Николай Инодин - Замочить Того. Полный текст

Досмотрев эпизод с потоплением до конца, отдельная, ордена Ивашки Хмельницкого Порт-Артурская эскадрилья конных водолазов строем пеленга взводов на рысях с песней направляется к месту постоянной дислокации. Над волнами несётся залихватское:

— Роспрягайте, хлопцы коней, хай икру плывут метать, а я выйду в сад зелёный шоб на травке полежать!

Где-то у самого горизонта «собачки» Того отчаянно удирают от палящего им во след Новика.

— Зря они так,— дивится неразумности вражеских капитанов дядя Жора. — Разве от Эссена уйдёшь?

Вслед «Новику» поспешают «Боярин», «Аскольд», «Баян» и недавно пришедший из Владивостока «Богатырь».

— Маруся, раз, два, три от пуза, дохлая медуза, в са-аду яблоки жрала! — рвут глотки довольные конные водолазы.

Со склона Ляотешаня с доброй улыбкой следит за всем этим наместник Александр, уже полчаса кивающий головой.

Что? Конечно головой, можно подумать, вы умеете кивать чем-то ещё!

Сюжет закручивается

— Так эти потомки обезьян бездарно угробили практически все средства, вложенные нами в их флот. Год дэм! На их долбанных островах за сто лет не насобирать ликвидного товара даже для того, чтобы вернуть нам наши инвестиции.

— Дэвид, я ещё тогда предупреждал вас о рисках, связанных с этим проектом.

— Вы ещё вспомните мнение моей мамы, чтоб она была здорова! Вы понимаете, что нам не простят таких потерь? Вся эта стая «друзей» единодушно решит — Акела промахнулся, и, готовясь вонзить клыки, начнёт выбирать места поаппетитнее.

— К сожалению, в Аннаполисе мне ответили однозначно — после того, как Того лично завёл лучшую часть флота на русские мины, у самураев не осталось никаких шансов. Даже если бритты продадут им новую эскадру, рассматривать её как боевую силу можно будет в лучшем случае через год. Думаете, сибирские медведи дадут жёлтым время на подготовку?

Сидящий в кресле у окна немолодой, когда-то темноволосый, а теперь почти полностью седой мужчина протянул руку, унизанными массивными перстнями пальцами взял из пепельницы дымящуюся сигару и не спеша, со вкусом затянулся.

— Всё-таки гаванские сигары это гаванские сигары, Айзек. Не хотите одну?

— Нет, спасибо. Считаете, нашему флоту опять стоит поработать?

— Вы ловите мои мысли на лету, Айзек, за что и ценю. Не зря же мы вкладывали средства в постройку всех этих крейсеров и айронкладов. Они должны защищать Соединённые Штаты. В том числе и наши инвестиции, Айзек, иначе на кой чёрт нам нужна наша конституция?

— Это справедливо, Дэвид.

Над Чикаго светит Солнце, а над Порт-Артуром ещё висит непроглядная тьма. Светомаскировку никто не отменял, и от этого ночь кажется даже темнее, чем на самом деле.

Городское кладбище в эту пору, как обычно, трудно назвать популярным местом для прогулок, но у одной из могил всё-таки имеется посетитель. Если бы Николай мог его видеть, обязательно поразился бы — так этот человек схож с его случайным ресторанным собеседником, тем самым бородатым писателем, рассуждавшим о перипетиях российской истории без акцента.

Хотя при внимательном рассмотрении всё-таки нашлись бы отличия. Или нет?

Посетитель распахивает чёрный плащ (не слишком ли много последнее время в Артуре чёрных плащей?) и достаёт небольшую лопатку. Разрывает не успевшую ещё слежаться землю, плюёт в ямку, сморкается в неё, после чего вырывает у себя ребро и вгоняет в грунт до самого основания.

— По праву крови моей! Во имя Плана и Процента, Малого Тиража и Криворукого Иллюстратора, силой Великого Охредитора приказываю тебе — восстань, стань для меня крайней плотью, исполнителем помыслов и воплотителем чаяний! Под сенью плаща моего будешь творить и вытворять! Налагаю крепкие я узы! Будешь писать без паузы!

Из глубины послышался треск сминаемых досок, земля на могиле зашевелилась, вспучилась, и из недр, разгребая грунт, выбрался погребённый недавно Гюнтер Хрюнинг, зомби.

Зловещий незнакомец оказался махровым некромантом.

Вот и весна наступила. Солнышко, благодать. Дамы начинают снимать излишние одежды. Оно, конечно, не начало двадцать первого века, здесь и в жару много не увидишь, длина подолов от погоды практически не зависит, но всё же греет душу, этого не отнять.

Бухта практически пуста — эскадра, объединившись с Владивостокским отрядом, старательно гоняет от корейских берегов Камимуру и японские транспорты. Из Чемульпо вылез-таки Колчак, что даёт надежду на то, что экипажи двух тамошних крейсеров всё же не сопьются от бездолья и ощущения невероятной своей крутизны.

Быстроходные бронепалубники сейчас носятся вдоль японских берегов, спасают тамошних рыбаков от опасностей, связанных с выходом в море. Заодно любопытствуют, какие такие товары нынче в Японии популярны? Вряд ли транспортные суда повезут товар, не пользующийся спросом. Любопытство капитанов настолько велико, что часть пароходов приходится разгружать в Дальнем. Да и сами торговые лоханки не простаивают — нам тоже есть чего возить. Например, китайских гастарбайтеров. Тех самых, что вахтовым методом строят железную дорогу. Там по большей части китайцы и работают. Ну, и военные бродят — надо же за строителями приглядывать. Дорогу новую так и прозывают: военно-китайская железная дорога. Или всё-таки в КВЖД переименовать?

У стенки ремонтного завода обеспеченные должным количеством горючего работники с энтузиазмом копошатся на выуженном из глубин Голубиной бухты броненосце. Названия ему пока не придумали, так Микасой и зовут. Не страшно, был бы броненосец, а кличка найдётся.

Наместник ещё пару раз прошёлся вдоль дорожки. Вот вроде всё хорошо, а на душе неспокойно. Что-то чует задница, не прошли для неё даром годы тренировок. Если б ещё она говорить научилась, цены бы ей не было.

Впрочем, средство от душевного раздрая у Александра имелось. Чтобы на душе полегчало, надо супостату какую-нибудь пакость устроить.

— Запийсало!

— Я! — молодцевато подскочил к наместнику верный адъютант

— А распорядись-ка найти и представить пред мои светлые очи барона фон Унгерна. Помнится мне, где-то в здешних краях он нынче служит. Вот к ужину и предоставь.

— От, лышенько! Вам жареного чи в отварном виде?

— Ой, дошутишься ты у меня, хохляцкая твоя душа! С уважением пригласить, но непреклонно. Уяснил?

***

Барон Ро́берт-Ни́колай-Максими́лиан фон У́нгерн-Ште́рнберг ожидал в приёмной и здорово волновался, что, собственно, было неудивительно. Вольноопределяющемуся первого класса фон Унгерну не так давно исполнилось восемнадцать. Никаких заслуг, позволяющих рассчитывать на внимание столь выдающегося человека, как наместник, юноша за собой не знал, натворить чего-либо заметного не успел, а посему пребывал в мучительных раздумьях о причинах своего приглашения.