Олег Якубов - Михайлов или Михась?

— Я не могу отправить вас в тюрьму, не допросив, — возразил Зекшен. — Допрос назначен на сегодняшнее число, и он должен состояться. Но по закону я не имею права допрашивать подследственного, который себя плохо чувствует. Мы сделаем таким образом. Сейчас я распоряжусь, чтобы из Лозанны вам привезли инъекцию, а заодно сделаю замечание тюремному врачу — он не имеет права забывать о ваших уколах.

— Но зачем посылать одну-единственную ампулу из Лозанны, это же займет кучу времени. Не проще ли купить инсулин в ближайшей аптеке?

— Нет, не проще, — возразил Зекшен. — Таков закон. Лекарства, которые необходимы больным заключенным, может выдавать только тюремный врач. И никто иной. Врач расписывается на каждом препарате и несет ответственность за ваше самочувствие.

Пришлось Кандову ждать еще почти час, пока из Лозанны привезли одноразовый шприц и ампулу инсулина. Медленно тянулись дни, складываясь сначала в недели, потом в месяцы. На одном из допросов Антон снова увидел Ральфа Изенеггера. Адвокат снова был в щегольском костюме, на белой сорочке замысловатым узлом был повязан галстук. Антон подумал, что Ральф уже освобожден, иначе откуда такой наряд и беззаботный вид. В ходе допроса Кандов понял, что не ошибся.

— А что со мной, почему вы меня не отпускаете, зачем держите в тюрьме, вы ведь ничего не доказали? — не выдержав, начал он сыпать вопросами.

— Всему свое время, господин Кандов, — остудил его Зекшен. — У нас достаточно законных оснований, чтобы держать вас в тюрьме.

Но, несмотря на эту тираду и уверенный тон следователя, Обвинительная палата приняла решение освободить гражданина Австрии Антона Кандова под залог. В тюрьме он пробыл три месяца. Вернувшись домой, Антон через несколько дней получил официальное письмо, подписанное прокурором Жаном Луи Кроше. Господин прокурор уведомлял господина Кандова, что если тот признает свою вину и подтвердит, что имел отношение к криминальной группировке, возглавляемой Сергеем Михайловым, а также тот факт, что своими действиями господин Кандов мешал следствию, то он, прокурор, гарантирует, что суд ограничится теми тремя месяцами, которые господин Кандов провел в тюрьме. Через своего адвоката Кандов ответил, что продолжает придерживаться своих показаний, данных на предварительном следствии, членом организованной преступной группировки себя не признает, как не считает, что своими действиями мешал проведению следствия.

Вскоре после суда над Сергеем Михайловым Антон Кандов получил уведомление, что уголовное дело, возбужденное против него в марте 1998 года, прекращено за отсутствием состава преступления. Внесенные в качестве залога деньги швейцарцы перечислили в австрийский банк на счет Кандова.

Документы уголовного дела № Р9980\96

Женева, 24 ноября 1997 года Республика и кантон Женева Офис Судебного следователя

Направляю настоящее письмо господину начальнику сыскной полиции с просьбой поручить инспекторам бригады KORUS проконтролировать разговор на русском языке Сергея Михайлова со своим отцом, состоявшийся 19 ноября 1997 года и записанный на кассете № 71, которая приложена к настоящему письму.

С благодарностью Следователь Жорж Зекшен.

Женева, 5 декабря 1997 года

Рапорт инспектора полиции Ваннера, личный знак № S7312

Начальнику сыскной полиции Материал дела № 97 711 086 15

Для господина Зекшена, следователя Касается: Михайлова С., 07.02.58, русского

Согласно распоряжению от 24 ноября 1997 года, представитель судебной власти, ответственный за это дело, поручил нам проверить разговор на русском языке Сергея Михайлова с его отцом, состоявшийся 19 ноября 1997 года и записанный на кассете № 71.

Мы сделали перевод вышеуказанной кассеты русским переводчиком. Содержание разговора следующее:

Сергей Михайлов говорит, что полон оптимизма и энергии. Он добавляет, что будет скоро освобожден, но есть основания немного запастись терпением. В данное время он в основном читает и занимается спортом.

Несколько месяцев тюремного заключения Михайлов не имел о своей семье почти никаких сведений. Он знал, что жена и дочери вынуждены были покинуть Швейцарию и вернуться в Москву. Особенно тревожило его состояние здоровья отца. Последнее время Анатолий Павлович болел, и Сергея это очень беспокоило. Адвокатам Михайлова понадобилось несколько месяцев, чтобы добиться от следователя разрешения на свидания своего подзащитного с родственниками. Эти свидания были крайне редки, да и подготовка их требовала специальной процедуры. Из Женевы в Москву, в адрес швейцарского посольства в России, направлялся специальный документ, потом начиналось не всегда гладкое оформление визы. И только после всех этих мытарств отец Михайлова и его жена могли выехать в Женеву. Как правило, родственникам разрешалось в течение одной недели навестить Сергея дважды, каждое свидание ограничивалось двумя часами.

Однажды произошел такой случай. Приехав в Женеву, отец Сергея купил себе новые ботинки. В них и отправился на свидание к сыну. Перед входом в служебное помещение тюрьмы, где проходили свидания, каждый посетитель подвергался личному досмотру и должен был пройти через металлоискатель, подобный тому, которые стоят в аэропортах. Анатолий Павлович выложил из кармана все металлические вещи — зажигалку, ключи, даже монеты. Прошел через металлоискатель — звенит. Его заставили вернуться, тщательно осмотрели, попросили снять ремень с металлической пряжкой — снова звенит. Вернулся еще раз. Служащий проверил его специальным прибором. Прибор наличия металла не показал, но стоило Михайлову-старшему переступить порожек металлоискателя, как снова раздался звон. Его осмотрели еще раз, второй, третий — бесполезно, звон всякий раз возобновлялся.

— Где у вас металл? — всякий раз допытывался сотрудник службы безопасности, но Анатолий Павлович лишь недоуменно плечами пожимал.

Наконец кто-то из служащих обратил внимание на новые ботинки посетителя. На них были шнурки с металлическими наконечниками.

— Снимите, — потребовал служащий, и Михайлов, сняв ботинки, еще раз прошел через прибор. На этот раз звона не было. — Так это шнурки звенели, — удовлетворенно произнес швейцарец. — Можете одеваться и идти на свидание.

Вся эта процедура заняла почти час, и, когда через час Сергею Михайлову объявили, что его свидание с отцом закончено, он удивился:

— Позвольте, почему сегодня свидание сокращено?

— Оно вовсе не сокращено, ваш отец приехал в тюрьму час назад, но слишком много времени в этот раз заняла процедура досмотра, — пояснили ему.

— Но ведь досмотр проводится по инициативе службы безопасности, а не по воле моего отца, почему же это время засчитывают как время свидания? — пытался возразить Сергей.