Олег Якубов - Михайлов или Михась?

Следствие постаралось сформировать общественное мнение против Сергея Михайлова, особенно это давление ощущалось накануне судебного процесса. И все же присяжные сумели разглядеть истину и признали Михайлова невиновным. Во время одного из выступлений на заседании Обвинительной палаты мой женевский коллега Алек Реймон сказал, обращаясь к судьям и прокурору: «Вы присвоили себе звание полицейских мира». К счастью, швейцарские следственные власти и полиция реализовать это звание на деле не сумели. Не было настоящего уголовного дела, потому и не было в суде обвинительного приговора.

Вряд ли можно считать, что подкрепление следователю Зекшену со стороны спецагента Федерального бюро расследований США Роберта Левинсона пришло случайно. Такой версии придерживались репортеры криминальной хроники многих газет Запада, но, скорее всего, они просто заглотили «крючок» дезинформации, который в процессе расследования им то и дело искусно подсовывали Зекшен и Кроше.

Русскоязычному читателю имя Роберта Левинсона может быть знакомо по процессу Вячеслава Иванькова — Япончика. Правда, в материалах этого уголовного дела фамилия этого офицера ФБР упоминается лишь вскользь, раза два-три, не чаще. Но и этих незначительных упоминаний достаточно, чтобы сделать вывод о том, в каком направлении действовал Левинсон. Процитирую один из таких эпизодов — он описан в книге американского журналиста Алек-сандра Гранта «Процесс Япончика»:

«…свидетель несколько озадачил суд, заявив, что беседа с Левинсоном велась вовсе не об Иванькове. “Агент Левинсон сказал мне, что его босс интересуется проблемами русской организованной преступности, — сказал Волошин. — Особенно в связи с контрабандой ядерных материалов”». Под боссом Левинсона имелся в виду начальник «русского» отдела ФБР Рэймонд Керр. В те годы, а речь идет о событиях почти пятилетней давности, «русский» отдел ФБР действительно вел разработки по контрабанде ядерных материалов из бывшего СССР в страны Западной Европы и США. По сути, эта операция фэбээровцев завершилась крахом, и, дабы удержать под собой и без того расшатанные служебные кресла, «рус-ский» отдел спешно переключился на так называемую организованную преступность. Российская пресса стала главным источником информации для американской спецслужбы, где каждую газетную «утку» из Москвы рассматривали, что называется, чуть ли не под микроскопом. И чуть ли не главными экспертами по «русской мафии» стали в те годы спецагент Роберт Левинсон и его босс — начальник «русского» отдела Рэймонд Керр.

С биографией Левинсона в Америке мог ознакомиться каждый желающий. О нем было известно, что он не раз внедрялся в преступную среду разных стран, по большей части Юго-Восточной Азии, где процветал наркобизнес. Трудно сказать, скольких наркобаронов удалось отправить за решетку Роберту Левинсону, но в начале 1990-х годов он вдруг резко переключился на Россию и, как уже было сказано, вскоре прослыл чуть ли не главным экспертом по «русскому вопросу». И это при том, что Левинсон, отвечая на вопрос, знает ли он русский язык, с напряжением отвечает: «Тшуть— тшуть». Судя по всему, этим словом весь словарный запас русского языка Роберта Левинсона и исчерпывается. Однако именно к нему, спецагенту ФБР, и устремился следователь Зекшен вскоре после того, как возбудил в Женеве уголовное дело против Сергея Михайлова. В нарушение юридических правил беседа Левинсона и Зекшена велась один на один, хотя впоследствии была запротоколирована и внесена в досье швейцарского следователя. Допросов со свидетелем Левинсоном Зекшен провел несколько, и в результате вот какая вырисовалась картина.

Роберт Левинсон поведал следователю, что в качестве спецагента ФБР он был внедрен в среду русской организованной преступности и провел в Москве около трех лет. Это якобы позволило ему детально разобраться в структуре российских организованных преступных группировок, составить список главарей и наиболее активных боевиков ОПГ, а также зафиксировать благодаря своим секрет-ным источникам информации целый ряд уже совершенных в России и за ее пределами преступлений. Так, во время допроса Левинсон поведал Зекшену, что одной из самых крупных и опасных группировок не только Москвы, но и всей России является «Солнцевская», возглавляемая Сергеем Михайловым. Левинсон охотно поделился со швейцарским следователем всеми полученными данными, хотя эти данные ничуть не отличались от тех, которые были опубликованы в периодической печати и в многочисленных книгах, включая и художественные произведения, авторы которых, как правило, в предисловиях непременно пишут примерно (цитирую по книге Валерия Карышева «Солнцевская братва». — О.Я.) так: «Особое напоминание сотрудникам оперативных и следственных органов, а также специалистам по данной теме: материалы этой книги не могут быть использованы в качестве каких-либо источников на следствии и суде». Разумеется, и Левинсон, и Зекшен прекрасно понимали, что художественные детали из жизни «солнцевской братвы» вряд ли можно будет представить в качестве доказательств суду. Нужны были детали, как говорится, документального характера. И за ними дело не стало.

Роберт Левинсон рассказал об одном совершенно «жутком» эпизоде, связанном с именем Михася. В «Солнцевской» ОПГ, по словам агента ФБР, подвизался в качестве казначея общественной преступной кассы некий Леонид Орлов. Этот самый Орлов был уличен в том, что снимал «сливки» из воровского денежного котла, и Михасьде принял решение его убить. Однако наиболее осторожные из его друзей отсоветовали Михайлову связываться с убийством, и тогда, сменив гнев на «милость», Михась распорядился Орлова физически изувечить и материально разорить. Что и было немедленно исполнено боевиками «солнцевских». Леониду Орлову выкололи глаз, поломали руки-ноги, а в довершение отняли автомашину «вольво» и выгнали куда глаза глядят из трехкомнатной кооперативной квартиры, владельцем которой он являлся.

Хотя разговор следователя с агентом ФБР проходил в США, как я уже сказал, с глазу на глаз, история эта вскоре стала достоянием широкой общественности, невесть как попав на страницы почти всех газет мира. Вот ведь какие странности происходили с засекреченным досье по делу Сергея Михайлова. С одной стороны, следователь и прокурор, ссылаясь на вероятность сговора, досье засекретили таким образом, чтобы оно стало недоступным для подследственного и его адвокатов, с другой стороны, сведения из секретного досье то и дело беспрепятственно просачивались в прессу. Вот и Леонид Орлов узнал о том, что он живет с выколотым глазом, поломанными руками и ногами, лишенный автомобиля и изгнанный из собственной квартиры на улицу, из газеты, которую однажды утром, по привычке, купил, отправляясь на работу.