Е.В.В. - S-T-I-K-S. Шатун

— Сколько до горловины отсюда?

— Да недалеко. Всего километров сто пятьдесят, если по прямой.

— Что за мертвые кластеры?

— Как увидишь, не ошибешься. Там ничего живого нет, и электроника тоже накрывается. Одним словом — мертвые земли.

— Ты говорил о нескольких днях. Через сколько точно начнется это все? И какие признаки?

— Обычно на кластерах начинают обращаться через несколько часов, сутки максимум. А ваш и тут уникум, трое суток есть железно, а некоторые ваши только на четвертые обращаются. А признаки простые: сначала мысли начинают путаться, потом речь бессвязная становится, человек начинает нехарактерные для него вещи делать. Вот это и есть верные признаки. Сам не замечаешь, как в пустыша превращаешься. Это безболезненно, так говорят.

— Лютый! Это ваш главный?

— Да. Раньше в нашем стабе, другие заседали. Лютому надоел бардак, что там творился и сам во главе стал. Порядок навел. Даже стаб по-новому переименовал — Рамштайн теперь называется. Всех несогласных или конченных торчков — внешникам загнал. А сам вместе с Молотом и Чужим — это заместители его, стал жизнь налаживать. Это все еще до меня было, но сейчас там шикарно.

— Как защищают и чем?

— Да ты никак повоевать решил? — Что-то он чересчур веселый стал. — Даже не думай. Сама территория стаба окружена множеством ловушек: минами и сигнальными ракетами, а также ловчими ямами и спиралью Бруно — опять же с сигналками.

Безопасно передвигаться можно только по дорогам, или по тропам, но они все под присмотром камер и постов. А если прижмет — то внешники помогут. Лютый с ними активно сотрудничает.

— Что за внешники? Ты их часто упоминаешь.

— Внешники. Так называют людей из высокоразвитых миров, пробившие себе дорогу в мир Улья.

— Как пробили. С космоса прилетели?

— Точно не с космоса. Может портал открыли. Никто не знает. Они изучают этот мир, добывают тут ресурсы и новые для себя технологии. Но самое главное! Готов услышать?

— Готов! Уже ты меня сегодня ничем не удивишь.

— А самое главное они охотятся на мутантов и иммунных. Из наших органов они делают эксклюзивное лекарство, вроде омоложения и излечения от смертельных болезней. Смотрю удивил я тебя?

Да уж, удивил. Мало того, что мутанты, бандиты, еще и внешники.

— Почему же вас еще на органы не пустили? — Тут я и вспомнил выпотрошенных бандитов. И пустой холодильник с контейнерами, тоже в эту тему укладывается. — Вы им органы продаете?

Спросил, уже уверенный в ответе. И как вильнул взгляд у Цыгана, тоже заметил.

— Можешь не врать, я уже понял. Видел я ваших выпотрошенных, тела бросили только потроха забрали. Что ж вы за люди такие? Своих товарищей как скотину какую?

— А ты не суди! Ты свежак и не знаешь ни хрена! — Эк его пробрало. — Да, сотрудничаем с внешниками. И все остальные, такие честные и благородные рейдеры называют нас — мурами. Увидел мура — убей мура. Так они говорят. А знаешь, как я попал к мурам? Я тебе расскажу. Такие благородные рейдеры кинули меня подыхать предварительно обобрав. Мол территория опасная, не выживешь все равно, зачем добру пропадать. НЕНАВИЖУ!!!

Да уж. Этот действительно будет этих рейдеров разделывать.

— А такие поганые муры, меня вытащили. И я не боюсь с ними в рейд идти, в спину они мне не стрельнут, в отличии от порядочных рейдеров. И да, я знаю, что если меня шлепнут, то мои потроха толкнут внешникам. И вот еще лови! Сейчас эти благородные рейдеры трахают баб с твоего города. Потому что их тут мало, не выживают они. А тут такой подарок, целых три дня. Лютый за эти три дня больше чем за год охоты зарабатывает, столько споранов, да что спораны, с ним и горохом с жемчугом расплачиваются за такую возможность. В эти дни типа перемирие наступает. Аукцион. Кто первый и какую бабу купит, да на какое время. Только никто ж не признается в этом. Они ж благородные.

Выговорился и как-то потух сразу. Я его тоже не тревожил. Переваривая все им рассказанное. И если раньше мне периодически жаждалось его прибить, то уже перегорел от этих всех новостей, практически ни каких эмоций не осталось. Так мы молча, где-то пол часа и просидели.

— Все парень, больше я тебе ничего не буду рассказывать, кончай меня. Я тебе не врал, все честно рассказывал, это ты потом в легкую проверишь если выживешь. Так ты в благодарность все-таки вколи мне спек, и как подействует — кончай. Надоело все.

И он опять замолчал. Погрузившись в свои мысли. У меня тоже вопросов не осталось, разве что:

— Вколю. Пару вопросов. Когда твои сюда заявятся?

— Через две-три недели как минимум, а то и дольше подождут, пока пустыши не отъедятся. Потом приедут — резвых отстрелят, уже споровики точно будут. И дальше периодически будут наезжать. Тут же лафа, сильных никого нет, одни споровики поначалу, может некоторые и до гороха дорастут.

— Горловина с мешка нашего, на востоке?

— Нет. На восток, километров восемь до моста, а потом дорога поворачивает на север и дальше петляя по лесу, забирая на северо-запад. От горловины, километров пятнадцать и наш стаб начинается.

— В какой стороне?

— Там петля по дороге: сначала на восток ехать, потом на перекрестке на юг поворачиваешь, немного проехал — поворот на запад, там уже наш стаб.

— Другие обитаемые стабы в какой стороне есть?

— Иди на запад, не ошибешься.

Что ж, вроде все, что хотел — узнал, пора с этим заканчивать. Пошел в кладовку, нашел коробочку со шприцами.

— Куда колоть? В вену или просто в мясо?

— В вену лучше. — Достал нож и принялся разрезать рукав. — Да развяжи ты меня, что мучаешься.

— И так управлюсь. Ты то за свой дар так ничего и не сказал. Бог его знает какой сюрприз преподнесешь.

— Бестолковый у меня дар. — Грустно улыбнулся. — Да и тот развивать не получалось.

— Почему? Сам говорил, что горох и у слабых попадается.

— Не понимаешь ты ничего — свежак. Весь горох себе центровые забирают. А мы просто мулы. Те же рабы, только с оружием. Был бы дар полезным, тоже можно в центровые выбиться. Им стаб помогает развиваться. Сильные бойцы всем нужны. Да и сами они способны гороха добыть. Коли давай.

Перетянул руку веревкой, и в проявившуюся вену опустошил все три шприца. Эффект видно стало практически сразу. По лицу расползлась дебильная улыбка.

— Пока соображаю. Подарок тебе. Может вспомнишь крестного своего добрым словом. — Мерзко хихикая проговорил он. — Только погоняло скажи, чтоб по правилам было?

— Шатун. Позывной в армии был.

— Нарекаю тебя Шатуном. — Видно, что уплывает. С трудом, но продолжает говорить:

— Никому не доверяй Шатун. Я тоже мразью не всегда был, а стал муром. Нет тут друзей. Такой кажущийся друг может тебя подставить под мутанта, чтоб спастись самому или за хабар удавит. Есть среди иммунных и много другой мрази, вроде сектантов. И их крайне трудно определить. Сегодня ты с ним делишь обед в стабе, общаешься как с другом, а завтра он тебя уже приносит в жертву.