, в подсолнухах что-то шуршит. А потом…

Она умолкла. Яна молчала тоже, перекатывая во рту несуществующую соломину. Больше всего ей хотелось сейчас, чтобы происходящее оказалось дурным сном. Или не менее дурацким розыгрышем сотрудников. Она была бы согласна даже на глюки, вызванные обмороком или алкоголем, хотя ничего подобного с ней раньше не случалось.

— Ян, — студентка вновь попыталась улыбнуться, но только дернула уголком рта. — Я хотела сказать… Ты… Тогда в лесу. Спасла меня. Я думала об этом… Сама бы я… я бы ни за что не сунулась к такой… такому ужасу. Я бы убежала. А ты… я тебе так благодарна! Но я не знаю, как тебя отблагодарить…

— Да не надо меня благодарить, — Яна поморщилась, приглушая голос. — Не шуми, говори тише. Не благодари. Могла помочь, и помогла. Любой человек сделал бы то же самое.

Вика снова дернула ртом.

— Не любой, — еле слышно пробормотала она.

— Я сказала — человек.

Студентка шумно вздохнула. Потом, еще раз взглянув на изображение, протянула мобильник хозяйке.

— Знаешь, на что это похоже? — вновь зарываясь поглубже в тряпье, проговорила она.

— Что?

— Ну, это всё. То, что с нами… короче, всё?

Яна посмотрела вопросительно.

— Ну?

— Если это, конечно, правда. И нам не мерещится. И… не снится… В общем… Как будто кусок земли… со всеми нами, вдруг вырвали из нашего мира и… вклеили, что ли, в другой. Ну, как марку в альбом. Тебе не кажется?

Нахмурившись, Яна еще раз внимательно посмотрела на фото. Некоторое время она рассматривала обрыв своей обыденной реальности, будто отрезанный ножом, потом задумчиво-философски подняла обе брови.

— Похоже на то, — нехотя признала она, выключая мобильник, батарея которого была уже наполовину пустой. — Дурь, конечно, полная. Но вполне себе правдоподобная вер… гипотеза. Тогда эти… молнии — это был переход. Когда нашу «марку»… — она помедлила, — вырывали. А удар, от которого сорвало ось у автобуса… и заглох мотор — это, наверное, «вклеивание». Потом, твари. И сотовой связи нет.

— Сигнал пропал сразу после грозы. Я пыталась позвонить маме, — голос студентки дрогнул, но она сделала над собой усилие и не расплакалась. — Брат мог приехать и забрать меня на машине. У него «Лада»… Яна, что нам теперь делать? Если с нами правда это случилось… Ведь другого объяснения нет! Ты же видела этих тварей! Что нам теперь делать? Что…?

— Да тихо ты! Тихо!

Студентка зажала себе рот рукой. Яна привстала с ножом в руке, сразу почувствовав всю тяжесть прошлого дня в каждой ноющей мышце и кости.

Звук, который заставил девушек мигом вспомнить все, произошедшее с ними на краю подсолнухового поля, шел со двора.

— Быстро! Свеча!

Перед тем, как расположиться на ночь в подвале, Яна как могла замаскировала крышку люка, ведущего в подвал. Едва ли сверху можно было увидеть свет, исходивший из-под земли.

Но можно было учуять запах дыма.

Тяжелые, но быстрые шаги, словно кто-то, как ищейка, бегал недалеко от подвала, дробно раздавались по земле. Яна сама затушила свечу пальцами, боясь, что фуканье будет услышано снаружи. Вика замерла под своим тряпьем, не отнимая рук ото рта. Она, как и Яна, боялась сделать лишний вдох.

Они не знали, сколько так просидели в темноте. Кто бы ни рыскал во дворе, уже давно ушел, а две молодые женщины под землей смогли перевести дыхание только спустя очень долгое время.

Чиркнув зажигалкой, Яна снова зажгла свечу. Поймав стеклянный взгляд студентки, качнула головой.

— Без света еще страшнее. Поставим ее у стены, заслоним тазом. Вроде как ночник.

Вика, наконец, отняла руки ото рта. Но это было единственным движением, которое она себе позволила. Скованная ужасом, девушка до сих пор боялась шевельнуться.

— Они ушли, — поняла ее состояние Яна, отставляя свечку за древний таз с дырявым боком. — Не тискай так конечности. Покусы свои растревожишь.

Упоминание о ране заставило студентку отчасти прийти в себя. Дрожащими пальцами она потрогала пострадавшую руку.

— Она уже не кровит. И не болит совсем. Это… странно?

— Странно, — согласилась Яна, стараясь поудобнее улечься на неровном матраце, который вонял сыростью и кислой тряпкой. — Завтра посмотрим, что там у тебя под перевязкой. Если не тревожит — нет смысла дергать ее сейчас. Все равно обрабатывать нечем.

Она прикрыла глаза. Несмотря на пережитое, непривычная для ее полусидячего образа жизни усталость почти сразу взяла свое. Едва коснувшись головой тряпья, Яна начала проваливаться в сон.

Однако, Вике, похоже, не спалось. Несмотря на то, что будущая учительница тоже прилегла, сон к ней не шел. Она лежала молча, и не ворочалась. Но когда Яна совсем уже было погрузилась в небытие, студентка решилась еще раз подать голос.

— Ты… прости пожалуйста. Но ведь мы так и не решили, что делать дальше. Мы же… не можем сидеть вечно в этом подвале.

Яна, которую переживания студентки вырвали из сонной нирваны, с силой зажмурилась, проводя по лицу ладонью.

— Если т… ебя это так волнует, — невнятно проговорила она, борясь с сонной одурью. — Завтра я попробую сходить на разведку. Я н-не решила, куда. Мож-жет, стоит вернуться к тому месту, где обрывается дорога. И обойти нашу «марку» по кромке. Чтобы узнать, насколько большой участок… был перенесен… Если, конечно, это все не полный бред, и мы друг другу не снимся…

Она снова протерла лицо и уронила руку на грудь.

— Сх… лушай, Вика, давай завтра и решим, а? — прищурив один глаз, потому что тот отказывался открываться напрочь, с тоскливой надеждой предложила она. — Сейчас голова ну вообще не соображает. А ты, если не спится, посторожи тут… И разбуди меня… об-бязательно… Если… если что…

Наверное, студентка ей что-то ответила. Но Яна этого не услышала. Вытянувшись на гнилом матрасе, она непробудно спала.

Несмотря на то, что сон Яны был закономерным и крепким, видения ей достались тяжелые. Пульсация странного полубреда выдавала в ее воспаленный мозг картины, как в покадровом кино. Перед мысленным взором вспыхивали и гасли чудовищные, невероятные молнии, куски обломанной асфальтовой дороги и обрезки каких-то труб, размазанные в пустоте пятна крови и фиолетово-черные колбасы чьих-то кишок, оскаленные зубы, не то хитин, не то чешуя какого-то гигантского когтистого человекокраба, темный провал колодца, из глубины которого к поверхности стремилось что-то дико страшное и необычайно мерзкое, сухая, колкая чернота… И на фоне всего этого — монументальная, монолитная стена чудовищного улья, поверхность которого была испещрена тысячами, миллионами и миллиардами разноформенных, разноразмерных и разнонаправленных сотов.